Автор: Tinka1976
Бета: dragonseul
Категория: РАЗНОЕ (33)
Написано в сентябре 2014 года.
Размер: мини, 3278 слов
Канон: CSI: Miami
Пейринг/Персонажи: Горацио Кейн/ОЖП, Фрэнк Трипп, Эрик Делко, Келли Дюкейн
Жанр: ангст, мистика, романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: Однажды с Горацио случилось нечто странное. А какая из реальностей более реальна – каждый решает для себя сам.
Примечание/Предупреждения: оборотне-AU
читать дальше
Лейтенант Кейн стоял посреди просторной комнаты и играл желваками, слушая вполуха, как Фрэнк Трипп задаёт подозреваемому стандартные вопросы и получает на них не менее стандартные ответы.
Комната была обставлена очень просто: пол из непокрытых струганых половиц, у мутного окна без занавесок – грубо сколоченный стол и пара таких же табуреток, в углу – деревянный топчан, прикрытый ворохом какого-то тряпья, на вид слишком грязного, чтобы служить постелью.
Горацио нюхом чувствовал, что эта простота – лишь декорация. Но судья упёрся и не подписал ордер на обыск. А когда Горацио попытался надавить, услышал такое, от чего до сих пор при воспоминании сжимались кулаки и начинали пламенеть уши.
Неужели кто-то действительно думает, что он, лейтенант Кейн, может ориентироваться только на внешность подозреваемого? На двухметровый рост, покрытые волосами лапищи, свисающие словно у гориллы, низкий скошенный лоб, выпяченную челюсть и говорящую фамилию Бутчер впридачу?
Фрэнк сделал паузу, листая свой блокнот, и Горацио спиной ощутил замешательство напарника, но не повернул головы. Ему нечем было помочь. На все вопросы о пропавших людях, следы которых обрывались где-то в этом районе, Бутчер с непроницаемым видом отвечал однотипное "не знаю", "не видел". И пока у них нет ордера на обыск и, соответственно, нет возможности осмотреть кладовку с инструментами и сарай возле дома, предъявить-то в сущности нечего. Но ордера не будет, пока Горацио не даст судье что-нибудь более существенное, чем логические построения и косвенные улики. Замкнутый круг.
Сделав несколько шагов, Горацио остановился возле огромного камина, более уместного в каком-нибудь северном замке, сложенном из холодных камней, чем в деревянной, прогретой южным солнцем хибаре, в дверь которой врывается духота Эверглейдс. Если бы исследовать пепел в этом камине… Горацио понимал безусловную необходимость именно такого устройства системы правосудия в качестве защиты от личной пристрастности детективов, но как же он ненавидел такие моменты, когда система оборачивалась против него!
В мутном зеркале, висевшем над заставленной охотничьими фотографиями и трофеями каминной полкой, Горацио внезапно поймал взгляд Бутчера. В маленьких, глубоко посаженных глазах светилось нескрываемое ехидство. Верзила был отнюдь не глуп и прекрасно понимал, что у детективов связаны руки.
Фрэнк, помолчав и посопев, начал задавать те же вопросы по второму кругу, слегка видоизменяя их. Горацио подумал, что роль недалёкого и прямолинейного дуболома, к сожалению, прекрасно удаётся обоим.
Он вышел из дома и неторопливо, словно в задумчивости побрёл по направлению к зарослям, как бы случайно огибая сарай. Опустив голову, Горацио внимательно изучал почву под ногами и не забывал посматривать на стену сарая. Ну хоть что-нибудь, хоть какую-то зацепку…
***
– Пора кормить животных, – внезапно сказал Бутчер после очередного "не знаю".
– У вас есть животные? – удивился Фрэнк. За всё время, пока они тут разговаривали, он не слышал ни единого звука, свидетельствующего о наличии поблизости животного, а тем более животных во множественном числе.
– Да, – коротко ответил Бутчер. Привалился плечом к стене, при этом, как показалось Фрэнку, нажав на какую-то кнопку. Детектив ощутил невольное напряжение в икрах – что-то во взгляде Бутчера заставляло ожидать неприятностей. Фрэнку, например, почудилось, будто внизу что-то скрипнуло, сдвинулось, и он торопливо отступил к двери, каждую минуту опасаясь, что пол под ним провалится и откроется какая-нибудь хитрая ловушка.
***
Откуда появились псы, Горацио не заметил. Просто в какой-то момент ощутил зябкий холодок вдоль позвоночника, обернулся и увидел их. Две мощных зверюги с лоснящейся чёрной шерстью, горящими безумным огнём глазами и оскаленными мордами. С клыков стекала густая пена. Псы стояли, расставив лапы, уверенные в своём превосходстве. Горацио смерил взглядом расстояние до двери сарая. Можно успеть. Но то, как ему оставили единственный возможный путь отступления, перекрыв дорогу к дому и к оставшемуся на просёлке "хаммеру", наводило на мысль, что в сарае его не ждёт ничего хорошего. Для бешеных эти псы чересчур хорошо соображали.
***
Фрэнк подошёл к "хаммеру" и недовольно оглянулся. Бутчер прихватил в доме какой-то пакет и отправился к сараю, видимо, действительно собирался кормить животных. Фрэнк уселся на пассажирское место "хаммера", гадая, куда подевался Кейн и какие именно животные могут вести себя так тихо. Аллигаторы?
Его раздумья прервал короткий крик вдалеке. Фрэнк в мгновение ока оказался возле дома, с пистолетом наизготовку, но вокруг снова царила тишина, нарушаемая лишь звуками природы. Шелестели деревья, посвистывала какая-то пичуга. Фрэнк покачал головой и достал рацию. В то, что посреди такого благолепия с Кейном могло приключиться что-то плохое, совершенно не верилось, поэтому Фрэнк не особенно беспокоился. Просто собирался воспользоваться уловкой этого рыжего лиса и хорошенько обыскать тут всё. Как-никак, теперь пропал офицер полиции.
***
Густые кроны низко склонившихся к воде деревьев закончились внезапно, и сквозь отдельные корявые ветви стало периодически видно небо. Закатные лучи солнца пробивались короткими алыми вспышками, напоминавшими Горацио мигалки на крышах полицейских машин.
Повернув голову вбок, он убедился, что лежит в лодке-плоскодонке, стремительно несущейся вниз по течению. Хотя, может, не так уж и стремительно, просто от мелькания веток голова кружится и сознание уплывает.
Горацио с трудом сглотнул, облизал губы и зажмурился.
Так, он рванулся к зарослям, вломился в них одновременно с первым псом, прыгнувшим на спину и сбившим его с ног.
За кустами оказался довольно глубокий овраг, куда они и скатились. Горацио повезло: пёс закончил падение головой о какой-то камень, жутко взвыл, засучил лапами и издох, а сам Горацио смог подняться на ноги и, шатаясь, поплёлся дальше, собираясь обогнуть по широкой дуге дом и выйти на дорогу к оставленному там "хаммеру" и поджидающему неудачливого лазутчика Фрэнку.
Когда он понял, что овраг начал поворачивать в другую сторону, и решил выбираться из него, наверху зашуршало, и из кустов показалась голова второго пса. Горацио с трудом увернулся от стекающей с его морды пенной слюны, брезгливо отёр щёку – ему показалось, что на неё всё же попала пара капель, – и рванулся в другую сторону. Не жалея рук и коленей, взобрался на склон, нашёл камень поувесистее и с разворота швырнул его прямо в пасть оказавшемуся совсем близко преследователю. Пёс жалобно взвизгнул и скатился обратно в овраг.
Горацио перевёл дыхание и огляделся вокруг, пытаясь найти подходящее оружие для отражения следующей атаки. Внезапно что-то свистнуло, Горацио отбросило назад, а в правом плече разлилась жгучая боль. Не веря своим глазам, он ощупал торчащее из плеча короткое оперённое древко арбалетной стрелы.
Вынырнув из воспоминаний, Горацио открыл глаза, приподнял голову и оглядел плечо. Древко никуда не делось. Правая рука не шевелилась, весь правый бок онемел, а на дне лодки подозрительно хлюпало. Горацио со стоном закрыл глаза. Если лодка протекает, это плохо, если лодка не протекает, то он уже потерял слишком много крови, и это ещё хуже. Как он вообще сумел добраться до этой лодки и отчалить?
Мощный толчок, чуть не опрокинувший лодку, привёл его в сознание. Кроны деревьев вновь плотно смыкались над водой, и в получившемся низком коридоре уже практически стемнело. Горацио понадеялся, что коряга, на которую наткнулась лодка, была одиночной, но тут лодку снова толкнуло, потом ещё и ещё раз, а потом перевернуло, да так быстро, что Горацио едва успел вскрикнуть.
Барахтаясь в воде и загребая левой рукой, он почувствовал какое-то движение рядом, а по ноге словно провезли крупной тёркой. Горацио выругался сквозь зубы и рванулся к берегу, но аллигатор не желал так просто расставаться с добычей. Огромные челюсти сомкнулись на теле Горацио, и он мог лишь порадоваться, что правый бок к тому времени практически потерял чувствительность.
Аллигатор нырнул. Горацио отчаянно замолотил левой рукой по его голове, пытаясь попасть в глаза, но лишь содрал кожу на руке о жёсткую шкуру. Тогда последним, вынимающим душу усилием Горацио извернулся, пытаясь левой рукой достать пистолет из кобуры на правом боку. Невольный вскрик одним огромным пузырём помчался к поверхности воды вместе с остатками воздуха. В глазах стало стремительно темнеть, а слабеющие пальцы никак не могли справиться с застёжкой кобуры…
***
Было совсем темно, когда он снова пришёл в себя. Одежда почти высохла, значит, он пробыл без сознания очень долго. Горацио потрогал плечо, но не обнаружил торчащего древка стрелы. Видимо, отломилось во время борьбы. Или когда он выбирался на берег. Горацио не мог вспомнить, как же он сумел освободиться от хватки аллигатора, но, скорее всего, ему удалось достать пистолет и выстрелить. Но где он теперь?
– Прекрасно, – хотел сказать Горацио, но распухший язык отказался воспроизводить связные звуки, изо рта вырвался лишь хриплый стон.
Положение было отчаянным. Он и так умирает от потери крови, не в состоянии даже ползти, но вряд ли ему дадут умереть спокойно. Запах его крови – лучшая приманка для ночных хищников, а защищаться ему нечем.
Словно в ответ на его мысли, рядом тихо хрупнула сухая ветка. С трудом повернув голову, Горацио встретился взглядом с крупным волком. Глаза зверя загадочно отсвечивали зелёным. Горацио отчаянно зашарил рукой по листве, надеясь нащупать пистолет. Волк высунул язык и часто задышал, словно смеясь над этой бесплодной попыткой. Мягко переставляя лапы, волк неторопливо приблизился. Горацио сжал челюсти и закрыл глаза, пытаясь вспомнить слова молитвы.
***
– Так вот как выглядят ангелы… – пробормотал он, разглядев склонившееся над ним лицо.
Женщина улыбнулась, потом снова нахмурилась и потрогала его лоб. Её пальцы показались Горацио просто ледяными, но скорее, это он сам горел.
Женщина поднесла к его губам чашку, но вместо воды в ней оказался какой-то отвратительный зеленоватый настой, после двух глотков которого Горацио вывернуло. От резкого движения вернулась чувствительность, к тому же капли настоя попали в рану на плече – Горацио показалось, что на тело плеснули кислотой. Он захрипел, дёрнулся, пытаясь избавиться от этой боли, но добился только того, что сознание снова отключилось.
***
– Сати, это бесполезно, – мужской голос звучал устало.
– Я заставляю пробовать тебя, Гидеон?
– Ты потратишь силы, а он всё равно умрёт. Не стоило вообще тащить эту тухлятину в дом.
– Это человек!
– И что? Будто мало их дохнет тут на болотах… Кроме того, ты не забыла, что случилось с твоей матерью?
– Сложно забыть то, благодаря чему появилась на свет.
– Так ты?..
– Уходи! Помочь ты не можешь, так хотя бы не мешай. Времени почти не осталось.
– Полнолуние, Сати! Даже если у тебя получится, ты не успеешь…
– Вон! Хватит разговоров!
Стукнула дверь.
Женщина подошла к кровати, но Горацио казалось, будто она выплывает из какого-то дымного марева.
– Сати, – прошептал он.
– Да? – она села на край кровати и наклонилась, так что длинные тёмные волосы мазнули по груди Горацио.
– Я умираю.
– Да.
Он чувствовал себя очень странно. Боли практически не было, но не было и онемения, Горацио ощущал и прикосновение волос Сати к своей груди, и грубость пропитанной его кровью простыни под ладонью. Хотя… Скосив глаза, Горацио понял, что совсем не чувствует середину тела, ту его часть, на которой страшными ранами с вывороченными краями отпечатались следы зубов аллигатора. Сати осторожно провела над ними ладонью, словно пытаясь исцелить какой-то неведомой силой.
– Ты можешь мне помочь? – спросил Горацио, вспомнив подслушанный в полусне разговор.
Сати вздохнула. Её рука замерла над пахом Горацио, затем легко опустилась вниз. В движениях Сати не было никакого смущения. Впрочем, Горацио тоже только теперь осознал, что лежит совершенно обнажённый перед этой незнакомой женщиной. Окровавленный, истерзанный кусок плоти, в который превратилось его тело, просто не воспринимался как что-то сексуальное. А вот Сати… Внезапно оказалось, что её грудь довольно соблазнительно просвечивает сквозь лёгкую полупрозрачную ткань короткого платья, и Горацио ощутил, как его член слегка напрягся под ладонью Сати.
– Вот ты какой.
Сати улыбнулась, задумчиво и почему-то немного печально, потом тряхнула головой, словно отгоняя воспоминания, и одним движением стянула с себя платье.
– Я попробую, – сказала Сати.
Горацио хотел сказать, что вряд ли он сейчас на что-то годен, да и в целительную силу секса при таких ранах что-то не верилось, но тут оказалось, что говорить он уже не способен. В голове закрутилось что-то уж совсем бредовое, когда Сати, словно не замечая его состояния, как и, впрочем, ран и крови, оседлала его бёдра, сумев направить в себя лишь наполовину эрегированный член. Горацио уже не мог ничего: ни говорить, ни удивляться тому, что происходит, ни даже закрыть глаза.
Мир начал меняться: отдельные краски то вспыхивали первозданной чистотой, то приглушались почти до серого, звук лёгкого дыхания Сати перекрывал даже замедляющийся стук его собственного сердца.
"Если и умирать, то так", – внезапно подумал Горацио, любуясь выгибающимся женским телом.
В этот миг Сати открыла глаза, вспыхнувшие знакомым зелёным огнём. Она наклонилась вперёд, словно хотела поцеловать Горацио, но в последний момент отвернула в сторону, и её невероятно острые зубы сомкнулись на его здоровом плече. Если бы Горацио мог, он закричал бы от невыносимой боли, наполнившей всё тело. Ему показалось, что из всех ран хлынула густая тёмная кровь, он захлёбывался в ней, тонул, цепляясь угасающим взглядом за ласковый взгляд утративших потусторонний блеск глаз Сати. Больших тёмно-зелёных глаз с вертикальной щелью зрачка…
***
Он проснулся от того, что резкий порыв ветра стряхнул с ветки какую-то пичугу, примостившуюся там на ночь, и она с пронзительным протестующим криком перепорхнула на другую ветку. Горацио представлял это себе так ясно, словно видел воочию. Мог даже описать жёлто-синий узор на кончиках её крыльев.
Осторожно приоткрыв глаза, Горацио убедился, что он по-прежнему распростёрт на кровати в той самой комнате, где недавно… умер? Чёрт возьми, нет, он не чувствовал себя мёртвым! В комнате всё ещё пахло кровью, а ещё – сексом и чем-то странным, рождающим зудящее ощущение в кончиках пальцев. Горацио впился в простыню движением, которым кошка выпускает когти, и едва не застонал от удовольствия.
Ветер откинул в сторону занавеску, Горацио увидел круглый диск луны, недавно взошедшей над горизонтом, и уже не мог отвести от него глаз. Луна манила, и он потянулся к ней, преодолевая скованность в истерзанном теле. Перекатился по кровати, со стоном перевалился через невысокий подоконник и упал на прохладную землю, вновь застонав от странного, выворачивающего наизнанку удовольствия. Казалось, земля забирает боль и скованность, и Горацио тёрся об неё всем телом, извиваясь и выгибаясь, перекатываясь на спину и обратно. Казалось, кожа сейчас лопнет, но Горацио не мог остановиться, а когда это случилось, лишь рыкнул от удовольствия, снова перекатился на спину, избавляясь от остатков. Затем он поднялся на ноги и встряхнулся.
– Он не примет свою новую сущность, – прошептал Гидеон, завороженно глядя на великолепного мощного зверя, шкуру которого украшали чёрные и рыжие подпалины.
Сати рассмеялась и выпрыгнула в окно, приземлившись уже четырьмя лапами.
Волк тем временем расставил лапы пошире, задрал голову и протяжно завыл. Из зарослей ему ответили десятки голосов. Волк постоял, склонив голову набок и прислушиваясь, затем побежал вперёд, легко набирая темп.
***
Они загнали добычу возле ручья, и он, чужак, первым вгрызся в тёплое брюхо жертвы, ничуть не сомневаясь в своём праве. Впрочем, он быстро насытился и отошёл, уступив место тем, кто тоже участвовал в погоне, но не сумел угадать, куда метнётся перепуганное животное.
Волк жадно пил воду из ручья, когда почувствовал, что кто-то остановился рядом. В двух шагах от него стояла молодая волчица. Её глаза знакомо светились зелёным. Волк тихо рыкнул, и волчица жарко задышала, словно смеясь. Одним прыжком он оказался рядом, молниеносно опрокинул на спину и…
– Нет! – вскрикнула Сати.
Волк отступил, сел на задние лапы, потом неуверенно завалился назад.
– Я сделал тебе больно? – встревоженно спросил Горацио.
Сати улыбнулась и поднялась на ноги. Горацио остался сидеть. Ему пришлось задрать голову вверх, когда Сати приблизилась вплотную. Она сделала ещё шаг, поставив левую ногу у его правого бедра, затем другой, поставив правую ногу у его левого бедра, а затем плавно опустилась вниз. Горацио задержал дыхание, но его напряжённый член так легко скользнул внутрь, словно они с Сати уже сотни раз проделывали это упражнение. Сати погладила его грудь и живот, на которых не осталось и следа ран, и слегка откинулась назад, одновременно подаваясь бёдрами вперёд.
– Да, – выдохнул Горацио, обнимая её гибкое тело и ловя губами сосок.
***
– Не может быть всё так… просто, – буркнул Гидеон.
– Почему? – безмятежно улыбнулась Сати, поглаживая округлившийся живот. – Потому что мой отец не смог так? Потому что не смогла твоя жена? Или ты просто завидуешь тому, как легко стая признала нового вожака?
– Скажешь тоже, – мотнул головой Гидеон. – Я себя чувствую моложе лет на двадцать с тех пор, как мне не приходится забивать голову всем этим.
– А он не забивает, – пожала плечами Сати. – Для него это всё так же естественно, как дышать. И именно поэтому я знаю, что он не захочет возвращаться к людям.
***
Волк, чью шкуру отмечали чёрные и рыжие подпалины, был встревожен. Он даже прервал гон и теперь сосредоточенно обнюхивал вытащенную на берег лодку. Люди! Всего в паре дней пути от деревни! Что они тут забыли?
Но не только это тревожило его. Отогнать чужаков от деревни несложно, но запах… Запах этих людей вызывал в нём странную тоску, схожую с тупой болью в сердце. Издалека донёсся короткий лай, затем выстрел. Волк вздыбил шерсть на загривке, глухо зарычал и со всех ног кинулся туда, откуда доносились звуки всё новых и новых выстрелов.
К тому времени, когда он появился на месте трагедии, у человека как раз кончились патроны, и стая, залёгшая за кустами, насторожилась. Они ждали только сигнала вожака, чтобы броситься вперёд и заплатить кровью за кровь. Но вожак медлил, сузив сверкающие пронзительной синевой глаза и нюхая воздух. Наконец, он мотнул головой и подался назад. Стая в недоумении наблюдала за ним.
– Они не охотники, – сказал Горацио, выпрямляясь. – Марк напал первым, они защищались.
– Они подстрелили нашу добычу! – запальчиво возразил один из загонщиков.
Горацио высоко вздёрнул брови и внимательно посмотрел на него. Забрал у подоспевших носильщиков свою одежду, быстро, но без спешки облачился, взглянул в сторону поляны, где смуглый мужчина и светловолосая женщина со странно знакомыми запахами ждали нападения, стоя над трупом кинувшегося на них волка.
– Знаешь, Сид, иногда мне кажется, что ты забываешь, что ты не просто волк.
– Зато я помню, что я не просто человек, – лицо подруги Марка страшно исказилось, когда она поняла, что вожак решил не мстить.
Волчица с рыком кинулась вперёд, но Горацио каким-то образом успел её перехватить. В человеческом облике, просто ухватив за шкирку. И прежде, чем кто-либо успел вмешаться, волчица извернулась, полоснула клыками по плечу Горацио и вырвалась. Он вскрикнул и упал.
За кустами послышался выстрел и тоскливый, затихающий вой. Видимо, люди израсходовали не все патроны, отпугивая волков.
– Уходите, – выталкивая слова из непослушного горла, сказал Горацио сгрудившимся над ним оборотням. – Они не должны… найти деревню… Сати… скажите… я вернусь… люблю… её…
Последние слова были почти совсем не слышны. Горацио завалился набок, обводя взглядом опустевшую поляну. Через минуту над ним склонились два лица. Люди наконец продрались сквозь кусты.
– Так вот как выглядят ангелы… – пробормотал Горацио, вглядываясь в смутно знакомое лицо светловолосой женщины.
***
– Ну что, на луну повыть не тянет? – шутливо осведомился Эрик, глядя на задумчиво уставившегося в окно босса. – Может, лучше принюхаешься, и мы быстренько раскроем это дело?
Горацио тряхнул головой и постарался сосредоточиться. Он уже не раз пожалел, что рассказал коллегам привидевшееся. В общих чертах, разумеется. Но тогда, едва придя в себя в больнице, он не смог разделить реальность и горячечный бред. Ему казалось крайне важным сказать Сати, что он обязательно вернётся.
Собственно, после укуса бешеного пса могло и не такое привидеться. За пару дней он умудрился прожить в своём воображении почти год! Эрик потом рассказал, как они нашли босса в жуткой глухомани буквально в последний момент, врачи сказали, что ещё несколько часов – и даже сыворотка не сработала бы.
И всё же… Иногда Горацио вспоминал о Сати и стае. Безо всякого психотерапевта было понятно, что этот бред – отражение его глубинных желаний и представлений о правильном мироустройстве. То, чего он не может достичь тут, в реальности. Но кто мешает ему пытаться?
***
Несколько месяцев спустя он не выдержал. Однажды, когда в окно заглянула круглая луна, мешая заснуть, Горацио вышел из дома, сел в "хаммер" и поехал в сторону Эверглейдс. Заехав так далеко, как только смог, он остановил машину и… вероятно, уснул.
Ему приснилось, что он разделся, оставил одежду на переднем сиденье, а сам глубоко вздохнул, пошире расставил передние лапы, задрал голову к небу и завыл. Ни один голос не откликнулся на его зов.
Волк с чёрными и рыжими подпалинами на шкуре встряхнулся и углубился в заросли. Он бежал так, словно кто-то прямой светящейся линией нарисовал ему маршрут, и, едва минула полночь, выскочил на знакомую поляну с приземистыми домиками.
Волк коротко тявкнул, и дверь одного из домиков открылась, словно по сигналу.
– Вот и ты, – улыбнулась Сати, стирая слёзы со щёк.
– Тебе же передали, что я вернусь? – спросил Горацио, обнимая её.
– Мама? – позвал детский голосок из дома, и сердце Горацио дало сбой.
– Больше всего на свете я хочу остаться здесь навсегда… – прошептал он. – Но у меня не так уж много времени…
– Ты же знаешь, что это не проблема, – прижимаясь к нему, ответила Сати. – Пока там пройдёт несколько часов, здесь пролетят месяцы. Главное, что ты вернулся.
– Я ждал этого всю жизнь.
– Идём, – сказала Сати, сверкая зелёными глазами, – ты же хочешь познакомиться с сыном?
Бета: dragonseul
Категория: РАЗНОЕ (33)
Написано в сентябре 2014 года.
Размер: мини, 3278 слов
Канон: CSI: Miami
Пейринг/Персонажи: Горацио Кейн/ОЖП, Фрэнк Трипп, Эрик Делко, Келли Дюкейн
Жанр: ангст, мистика, романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: Однажды с Горацио случилось нечто странное. А какая из реальностей более реальна – каждый решает для себя сам.
Примечание/Предупреждения: оборотне-AU
читать дальше
Лейтенант Кейн стоял посреди просторной комнаты и играл желваками, слушая вполуха, как Фрэнк Трипп задаёт подозреваемому стандартные вопросы и получает на них не менее стандартные ответы.Комната была обставлена очень просто: пол из непокрытых струганых половиц, у мутного окна без занавесок – грубо сколоченный стол и пара таких же табуреток, в углу – деревянный топчан, прикрытый ворохом какого-то тряпья, на вид слишком грязного, чтобы служить постелью.
Горацио нюхом чувствовал, что эта простота – лишь декорация. Но судья упёрся и не подписал ордер на обыск. А когда Горацио попытался надавить, услышал такое, от чего до сих пор при воспоминании сжимались кулаки и начинали пламенеть уши.
Неужели кто-то действительно думает, что он, лейтенант Кейн, может ориентироваться только на внешность подозреваемого? На двухметровый рост, покрытые волосами лапищи, свисающие словно у гориллы, низкий скошенный лоб, выпяченную челюсть и говорящую фамилию Бутчер впридачу?
Фрэнк сделал паузу, листая свой блокнот, и Горацио спиной ощутил замешательство напарника, но не повернул головы. Ему нечем было помочь. На все вопросы о пропавших людях, следы которых обрывались где-то в этом районе, Бутчер с непроницаемым видом отвечал однотипное "не знаю", "не видел". И пока у них нет ордера на обыск и, соответственно, нет возможности осмотреть кладовку с инструментами и сарай возле дома, предъявить-то в сущности нечего. Но ордера не будет, пока Горацио не даст судье что-нибудь более существенное, чем логические построения и косвенные улики. Замкнутый круг.
Сделав несколько шагов, Горацио остановился возле огромного камина, более уместного в каком-нибудь северном замке, сложенном из холодных камней, чем в деревянной, прогретой южным солнцем хибаре, в дверь которой врывается духота Эверглейдс. Если бы исследовать пепел в этом камине… Горацио понимал безусловную необходимость именно такого устройства системы правосудия в качестве защиты от личной пристрастности детективов, но как же он ненавидел такие моменты, когда система оборачивалась против него!
В мутном зеркале, висевшем над заставленной охотничьими фотографиями и трофеями каминной полкой, Горацио внезапно поймал взгляд Бутчера. В маленьких, глубоко посаженных глазах светилось нескрываемое ехидство. Верзила был отнюдь не глуп и прекрасно понимал, что у детективов связаны руки.
Фрэнк, помолчав и посопев, начал задавать те же вопросы по второму кругу, слегка видоизменяя их. Горацио подумал, что роль недалёкого и прямолинейного дуболома, к сожалению, прекрасно удаётся обоим.
Он вышел из дома и неторопливо, словно в задумчивости побрёл по направлению к зарослям, как бы случайно огибая сарай. Опустив голову, Горацио внимательно изучал почву под ногами и не забывал посматривать на стену сарая. Ну хоть что-нибудь, хоть какую-то зацепку…
***
– Пора кормить животных, – внезапно сказал Бутчер после очередного "не знаю".
– У вас есть животные? – удивился Фрэнк. За всё время, пока они тут разговаривали, он не слышал ни единого звука, свидетельствующего о наличии поблизости животного, а тем более животных во множественном числе.
– Да, – коротко ответил Бутчер. Привалился плечом к стене, при этом, как показалось Фрэнку, нажав на какую-то кнопку. Детектив ощутил невольное напряжение в икрах – что-то во взгляде Бутчера заставляло ожидать неприятностей. Фрэнку, например, почудилось, будто внизу что-то скрипнуло, сдвинулось, и он торопливо отступил к двери, каждую минуту опасаясь, что пол под ним провалится и откроется какая-нибудь хитрая ловушка.
***
Откуда появились псы, Горацио не заметил. Просто в какой-то момент ощутил зябкий холодок вдоль позвоночника, обернулся и увидел их. Две мощных зверюги с лоснящейся чёрной шерстью, горящими безумным огнём глазами и оскаленными мордами. С клыков стекала густая пена. Псы стояли, расставив лапы, уверенные в своём превосходстве. Горацио смерил взглядом расстояние до двери сарая. Можно успеть. Но то, как ему оставили единственный возможный путь отступления, перекрыв дорогу к дому и к оставшемуся на просёлке "хаммеру", наводило на мысль, что в сарае его не ждёт ничего хорошего. Для бешеных эти псы чересчур хорошо соображали.
***
Фрэнк подошёл к "хаммеру" и недовольно оглянулся. Бутчер прихватил в доме какой-то пакет и отправился к сараю, видимо, действительно собирался кормить животных. Фрэнк уселся на пассажирское место "хаммера", гадая, куда подевался Кейн и какие именно животные могут вести себя так тихо. Аллигаторы?
Его раздумья прервал короткий крик вдалеке. Фрэнк в мгновение ока оказался возле дома, с пистолетом наизготовку, но вокруг снова царила тишина, нарушаемая лишь звуками природы. Шелестели деревья, посвистывала какая-то пичуга. Фрэнк покачал головой и достал рацию. В то, что посреди такого благолепия с Кейном могло приключиться что-то плохое, совершенно не верилось, поэтому Фрэнк не особенно беспокоился. Просто собирался воспользоваться уловкой этого рыжего лиса и хорошенько обыскать тут всё. Как-никак, теперь пропал офицер полиции.
***
Густые кроны низко склонившихся к воде деревьев закончились внезапно, и сквозь отдельные корявые ветви стало периодически видно небо. Закатные лучи солнца пробивались короткими алыми вспышками, напоминавшими Горацио мигалки на крышах полицейских машин.
Повернув голову вбок, он убедился, что лежит в лодке-плоскодонке, стремительно несущейся вниз по течению. Хотя, может, не так уж и стремительно, просто от мелькания веток голова кружится и сознание уплывает.
Горацио с трудом сглотнул, облизал губы и зажмурился.
Так, он рванулся к зарослям, вломился в них одновременно с первым псом, прыгнувшим на спину и сбившим его с ног.
За кустами оказался довольно глубокий овраг, куда они и скатились. Горацио повезло: пёс закончил падение головой о какой-то камень, жутко взвыл, засучил лапами и издох, а сам Горацио смог подняться на ноги и, шатаясь, поплёлся дальше, собираясь обогнуть по широкой дуге дом и выйти на дорогу к оставленному там "хаммеру" и поджидающему неудачливого лазутчика Фрэнку.
Когда он понял, что овраг начал поворачивать в другую сторону, и решил выбираться из него, наверху зашуршало, и из кустов показалась голова второго пса. Горацио с трудом увернулся от стекающей с его морды пенной слюны, брезгливо отёр щёку – ему показалось, что на неё всё же попала пара капель, – и рванулся в другую сторону. Не жалея рук и коленей, взобрался на склон, нашёл камень поувесистее и с разворота швырнул его прямо в пасть оказавшемуся совсем близко преследователю. Пёс жалобно взвизгнул и скатился обратно в овраг.
Горацио перевёл дыхание и огляделся вокруг, пытаясь найти подходящее оружие для отражения следующей атаки. Внезапно что-то свистнуло, Горацио отбросило назад, а в правом плече разлилась жгучая боль. Не веря своим глазам, он ощупал торчащее из плеча короткое оперённое древко арбалетной стрелы.
Вынырнув из воспоминаний, Горацио открыл глаза, приподнял голову и оглядел плечо. Древко никуда не делось. Правая рука не шевелилась, весь правый бок онемел, а на дне лодки подозрительно хлюпало. Горацио со стоном закрыл глаза. Если лодка протекает, это плохо, если лодка не протекает, то он уже потерял слишком много крови, и это ещё хуже. Как он вообще сумел добраться до этой лодки и отчалить?
Мощный толчок, чуть не опрокинувший лодку, привёл его в сознание. Кроны деревьев вновь плотно смыкались над водой, и в получившемся низком коридоре уже практически стемнело. Горацио понадеялся, что коряга, на которую наткнулась лодка, была одиночной, но тут лодку снова толкнуло, потом ещё и ещё раз, а потом перевернуло, да так быстро, что Горацио едва успел вскрикнуть.
Барахтаясь в воде и загребая левой рукой, он почувствовал какое-то движение рядом, а по ноге словно провезли крупной тёркой. Горацио выругался сквозь зубы и рванулся к берегу, но аллигатор не желал так просто расставаться с добычей. Огромные челюсти сомкнулись на теле Горацио, и он мог лишь порадоваться, что правый бок к тому времени практически потерял чувствительность.
Аллигатор нырнул. Горацио отчаянно замолотил левой рукой по его голове, пытаясь попасть в глаза, но лишь содрал кожу на руке о жёсткую шкуру. Тогда последним, вынимающим душу усилием Горацио извернулся, пытаясь левой рукой достать пистолет из кобуры на правом боку. Невольный вскрик одним огромным пузырём помчался к поверхности воды вместе с остатками воздуха. В глазах стало стремительно темнеть, а слабеющие пальцы никак не могли справиться с застёжкой кобуры…
***
Было совсем темно, когда он снова пришёл в себя. Одежда почти высохла, значит, он пробыл без сознания очень долго. Горацио потрогал плечо, но не обнаружил торчащего древка стрелы. Видимо, отломилось во время борьбы. Или когда он выбирался на берег. Горацио не мог вспомнить, как же он сумел освободиться от хватки аллигатора, но, скорее всего, ему удалось достать пистолет и выстрелить. Но где он теперь?
– Прекрасно, – хотел сказать Горацио, но распухший язык отказался воспроизводить связные звуки, изо рта вырвался лишь хриплый стон.
Положение было отчаянным. Он и так умирает от потери крови, не в состоянии даже ползти, но вряд ли ему дадут умереть спокойно. Запах его крови – лучшая приманка для ночных хищников, а защищаться ему нечем.
Словно в ответ на его мысли, рядом тихо хрупнула сухая ветка. С трудом повернув голову, Горацио встретился взглядом с крупным волком. Глаза зверя загадочно отсвечивали зелёным. Горацио отчаянно зашарил рукой по листве, надеясь нащупать пистолет. Волк высунул язык и часто задышал, словно смеясь над этой бесплодной попыткой. Мягко переставляя лапы, волк неторопливо приблизился. Горацио сжал челюсти и закрыл глаза, пытаясь вспомнить слова молитвы.
***
– Так вот как выглядят ангелы… – пробормотал он, разглядев склонившееся над ним лицо.
Женщина улыбнулась, потом снова нахмурилась и потрогала его лоб. Её пальцы показались Горацио просто ледяными, но скорее, это он сам горел.
Женщина поднесла к его губам чашку, но вместо воды в ней оказался какой-то отвратительный зеленоватый настой, после двух глотков которого Горацио вывернуло. От резкого движения вернулась чувствительность, к тому же капли настоя попали в рану на плече – Горацио показалось, что на тело плеснули кислотой. Он захрипел, дёрнулся, пытаясь избавиться от этой боли, но добился только того, что сознание снова отключилось.
***
– Сати, это бесполезно, – мужской голос звучал устало.
– Я заставляю пробовать тебя, Гидеон?
– Ты потратишь силы, а он всё равно умрёт. Не стоило вообще тащить эту тухлятину в дом.
– Это человек!
– И что? Будто мало их дохнет тут на болотах… Кроме того, ты не забыла, что случилось с твоей матерью?
– Сложно забыть то, благодаря чему появилась на свет.
– Так ты?..
– Уходи! Помочь ты не можешь, так хотя бы не мешай. Времени почти не осталось.
– Полнолуние, Сати! Даже если у тебя получится, ты не успеешь…
– Вон! Хватит разговоров!
Стукнула дверь.
Женщина подошла к кровати, но Горацио казалось, будто она выплывает из какого-то дымного марева.
– Сати, – прошептал он.
– Да? – она села на край кровати и наклонилась, так что длинные тёмные волосы мазнули по груди Горацио.
– Я умираю.
– Да.
Он чувствовал себя очень странно. Боли практически не было, но не было и онемения, Горацио ощущал и прикосновение волос Сати к своей груди, и грубость пропитанной его кровью простыни под ладонью. Хотя… Скосив глаза, Горацио понял, что совсем не чувствует середину тела, ту его часть, на которой страшными ранами с вывороченными краями отпечатались следы зубов аллигатора. Сати осторожно провела над ними ладонью, словно пытаясь исцелить какой-то неведомой силой.
– Ты можешь мне помочь? – спросил Горацио, вспомнив подслушанный в полусне разговор.
Сати вздохнула. Её рука замерла над пахом Горацио, затем легко опустилась вниз. В движениях Сати не было никакого смущения. Впрочем, Горацио тоже только теперь осознал, что лежит совершенно обнажённый перед этой незнакомой женщиной. Окровавленный, истерзанный кусок плоти, в который превратилось его тело, просто не воспринимался как что-то сексуальное. А вот Сати… Внезапно оказалось, что её грудь довольно соблазнительно просвечивает сквозь лёгкую полупрозрачную ткань короткого платья, и Горацио ощутил, как его член слегка напрягся под ладонью Сати.
– Вот ты какой.
Сати улыбнулась, задумчиво и почему-то немного печально, потом тряхнула головой, словно отгоняя воспоминания, и одним движением стянула с себя платье.
– Я попробую, – сказала Сати.
Горацио хотел сказать, что вряд ли он сейчас на что-то годен, да и в целительную силу секса при таких ранах что-то не верилось, но тут оказалось, что говорить он уже не способен. В голове закрутилось что-то уж совсем бредовое, когда Сати, словно не замечая его состояния, как и, впрочем, ран и крови, оседлала его бёдра, сумев направить в себя лишь наполовину эрегированный член. Горацио уже не мог ничего: ни говорить, ни удивляться тому, что происходит, ни даже закрыть глаза.
Мир начал меняться: отдельные краски то вспыхивали первозданной чистотой, то приглушались почти до серого, звук лёгкого дыхания Сати перекрывал даже замедляющийся стук его собственного сердца.
"Если и умирать, то так", – внезапно подумал Горацио, любуясь выгибающимся женским телом.
В этот миг Сати открыла глаза, вспыхнувшие знакомым зелёным огнём. Она наклонилась вперёд, словно хотела поцеловать Горацио, но в последний момент отвернула в сторону, и её невероятно острые зубы сомкнулись на его здоровом плече. Если бы Горацио мог, он закричал бы от невыносимой боли, наполнившей всё тело. Ему показалось, что из всех ран хлынула густая тёмная кровь, он захлёбывался в ней, тонул, цепляясь угасающим взглядом за ласковый взгляд утративших потусторонний блеск глаз Сати. Больших тёмно-зелёных глаз с вертикальной щелью зрачка…
***
Он проснулся от того, что резкий порыв ветра стряхнул с ветки какую-то пичугу, примостившуюся там на ночь, и она с пронзительным протестующим криком перепорхнула на другую ветку. Горацио представлял это себе так ясно, словно видел воочию. Мог даже описать жёлто-синий узор на кончиках её крыльев.
Осторожно приоткрыв глаза, Горацио убедился, что он по-прежнему распростёрт на кровати в той самой комнате, где недавно… умер? Чёрт возьми, нет, он не чувствовал себя мёртвым! В комнате всё ещё пахло кровью, а ещё – сексом и чем-то странным, рождающим зудящее ощущение в кончиках пальцев. Горацио впился в простыню движением, которым кошка выпускает когти, и едва не застонал от удовольствия.
Ветер откинул в сторону занавеску, Горацио увидел круглый диск луны, недавно взошедшей над горизонтом, и уже не мог отвести от него глаз. Луна манила, и он потянулся к ней, преодолевая скованность в истерзанном теле. Перекатился по кровати, со стоном перевалился через невысокий подоконник и упал на прохладную землю, вновь застонав от странного, выворачивающего наизнанку удовольствия. Казалось, земля забирает боль и скованность, и Горацио тёрся об неё всем телом, извиваясь и выгибаясь, перекатываясь на спину и обратно. Казалось, кожа сейчас лопнет, но Горацио не мог остановиться, а когда это случилось, лишь рыкнул от удовольствия, снова перекатился на спину, избавляясь от остатков. Затем он поднялся на ноги и встряхнулся.
– Он не примет свою новую сущность, – прошептал Гидеон, завороженно глядя на великолепного мощного зверя, шкуру которого украшали чёрные и рыжие подпалины.
Сати рассмеялась и выпрыгнула в окно, приземлившись уже четырьмя лапами.
Волк тем временем расставил лапы пошире, задрал голову и протяжно завыл. Из зарослей ему ответили десятки голосов. Волк постоял, склонив голову набок и прислушиваясь, затем побежал вперёд, легко набирая темп.
***
Они загнали добычу возле ручья, и он, чужак, первым вгрызся в тёплое брюхо жертвы, ничуть не сомневаясь в своём праве. Впрочем, он быстро насытился и отошёл, уступив место тем, кто тоже участвовал в погоне, но не сумел угадать, куда метнётся перепуганное животное.
Волк жадно пил воду из ручья, когда почувствовал, что кто-то остановился рядом. В двух шагах от него стояла молодая волчица. Её глаза знакомо светились зелёным. Волк тихо рыкнул, и волчица жарко задышала, словно смеясь. Одним прыжком он оказался рядом, молниеносно опрокинул на спину и…
– Нет! – вскрикнула Сати.
Волк отступил, сел на задние лапы, потом неуверенно завалился назад.
– Я сделал тебе больно? – встревоженно спросил Горацио.
Сати улыбнулась и поднялась на ноги. Горацио остался сидеть. Ему пришлось задрать голову вверх, когда Сати приблизилась вплотную. Она сделала ещё шаг, поставив левую ногу у его правого бедра, затем другой, поставив правую ногу у его левого бедра, а затем плавно опустилась вниз. Горацио задержал дыхание, но его напряжённый член так легко скользнул внутрь, словно они с Сати уже сотни раз проделывали это упражнение. Сати погладила его грудь и живот, на которых не осталось и следа ран, и слегка откинулась назад, одновременно подаваясь бёдрами вперёд.
– Да, – выдохнул Горацио, обнимая её гибкое тело и ловя губами сосок.
***
– Не может быть всё так… просто, – буркнул Гидеон.
– Почему? – безмятежно улыбнулась Сати, поглаживая округлившийся живот. – Потому что мой отец не смог так? Потому что не смогла твоя жена? Или ты просто завидуешь тому, как легко стая признала нового вожака?
– Скажешь тоже, – мотнул головой Гидеон. – Я себя чувствую моложе лет на двадцать с тех пор, как мне не приходится забивать голову всем этим.
– А он не забивает, – пожала плечами Сати. – Для него это всё так же естественно, как дышать. И именно поэтому я знаю, что он не захочет возвращаться к людям.
***
Волк, чью шкуру отмечали чёрные и рыжие подпалины, был встревожен. Он даже прервал гон и теперь сосредоточенно обнюхивал вытащенную на берег лодку. Люди! Всего в паре дней пути от деревни! Что они тут забыли?
Но не только это тревожило его. Отогнать чужаков от деревни несложно, но запах… Запах этих людей вызывал в нём странную тоску, схожую с тупой болью в сердце. Издалека донёсся короткий лай, затем выстрел. Волк вздыбил шерсть на загривке, глухо зарычал и со всех ног кинулся туда, откуда доносились звуки всё новых и новых выстрелов.
К тому времени, когда он появился на месте трагедии, у человека как раз кончились патроны, и стая, залёгшая за кустами, насторожилась. Они ждали только сигнала вожака, чтобы броситься вперёд и заплатить кровью за кровь. Но вожак медлил, сузив сверкающие пронзительной синевой глаза и нюхая воздух. Наконец, он мотнул головой и подался назад. Стая в недоумении наблюдала за ним.
– Они не охотники, – сказал Горацио, выпрямляясь. – Марк напал первым, они защищались.
– Они подстрелили нашу добычу! – запальчиво возразил один из загонщиков.
Горацио высоко вздёрнул брови и внимательно посмотрел на него. Забрал у подоспевших носильщиков свою одежду, быстро, но без спешки облачился, взглянул в сторону поляны, где смуглый мужчина и светловолосая женщина со странно знакомыми запахами ждали нападения, стоя над трупом кинувшегося на них волка.
– Знаешь, Сид, иногда мне кажется, что ты забываешь, что ты не просто волк.
– Зато я помню, что я не просто человек, – лицо подруги Марка страшно исказилось, когда она поняла, что вожак решил не мстить.
Волчица с рыком кинулась вперёд, но Горацио каким-то образом успел её перехватить. В человеческом облике, просто ухватив за шкирку. И прежде, чем кто-либо успел вмешаться, волчица извернулась, полоснула клыками по плечу Горацио и вырвалась. Он вскрикнул и упал.
За кустами послышался выстрел и тоскливый, затихающий вой. Видимо, люди израсходовали не все патроны, отпугивая волков.
– Уходите, – выталкивая слова из непослушного горла, сказал Горацио сгрудившимся над ним оборотням. – Они не должны… найти деревню… Сати… скажите… я вернусь… люблю… её…
Последние слова были почти совсем не слышны. Горацио завалился набок, обводя взглядом опустевшую поляну. Через минуту над ним склонились два лица. Люди наконец продрались сквозь кусты.
– Так вот как выглядят ангелы… – пробормотал Горацио, вглядываясь в смутно знакомое лицо светловолосой женщины.
***
– Ну что, на луну повыть не тянет? – шутливо осведомился Эрик, глядя на задумчиво уставившегося в окно босса. – Может, лучше принюхаешься, и мы быстренько раскроем это дело?
Горацио тряхнул головой и постарался сосредоточиться. Он уже не раз пожалел, что рассказал коллегам привидевшееся. В общих чертах, разумеется. Но тогда, едва придя в себя в больнице, он не смог разделить реальность и горячечный бред. Ему казалось крайне важным сказать Сати, что он обязательно вернётся.
Собственно, после укуса бешеного пса могло и не такое привидеться. За пару дней он умудрился прожить в своём воображении почти год! Эрик потом рассказал, как они нашли босса в жуткой глухомани буквально в последний момент, врачи сказали, что ещё несколько часов – и даже сыворотка не сработала бы.
И всё же… Иногда Горацио вспоминал о Сати и стае. Безо всякого психотерапевта было понятно, что этот бред – отражение его глубинных желаний и представлений о правильном мироустройстве. То, чего он не может достичь тут, в реальности. Но кто мешает ему пытаться?
***
Несколько месяцев спустя он не выдержал. Однажды, когда в окно заглянула круглая луна, мешая заснуть, Горацио вышел из дома, сел в "хаммер" и поехал в сторону Эверглейдс. Заехав так далеко, как только смог, он остановил машину и… вероятно, уснул.
Ему приснилось, что он разделся, оставил одежду на переднем сиденье, а сам глубоко вздохнул, пошире расставил передние лапы, задрал голову к небу и завыл. Ни один голос не откликнулся на его зов.
Волк с чёрными и рыжими подпалинами на шкуре встряхнулся и углубился в заросли. Он бежал так, словно кто-то прямой светящейся линией нарисовал ему маршрут, и, едва минула полночь, выскочил на знакомую поляну с приземистыми домиками.
Волк коротко тявкнул, и дверь одного из домиков открылась, словно по сигналу.
– Вот и ты, – улыбнулась Сати, стирая слёзы со щёк.
– Тебе же передали, что я вернусь? – спросил Горацио, обнимая её.
– Мама? – позвал детский голосок из дома, и сердце Горацио дало сбой.
– Больше всего на свете я хочу остаться здесь навсегда… – прошептал он. – Но у меня не так уж много времени…
– Ты же знаешь, что это не проблема, – прижимаясь к нему, ответила Сати. – Пока там пройдёт несколько часов, здесь пролетят месяцы. Главное, что ты вернулся.
– Я ждал этого всю жизнь.
– Идём, – сказала Сати, сверкая зелёными глазами, – ты же хочешь познакомиться с сыном?
@темы: мистика, Келли Дюкейн, Эрик Делко, Фрэнк Трипп, CSI: Miami, разное, Горацио Кейн, ангст, романс