Глава 30.
Глава 30.
Девочку звали Вирджиния. Вот уже час как она была сиротой. Тела ее родителей еще лежали в отделении «скорой», санитары еще не вынули трубки, не смыли кровь. Так получилось даже не потому, что все были заняты, просто все были в шоке. Всего три часа назад чета О’Лири весело попрощалась с коллегами (они работали в этой же больнице, он – в детском отделении, она – санитаркой в «скорой»), торопясь на самолет – они летели на Рождество в Ирландию, показать родителям «свое сокровище», полуторагодовалую дочь. А буквально через час после отъезда их привезли назад. Пьяный водитель грузовика… Такая обыденная трагедия для большого города. Но сознание людей отказывалось совмещать ее с той скромной семейной сказкой, которую олицетворяли собой О’Лири.
Кристина ходила по палате, укачивая малышку – Джинни, по всем правилам закрепленная в детском сиденьи, отделалась сломанной рукой и шишкой на голове. Сейчас сломанная рука покоилась в разрисованном персонажами мультфильмов детском лонгете, но пережитый шок мешал девочке заснуть. Смена Кристины уже закончилась, и она баюкала ребенка, то и дело бросая взгляды через стекло в коридор – со всей этой суматохой она не успела оставить в приемном покое сообщение для мужа, где ее искать, а он должен был вот-вот подъехать.
Его появление почему-то стало неожиданностью, Кристина чуть было не вздрогнула, ей казалось, что за стеклом только что никого не было. Она сделала Полу знак войти в палату.
– Привет, – шепотом сказал он, каким-то очень уж тоскливым взглядом окинув Кристину с ребенком на руках.
– Привет, – откликнулась она. – Шептать не надо, лучше просто говорить, но тихо.
– Хорошо, – кивнул Пол, не отрывая от них взгляда.
Кристина ободряюще улыбнулась, но тоска из глаз мужа почему-то не уходила.
– Что-то случилось?
Пол неопределенно пожал плечами. Вирджиния вздохнула, завозилась, Кристина перехватила ее поудобнее. Правда, теперь девочка прижималась щекой к ее плечу так, что не видно было, открыты у нее глаза или нет, но ее тело стало наливаться теплой сонной тяжестью, и Кристина сделала вывод, что малышка все же засыпает. Мешать ей не хотелось, но и откладывать разговор с Полом тоже. Кристина взглядом, движением бровей попросила: «не заставляй уговаривать и расспрашивать». Пол отвел взгляд, поморщился, вздохнул, но все же подчинился.
– Я получил результаты анализов, – глухо сказал он.
Теперь уже Кристина отвела взгляд. Прошел год со дня их свадьбы, а беременность так и не наступила. Им нравилось заниматься сексом, они оба получали удовольствие, но где-то полгода спустя Пол начал нервничать. Кристина успокаивала его, как могла, но безуспешно. Пол хотел ребенка и не хотел ждать неизвестно чего. Поскольку в способности Кристины родить он не сомневался, сомневаться пришлось в себе. Кристина же не знала, как поступить. Она подозревала, что причина вполне может быть и в ней, что ее организму может быть глубоко плевать на ее сознательное решение, ему необходимо глубинное, бессознательное желание иметь ребенка. А его не было. Кристина ничего с этим не могла поделать, а открыто заявить об этом мужу… Это было бы жестоко, незаслуженно жестоко.
В последний месяц обстановка еще больше накалилась, поскольку теперь Пол сомневался, не сожалеет ли Кристина о своем выборе, или, даже если она не жалела раньше, не пожалеет ли теперь, когда стало ясно, что он не способен сделать их семью полноценной. О решении Пола пройти обследование Кристина, разумеется, знала, и считала, что вреда от этого не будет. Пусть муж убедится, что он дееспособен, а там, глядишь, удастся убедить его, что остальное – лишь дело времени.
И вот теперь Пол молчал, опустив взгляд, и не торопился огласить результаты обследования. Кристина аккуратно уложила уснувшую малышку в кроватку, укрыла, полюбовалась секунду на пухлые щечки, завитки мягких волос того удивительного золотого цвета, который бывает только у маленьких детей, обернулась.
– Пол? – подходя к мужу вплотную, спросила она.
– Азооспермия, – выдавил он.
– Это не страшно, можно попробовать ис…
– Секреторная, – оттолкнув руки жены, резко оборвал ее Пол.
Кристина потупилась, закусив губу. Диагноз «секреторная азооспермия» означал, что Пол не сможет иметь своих детей даже с помощью экстракорпорального оплодотворения, у него попросту не вырабатываются сперматозоиды. Конечно, можно было попробовать еще какие-то методы лечения, но вряд ли Пол согласится, он сдался, мысленно поставил себе клеймо «непригоден». Кристина знала, как много это означает для него – Пол не считал полноценной семью без ребенка. Она подошла к отвернувшемуся мужу, обняла сзади, чуть улыбнулась, когда он накрыл ее сомкнутые руки своей ладонью.
– Это значит, тебе придется решить, чего ты хочешь больше. Просто ребенка или только своего ребенка, – негромко сказала Кристина, легонько касаясь губами его спины, так, чтобы он почувствовал тепло ее дыхания через легкую рубашку.
Пол резко обернулся, пристально вглядываясь ей в глаза.
– А ты? – помолчав, спросил он.
– Ну… Если я не могу родить ребенка от тебя, я бы предпочла взять приемного ребенка.
– Я тут подумал… – Кристина подняла брови. Она ожидала возражений, но, похоже, Пол и сам склонялся к этой мысли. – Насколько я понял, эта малышка сегодня осталась без родителей, – указывая взглядом на Вирджинию, сказал Пол. – Может, это судьба?
Это было еще более неожиданно. Почему-то она считала, что Пол хочет именно мальчика, сына. Кристина слегка прищурилась, внимательно взглянула на девочку, на мужа.
– Пол… Ты отдаешь себе отчет в некоторых нюансах, которые могут возникнуть, если мы удочерим именно этого ребенка?
– Да, – неожиданно твердо ответил Пол. – Я не хочу отдавать тебя ему. Не хочу, чтобы ты рожала ребенка от кого-то другого. Но… Я тут представил себе, что было бы, если… Если бы у тебя был от него ребенок. Знаешь, я все равно любил бы тебя, и полюбил бы ребенка, потому что он твой. Тебе хотелось бы иметь от него ребенка?
– Пол, я… – Кристина нахмурилась и попыталась отстраниться. Вопрос был не из тех, на которые можно легко ответить «да» или «нет».
– Ладно, я спрошу по-другому, – не оставляя ей времени на размышления, продолжил Пол. – Будет ли тебе неприятно, если наш ребенок будет похож на него?
– Нет, – с улыбкой качнула головой Кристина. – У меня остались хорошие воспоминания о Горацио. Но это лишь воспоминания. А мою младшую дочь звали Джинни. И знаешь, что? – добавила она, заметив в коридоре возвращающегося врача детского отделения. – Давай мы продолжим обсуждение дома?
***
Через три месяца вопрос решился. Представители детской службы с самого начала отнеслись благосклонно к заявке супругов Грэй на удочерение Вирджинии О’Лири. Кристина уже была матерью и имела опыт воспитания детей, ее профессия врача тоже была плюсом. Пол не мог иметь своих детей. Супруги прожили в браке больше года, были еще достаточно молоды, оба имели постоянную, хорошо оплачиваемую работу. Кроме того, психологическое тестирование они прошли с прекрасными результатами. Вопрос с удочерением разрешился в минимальные сроки.
Вирджиния переселилась в уютную детскую, некоторое время Кристина водила девочку в детский сад при больнице, а затем они наняли одну из соседок в качестве няни. Дебра готовилась вновь поступать в университет на будущий год, и небольшая подработка была ей очень кстати.
Само собой, появление Джинни изменило весь привычный уклад жизни, но эти изменения нравились и Кристине, и Полу. Пол души не чаял в малышке, готов был проводить с ней каждую свободную минуту, доходило до того, что родители каким-либо шутливым образом разыгрывали, кто сегодня будет купать ребенка или читать сказку на ночь.
Изредка Кристина задумывалась над словами Пола, сказанными тогда в больнице. Хотела ли она, чтобы Джинни была ее собственным ребенком, ее и Горацио? Ощущения были странными. С одной стороны – да, очень хотела бы. Если бы все сложилось иначе и они с Горацио были бы вместе, то больше всего на свете ей хотелось бы родить от него ребенка. Но к чему мечтать о несбыточном? Все сложилось именно так, как сложилось. И, несмотря на то, что в иные моменты Джинни особенно ярко напоминала ей Горацио открытым взглядом голубых глаз из-под золотых кудряшек, Кристина никогда не пыталась создать для себя иллюзию, что это – дочь Горацио. Она любила ее и так.
А Горацио… С появлением Джинни теперь уже их с Полом жизнь напоминала ожившую сказку. И Кристина не собиралась позволить все испортить какой-то безответной любви, которая почему-то не торопится угасать. Разрушить можно лишь то, что само готово рухнуть, а у них с Полом все настолько замечательно, что эта старая любовь им не помеха. Пройдет со временем, куда она денется.
***
Утренние новости в тот день Кристина пропустила. Готовилась к серьезной операции и, по обыкновению, контролировала каждый шаг младшего медицинского персонала. А едва вышла из операционной, ее вызвал к себе в кабинет доктор Кэрри.
– Присядь, – хмурясь, попросил он. – Ты давно в последний раз встречалась со своим л.. лейтенантом?
Кристина поморщилась от мимолетной запинки, без труда угадав слово, которое собирался произнести Кэрри. Любовник. Тогда, полгода назад, Кристина так и не удосужилась объяснить что-либо коллегам и начальству. Это было ее личное дело.
Джон Кэрри был не только боссом, но и другом, он прекрасно знал, какая обстановка у нее дома. Неужели он мог всерьез предполагать наличие у Кристины любовника? Конечно, если бы он не знал историю появления в их семье Вирджинии, можно было бы напридумывать всякого, но… Кристина покраснела, неожиданно осознав, что даже сроки почти подходят. Джинни была чуть старше, чем… Чем могла бы быть их дочь, если бы Кристина забеременела тогда.
– Не ожидал я от тебя такого, – сказал Кэрри, по всей видимости, неправильно истолковав ее реакцию.
– Не говори ерунды, – резко ответила Кристина. – Он не мой любовник, но это никого не касается, ясно?
– Ну-ну, – скептически поджал губы Кэрри.
– В чем дело, Джон?
– А ты новости не смотришь?
– Я была на операции, – Кристина почувствовала, как медленно холодеет все внутри. – Что случилось?
– Твой лейтенант убил женщину, с которой встречался, – пристально глядя на нее, ответил Кэрри. – Задушил.
– Что?! – Кристина мотнула головой и нервно рассмеялась. – Это Эдди придумал, что ли? Ну так передай ему, приз за самую нелепую шутку года у него в кармане! Это все?
Она выскочила за дверь, чувствуя слабость в коленях из-за тяжелого, отнюдь не соответствующего розыгрышу взгляда, которым проводил ее Кэрри.
В том, что это не розыгрыш, убедиться пришлось сразу. Это было во всех местных новостях. Сообщая о задержании, репортеры пока перестраховывались и были кратки. Все-таки репутация лейтенанта Кейна заставляла сомневаться в правдивости обвинения, никто не хотел потом публично извиняться за неосторожное слово. Выпуска пятичасовых новостей Кристина ждала с замиранием сердца – должно же последовать официальное заявление, и наверняка обвинение опровергнут.
Однако новости оказались совершенно неожиданными и шокирующими. Обвинение не просто не опровергли, Горацио отказали в залоге, и репортеры, с вытаращенными глазами выкрикивая в камеру что-то невразумительное, стали свидетелями того, как лейтенанта в оранжевой тюремной робе и наручниках провели до автобуса. Из-за всеобщего ажиотажа на экране творился хаос, люди толкали друг друга, не позволяя операторам удержать четкую картинку, кричали все разом, усиливая ощущение фантасмагории. На какое-то мгновение в кадре вдруг неожиданно близко промелькнули глаза Горацио, и Кристина почувствовала, как сердце пропустило удар – столько там было растерянности, оглушенности, боли…
– Радуешься, что на ее месте не оказалась ты? – ехидно спросил Этингейл, откуда ни возьмись появившийся за спиной.
Кристина молча развернулась и вышла. Объяснять что-либо Эдди было заранее обреченной идеей, а уж тем более – произнести так и вертевшуюся на языке фразу: «Любой, кто заглянет ему в глаза, сразу поймет, что он этого не делал».
Первым желанием было, разумеется, поехать в лабораторию или полицейский участок, но Кристина понимала, что Горацио там нет и поддержать его она не сможет, а показания… Какие показания в его пользу она могла дать? В толпе она видела коллег Горацио, а на лице Келли было явно написано «я этого так не оставлю». На это и оставалось надеяться.
Дома Кристина немного успокоилась, отвлеклась на Джинни, но едва малышка уснула, мысли вновь вернулись к Горацио и этому нелепому обвинению. Репортеры словно стая шакалов набросились на столь лакомый кусочек и обсасывали пикантное разоблачение, гадая – Кристина не поверила своим ушам – сколько еще женщин может быть на совести лейтенанта. Пол лишь пожал плечами и сказал, что это глупо с их стороны, так подставляться. Арест – не подтверждение вины, а такая явная клевета может встать потом в приличную сумму, если лейтенант не поленится подать иск.
Тем не менее, заснула Кристина с трудом. Полицейский в тюрьме – это риск, несмотря на то, что в таких случаях положено держать заключенного отдельно. И, помимо всего прочего, раз Горацио невиновен, ему сейчас должно быть вдвойне тяжело – ведь женщину, с которой он встречался, кто-то убил.
Наутро она первым делом включила телевизор, надеясь услышать, что обвинение все же снято. Но репортеры продолжали обсасывать подробности дела, лишь у некоторых стали проскальзывать осторожные нотки, мол, по сведениям из непроверенных источников, в деле не все так просто. Оказывается, убийство было записано на пленку соседом Кейна, пленку исследуют криминалисты, а вот сосед куда-то таинственным образом исчез. Кристина зло подумала, что, находись Горацио на свободе, наверняка ему не постеснялись бы приписать и убийство свидетеля, а так – исчезновение, напротив, заставило журналистов заподозрить, что дело нечисто, и резко сбавить обороты. Если был шанс на то, что обвинение окажется ложным, ссориться с лейтенантом Кейном не хотел никто – слишком значимой фигурой он стал в последнее время в Майами.
В течение дня Кристина почти не думала о Горацио: смена в отделении «скорой помощи» выдалась непростой, да еще и было объявлено штормовое предупреждение. Ураган прошел стороной, практически не задев Майами, как и предсказывали синоптики, но из-за сильного ветра возросло количество несчастных случаев и аварий.
А потом грянуло: вновь захлебываясь торжествующей скороговоркой, репортеры торопились донести жареную новость. Предъявленное прошлой ночью обвинение в убийстве любовницы с лейтенанта Кейна в ближайшее время будет снято, зато уже выдвинуто новое обвинение: при перевозке из тюрьмы в участок для допроса он напал на конвоиров, убил одного из них и скрылся. На сей раз Горацио обвиняли в убийстве полицейского и побеге, и новый свидетель, офицер Бартон, никуда исчезать не собирался.
Кристина стояла возле телевизора, забыв, куда шла. Побег и убийство полицейского – это было очень серьезно. И, в отличие от первого обвинения, это Кристина уже не могла отмести вот так с ходу. Неизвестно, как сложились обстоятельства. При определенных условиях Горацио мог убить и скрыться.
Остаток смены Кристина провела, что называется, «на автопилоте». Каждый час старалась выкроить время, чтобы хоть краем уха послушать новости, но там не сообщали ничего утешительного. Идет розыск, следствие продолжается.
Утром с официальным заявлением выступил представитель отдела внутренних расследований. Главная улика оказалась подделкой; других свидетельств того, что убийство Сандры Блэк совершил Горацио Кейн, не обнаружено, более того, совокупность обстоятельств позволяет предполагать, что убийство совершил кто-то другой; следствие по делу продолжается; постановление об изменении меры пресечения будет подписано, как только обвиняемый вновь предстанет перед судьей; следствие по обвинению в убийстве охранника и поиски лейтенанта Кейна продолжаются. Остальное без комментариев.
С этим Кристине пришлось уехать домой. Проводив Пола на работу, Кристина немного понаблюдала, как Дебра играет с Вирджинией, затем ушла наверх, приняла душ и легла. Против ожиданий уснуть ей удалось легко, но сон был душным и тревожным, оставив после себя ощущение разбитости. Впрочем, этому нашлось простое объяснение: проснувшись, Кристина обнаружила, что кондиционер в спальне вышел из строя.
В новостях о Горацио упомянули лишь вскользь – «продолжаются поиски». Кристина отметила про себя, что слово «розыск» прочно сменили «поиски». Это был хороший признак. Но ее беспокойство лишь усиливалось. Объявиться сейчас было в высшей степени в интересах Горацио, он не мог этого не понимать. Почему же он продолжает скрываться? Может быть, в новостях не могут сказать всего?
***
В лабораторию Кристина заходить не стала. Афишировать свой интерес не входило в ее планы. Постояв некоторое время возле входа в надежде увидеть кого-нибудь из знакомых, Кристина вынуждена была вообще отказаться от этого плана. Она ничего не знала о графике работы криминалистов, могло оказаться так, что их рабочий день давно закончился, а стоя здесь, рано или поздно она привлечет к себе внимание.
В полицейском участке ей повезло больше. На глаза сразу попалась знакомая крупная фигура. Яркий галстук запомнился еще по визиту в больницу, поэтому Кристина без колебаний сказала дежурному, что пришла именно к детективу Триппу.
– Присаживайтесь, – коротко бросил тот после обмена приветствиями. – Чем могу помочь?
Кристина мысленно улыбнулась – манерой разговора он напоминал Эдди Этингейла. Если они работают с Горацио в паре, у них наверняка выходит отличная игра «хороший коп – плохой коп».
– Возможно, вы меня помните, – сказала Кристина. – Полгода назад лейтенант Кейн был моим пациентом.
Фрэнк Трипп прищурился, затем кивнул.
– Доктор Грэй, кажется? – уточнил он. – Хорошая работа.
Кристина внимательно взглянула ему в лицо. Почему-то у нее создалось впечатление, что мысли детектива Триппа далеко отсюда. Может, удача улыбнулась ей, и она попала как раз по адресу?
– Детектив Трипп, – начала Кристина. – Я могла бы вам сказать, что чувствую ответственность за своего пациента в силу данной мною клятвы, или что-то похожее, но мне не хочется прибегать к каким-то уловкам, поскольку я не считаю, что совершаю что-то постыдное. Я скажу просто: я беспокоюсь за лейтенанта Кейна из-за всей этой шумихи. И, если вдруг вы располагаете какой-то информацией, которую пока не готовы разглашать сколько-нибудь широкому кругу, я хочу попросить вас хотя бы сказать мне: возможно, я беспокоюсь напрасно?
По сузившимся глазам детектива Кристина поняла, что попала в точку, и добавила:
– От меня эта информация никуда дальше не уйдет, если это в интересах лейтенанта. Я врач, и одна из основных заповедей моей профессии – не навреди.
Колебания детектива Триппа она ощущала почти физически, но решила, что все необходимое уже сказано, и молчала.
– Хорошо, – решился Трипп. – Подождите меня снаружи, – неожиданно негромко добавил он.
Кристина попрощалась, ничем не выдавая недоумения и беспокойства, и вышла из участка. Что все это может означать? Вышедший буквально через минуту детектив Трипп обогнал ее, негромко обронив на ходу:
– Идите направо, только не очень быстро.
Кристина последовала указаниям, гадая, что могут означать подобные шпионские игры. Судя по всему, Трипп собирается отвезти ее к Горацио. Но зачем? Ответ напрашивался сам собой, и он Кристине совершенно не нравился.
Глава 30.Девочку звали Вирджиния. Вот уже час как она была сиротой. Тела ее родителей еще лежали в отделении «скорой», санитары еще не вынули трубки, не смыли кровь. Так получилось даже не потому, что все были заняты, просто все были в шоке. Всего три часа назад чета О’Лири весело попрощалась с коллегами (они работали в этой же больнице, он – в детском отделении, она – санитаркой в «скорой»), торопясь на самолет – они летели на Рождество в Ирландию, показать родителям «свое сокровище», полуторагодовалую дочь. А буквально через час после отъезда их привезли назад. Пьяный водитель грузовика… Такая обыденная трагедия для большого города. Но сознание людей отказывалось совмещать ее с той скромной семейной сказкой, которую олицетворяли собой О’Лири.
Кристина ходила по палате, укачивая малышку – Джинни, по всем правилам закрепленная в детском сиденьи, отделалась сломанной рукой и шишкой на голове. Сейчас сломанная рука покоилась в разрисованном персонажами мультфильмов детском лонгете, но пережитый шок мешал девочке заснуть. Смена Кристины уже закончилась, и она баюкала ребенка, то и дело бросая взгляды через стекло в коридор – со всей этой суматохой она не успела оставить в приемном покое сообщение для мужа, где ее искать, а он должен был вот-вот подъехать.
Его появление почему-то стало неожиданностью, Кристина чуть было не вздрогнула, ей казалось, что за стеклом только что никого не было. Она сделала Полу знак войти в палату.
– Привет, – шепотом сказал он, каким-то очень уж тоскливым взглядом окинув Кристину с ребенком на руках.
– Привет, – откликнулась она. – Шептать не надо, лучше просто говорить, но тихо.
– Хорошо, – кивнул Пол, не отрывая от них взгляда.
Кристина ободряюще улыбнулась, но тоска из глаз мужа почему-то не уходила.
– Что-то случилось?
Пол неопределенно пожал плечами. Вирджиния вздохнула, завозилась, Кристина перехватила ее поудобнее. Правда, теперь девочка прижималась щекой к ее плечу так, что не видно было, открыты у нее глаза или нет, но ее тело стало наливаться теплой сонной тяжестью, и Кристина сделала вывод, что малышка все же засыпает. Мешать ей не хотелось, но и откладывать разговор с Полом тоже. Кристина взглядом, движением бровей попросила: «не заставляй уговаривать и расспрашивать». Пол отвел взгляд, поморщился, вздохнул, но все же подчинился.
– Я получил результаты анализов, – глухо сказал он.
Теперь уже Кристина отвела взгляд. Прошел год со дня их свадьбы, а беременность так и не наступила. Им нравилось заниматься сексом, они оба получали удовольствие, но где-то полгода спустя Пол начал нервничать. Кристина успокаивала его, как могла, но безуспешно. Пол хотел ребенка и не хотел ждать неизвестно чего. Поскольку в способности Кристины родить он не сомневался, сомневаться пришлось в себе. Кристина же не знала, как поступить. Она подозревала, что причина вполне может быть и в ней, что ее организму может быть глубоко плевать на ее сознательное решение, ему необходимо глубинное, бессознательное желание иметь ребенка. А его не было. Кристина ничего с этим не могла поделать, а открыто заявить об этом мужу… Это было бы жестоко, незаслуженно жестоко.
В последний месяц обстановка еще больше накалилась, поскольку теперь Пол сомневался, не сожалеет ли Кристина о своем выборе, или, даже если она не жалела раньше, не пожалеет ли теперь, когда стало ясно, что он не способен сделать их семью полноценной. О решении Пола пройти обследование Кристина, разумеется, знала, и считала, что вреда от этого не будет. Пусть муж убедится, что он дееспособен, а там, глядишь, удастся убедить его, что остальное – лишь дело времени.
И вот теперь Пол молчал, опустив взгляд, и не торопился огласить результаты обследования. Кристина аккуратно уложила уснувшую малышку в кроватку, укрыла, полюбовалась секунду на пухлые щечки, завитки мягких волос того удивительного золотого цвета, который бывает только у маленьких детей, обернулась.
– Пол? – подходя к мужу вплотную, спросила она.
– Азооспермия, – выдавил он.
– Это не страшно, можно попробовать ис…
– Секреторная, – оттолкнув руки жены, резко оборвал ее Пол.
Кристина потупилась, закусив губу. Диагноз «секреторная азооспермия» означал, что Пол не сможет иметь своих детей даже с помощью экстракорпорального оплодотворения, у него попросту не вырабатываются сперматозоиды. Конечно, можно было попробовать еще какие-то методы лечения, но вряд ли Пол согласится, он сдался, мысленно поставил себе клеймо «непригоден». Кристина знала, как много это означает для него – Пол не считал полноценной семью без ребенка. Она подошла к отвернувшемуся мужу, обняла сзади, чуть улыбнулась, когда он накрыл ее сомкнутые руки своей ладонью.
– Это значит, тебе придется решить, чего ты хочешь больше. Просто ребенка или только своего ребенка, – негромко сказала Кристина, легонько касаясь губами его спины, так, чтобы он почувствовал тепло ее дыхания через легкую рубашку.
Пол резко обернулся, пристально вглядываясь ей в глаза.
– А ты? – помолчав, спросил он.
– Ну… Если я не могу родить ребенка от тебя, я бы предпочла взять приемного ребенка.
– Я тут подумал… – Кристина подняла брови. Она ожидала возражений, но, похоже, Пол и сам склонялся к этой мысли. – Насколько я понял, эта малышка сегодня осталась без родителей, – указывая взглядом на Вирджинию, сказал Пол. – Может, это судьба?
Это было еще более неожиданно. Почему-то она считала, что Пол хочет именно мальчика, сына. Кристина слегка прищурилась, внимательно взглянула на девочку, на мужа.
– Пол… Ты отдаешь себе отчет в некоторых нюансах, которые могут возникнуть, если мы удочерим именно этого ребенка?
– Да, – неожиданно твердо ответил Пол. – Я не хочу отдавать тебя ему. Не хочу, чтобы ты рожала ребенка от кого-то другого. Но… Я тут представил себе, что было бы, если… Если бы у тебя был от него ребенок. Знаешь, я все равно любил бы тебя, и полюбил бы ребенка, потому что он твой. Тебе хотелось бы иметь от него ребенка?
– Пол, я… – Кристина нахмурилась и попыталась отстраниться. Вопрос был не из тех, на которые можно легко ответить «да» или «нет».
– Ладно, я спрошу по-другому, – не оставляя ей времени на размышления, продолжил Пол. – Будет ли тебе неприятно, если наш ребенок будет похож на него?
– Нет, – с улыбкой качнула головой Кристина. – У меня остались хорошие воспоминания о Горацио. Но это лишь воспоминания. А мою младшую дочь звали Джинни. И знаешь, что? – добавила она, заметив в коридоре возвращающегося врача детского отделения. – Давай мы продолжим обсуждение дома?
***
Через три месяца вопрос решился. Представители детской службы с самого начала отнеслись благосклонно к заявке супругов Грэй на удочерение Вирджинии О’Лири. Кристина уже была матерью и имела опыт воспитания детей, ее профессия врача тоже была плюсом. Пол не мог иметь своих детей. Супруги прожили в браке больше года, были еще достаточно молоды, оба имели постоянную, хорошо оплачиваемую работу. Кроме того, психологическое тестирование они прошли с прекрасными результатами. Вопрос с удочерением разрешился в минимальные сроки.
Вирджиния переселилась в уютную детскую, некоторое время Кристина водила девочку в детский сад при больнице, а затем они наняли одну из соседок в качестве няни. Дебра готовилась вновь поступать в университет на будущий год, и небольшая подработка была ей очень кстати.
Само собой, появление Джинни изменило весь привычный уклад жизни, но эти изменения нравились и Кристине, и Полу. Пол души не чаял в малышке, готов был проводить с ней каждую свободную минуту, доходило до того, что родители каким-либо шутливым образом разыгрывали, кто сегодня будет купать ребенка или читать сказку на ночь.
Изредка Кристина задумывалась над словами Пола, сказанными тогда в больнице. Хотела ли она, чтобы Джинни была ее собственным ребенком, ее и Горацио? Ощущения были странными. С одной стороны – да, очень хотела бы. Если бы все сложилось иначе и они с Горацио были бы вместе, то больше всего на свете ей хотелось бы родить от него ребенка. Но к чему мечтать о несбыточном? Все сложилось именно так, как сложилось. И, несмотря на то, что в иные моменты Джинни особенно ярко напоминала ей Горацио открытым взглядом голубых глаз из-под золотых кудряшек, Кристина никогда не пыталась создать для себя иллюзию, что это – дочь Горацио. Она любила ее и так.
А Горацио… С появлением Джинни теперь уже их с Полом жизнь напоминала ожившую сказку. И Кристина не собиралась позволить все испортить какой-то безответной любви, которая почему-то не торопится угасать. Разрушить можно лишь то, что само готово рухнуть, а у них с Полом все настолько замечательно, что эта старая любовь им не помеха. Пройдет со временем, куда она денется.
***
Утренние новости в тот день Кристина пропустила. Готовилась к серьезной операции и, по обыкновению, контролировала каждый шаг младшего медицинского персонала. А едва вышла из операционной, ее вызвал к себе в кабинет доктор Кэрри.
– Присядь, – хмурясь, попросил он. – Ты давно в последний раз встречалась со своим л.. лейтенантом?
Кристина поморщилась от мимолетной запинки, без труда угадав слово, которое собирался произнести Кэрри. Любовник. Тогда, полгода назад, Кристина так и не удосужилась объяснить что-либо коллегам и начальству. Это было ее личное дело.
Джон Кэрри был не только боссом, но и другом, он прекрасно знал, какая обстановка у нее дома. Неужели он мог всерьез предполагать наличие у Кристины любовника? Конечно, если бы он не знал историю появления в их семье Вирджинии, можно было бы напридумывать всякого, но… Кристина покраснела, неожиданно осознав, что даже сроки почти подходят. Джинни была чуть старше, чем… Чем могла бы быть их дочь, если бы Кристина забеременела тогда.
– Не ожидал я от тебя такого, – сказал Кэрри, по всей видимости, неправильно истолковав ее реакцию.
– Не говори ерунды, – резко ответила Кристина. – Он не мой любовник, но это никого не касается, ясно?
– Ну-ну, – скептически поджал губы Кэрри.
– В чем дело, Джон?
– А ты новости не смотришь?
– Я была на операции, – Кристина почувствовала, как медленно холодеет все внутри. – Что случилось?
– Твой лейтенант убил женщину, с которой встречался, – пристально глядя на нее, ответил Кэрри. – Задушил.
– Что?! – Кристина мотнула головой и нервно рассмеялась. – Это Эдди придумал, что ли? Ну так передай ему, приз за самую нелепую шутку года у него в кармане! Это все?
Она выскочила за дверь, чувствуя слабость в коленях из-за тяжелого, отнюдь не соответствующего розыгрышу взгляда, которым проводил ее Кэрри.
В том, что это не розыгрыш, убедиться пришлось сразу. Это было во всех местных новостях. Сообщая о задержании, репортеры пока перестраховывались и были кратки. Все-таки репутация лейтенанта Кейна заставляла сомневаться в правдивости обвинения, никто не хотел потом публично извиняться за неосторожное слово. Выпуска пятичасовых новостей Кристина ждала с замиранием сердца – должно же последовать официальное заявление, и наверняка обвинение опровергнут.
Однако новости оказались совершенно неожиданными и шокирующими. Обвинение не просто не опровергли, Горацио отказали в залоге, и репортеры, с вытаращенными глазами выкрикивая в камеру что-то невразумительное, стали свидетелями того, как лейтенанта в оранжевой тюремной робе и наручниках провели до автобуса. Из-за всеобщего ажиотажа на экране творился хаос, люди толкали друг друга, не позволяя операторам удержать четкую картинку, кричали все разом, усиливая ощущение фантасмагории. На какое-то мгновение в кадре вдруг неожиданно близко промелькнули глаза Горацио, и Кристина почувствовала, как сердце пропустило удар – столько там было растерянности, оглушенности, боли…
– Радуешься, что на ее месте не оказалась ты? – ехидно спросил Этингейл, откуда ни возьмись появившийся за спиной.
Кристина молча развернулась и вышла. Объяснять что-либо Эдди было заранее обреченной идеей, а уж тем более – произнести так и вертевшуюся на языке фразу: «Любой, кто заглянет ему в глаза, сразу поймет, что он этого не делал».
Первым желанием было, разумеется, поехать в лабораторию или полицейский участок, но Кристина понимала, что Горацио там нет и поддержать его она не сможет, а показания… Какие показания в его пользу она могла дать? В толпе она видела коллег Горацио, а на лице Келли было явно написано «я этого так не оставлю». На это и оставалось надеяться.
Дома Кристина немного успокоилась, отвлеклась на Джинни, но едва малышка уснула, мысли вновь вернулись к Горацио и этому нелепому обвинению. Репортеры словно стая шакалов набросились на столь лакомый кусочек и обсасывали пикантное разоблачение, гадая – Кристина не поверила своим ушам – сколько еще женщин может быть на совести лейтенанта. Пол лишь пожал плечами и сказал, что это глупо с их стороны, так подставляться. Арест – не подтверждение вины, а такая явная клевета может встать потом в приличную сумму, если лейтенант не поленится подать иск.
Тем не менее, заснула Кристина с трудом. Полицейский в тюрьме – это риск, несмотря на то, что в таких случаях положено держать заключенного отдельно. И, помимо всего прочего, раз Горацио невиновен, ему сейчас должно быть вдвойне тяжело – ведь женщину, с которой он встречался, кто-то убил.
Наутро она первым делом включила телевизор, надеясь услышать, что обвинение все же снято. Но репортеры продолжали обсасывать подробности дела, лишь у некоторых стали проскальзывать осторожные нотки, мол, по сведениям из непроверенных источников, в деле не все так просто. Оказывается, убийство было записано на пленку соседом Кейна, пленку исследуют криминалисты, а вот сосед куда-то таинственным образом исчез. Кристина зло подумала, что, находись Горацио на свободе, наверняка ему не постеснялись бы приписать и убийство свидетеля, а так – исчезновение, напротив, заставило журналистов заподозрить, что дело нечисто, и резко сбавить обороты. Если был шанс на то, что обвинение окажется ложным, ссориться с лейтенантом Кейном не хотел никто – слишком значимой фигурой он стал в последнее время в Майами.
В течение дня Кристина почти не думала о Горацио: смена в отделении «скорой помощи» выдалась непростой, да еще и было объявлено штормовое предупреждение. Ураган прошел стороной, практически не задев Майами, как и предсказывали синоптики, но из-за сильного ветра возросло количество несчастных случаев и аварий.
А потом грянуло: вновь захлебываясь торжествующей скороговоркой, репортеры торопились донести жареную новость. Предъявленное прошлой ночью обвинение в убийстве любовницы с лейтенанта Кейна в ближайшее время будет снято, зато уже выдвинуто новое обвинение: при перевозке из тюрьмы в участок для допроса он напал на конвоиров, убил одного из них и скрылся. На сей раз Горацио обвиняли в убийстве полицейского и побеге, и новый свидетель, офицер Бартон, никуда исчезать не собирался.
Кристина стояла возле телевизора, забыв, куда шла. Побег и убийство полицейского – это было очень серьезно. И, в отличие от первого обвинения, это Кристина уже не могла отмести вот так с ходу. Неизвестно, как сложились обстоятельства. При определенных условиях Горацио мог убить и скрыться.
Остаток смены Кристина провела, что называется, «на автопилоте». Каждый час старалась выкроить время, чтобы хоть краем уха послушать новости, но там не сообщали ничего утешительного. Идет розыск, следствие продолжается.
Утром с официальным заявлением выступил представитель отдела внутренних расследований. Главная улика оказалась подделкой; других свидетельств того, что убийство Сандры Блэк совершил Горацио Кейн, не обнаружено, более того, совокупность обстоятельств позволяет предполагать, что убийство совершил кто-то другой; следствие по делу продолжается; постановление об изменении меры пресечения будет подписано, как только обвиняемый вновь предстанет перед судьей; следствие по обвинению в убийстве охранника и поиски лейтенанта Кейна продолжаются. Остальное без комментариев.
С этим Кристине пришлось уехать домой. Проводив Пола на работу, Кристина немного понаблюдала, как Дебра играет с Вирджинией, затем ушла наверх, приняла душ и легла. Против ожиданий уснуть ей удалось легко, но сон был душным и тревожным, оставив после себя ощущение разбитости. Впрочем, этому нашлось простое объяснение: проснувшись, Кристина обнаружила, что кондиционер в спальне вышел из строя.
В новостях о Горацио упомянули лишь вскользь – «продолжаются поиски». Кристина отметила про себя, что слово «розыск» прочно сменили «поиски». Это был хороший признак. Но ее беспокойство лишь усиливалось. Объявиться сейчас было в высшей степени в интересах Горацио, он не мог этого не понимать. Почему же он продолжает скрываться? Может быть, в новостях не могут сказать всего?
***
В лабораторию Кристина заходить не стала. Афишировать свой интерес не входило в ее планы. Постояв некоторое время возле входа в надежде увидеть кого-нибудь из знакомых, Кристина вынуждена была вообще отказаться от этого плана. Она ничего не знала о графике работы криминалистов, могло оказаться так, что их рабочий день давно закончился, а стоя здесь, рано или поздно она привлечет к себе внимание.
В полицейском участке ей повезло больше. На глаза сразу попалась знакомая крупная фигура. Яркий галстук запомнился еще по визиту в больницу, поэтому Кристина без колебаний сказала дежурному, что пришла именно к детективу Триппу.
– Присаживайтесь, – коротко бросил тот после обмена приветствиями. – Чем могу помочь?
Кристина мысленно улыбнулась – манерой разговора он напоминал Эдди Этингейла. Если они работают с Горацио в паре, у них наверняка выходит отличная игра «хороший коп – плохой коп».
– Возможно, вы меня помните, – сказала Кристина. – Полгода назад лейтенант Кейн был моим пациентом.
Фрэнк Трипп прищурился, затем кивнул.
– Доктор Грэй, кажется? – уточнил он. – Хорошая работа.
Кристина внимательно взглянула ему в лицо. Почему-то у нее создалось впечатление, что мысли детектива Триппа далеко отсюда. Может, удача улыбнулась ей, и она попала как раз по адресу?
– Детектив Трипп, – начала Кристина. – Я могла бы вам сказать, что чувствую ответственность за своего пациента в силу данной мною клятвы, или что-то похожее, но мне не хочется прибегать к каким-то уловкам, поскольку я не считаю, что совершаю что-то постыдное. Я скажу просто: я беспокоюсь за лейтенанта Кейна из-за всей этой шумихи. И, если вдруг вы располагаете какой-то информацией, которую пока не готовы разглашать сколько-нибудь широкому кругу, я хочу попросить вас хотя бы сказать мне: возможно, я беспокоюсь напрасно?
По сузившимся глазам детектива Кристина поняла, что попала в точку, и добавила:
– От меня эта информация никуда дальше не уйдет, если это в интересах лейтенанта. Я врач, и одна из основных заповедей моей профессии – не навреди.
Колебания детектива Триппа она ощущала почти физически, но решила, что все необходимое уже сказано, и молчала.
– Хорошо, – решился Трипп. – Подождите меня снаружи, – неожиданно негромко добавил он.
Кристина попрощалась, ничем не выдавая недоумения и беспокойства, и вышла из участка. Что все это может означать? Вышедший буквально через минуту детектив Трипп обогнал ее, негромко обронив на ходу:
– Идите направо, только не очень быстро.
Кристина последовала указаниям, гадая, что могут означать подобные шпионские игры. Судя по всему, Трипп собирается отвезти ее к Горацио. Но зачем? Ответ напрашивался сам собой, и он Кристине совершенно не нравился.
@темы: "Сто лет одиночества", Кристина, Фрэнк Трипп, "От любви не умирают", Горацио Кейн