Глава 12.
Глава 12.
Сложно сказать, когда у Кристины впервые зародились подозрения, что дон Винченце отнюдь не является добропорядочным гражданином. Первое время она была слишком занята Джошуа и собственными душевными терзаниями, чтобы замечать что-либо. К тому же грандиозная разборка с «Мала Ноче», ознаменовавшая существенное расширение сферы влияния банды в ущерб интересам дона Винченце, происходила далеко за пределами дома, а кратковременного отсутствия Кристофера, которому пришлось посидеть под арестом и разобраться с непрошенной свидетельницей, Кристина не заметила. После этого у Кристофера появился новый подручный – Дэн, который вместе с Марком стал патрулировать парк по ночам, опасаясь новых поползновений банды.
Потом подозрения Кристины разом перешли в уверенность: помогая ей ухаживать за растущими возле флигеля цветами, Джошуа выкопал пакет с каким-то серым, чуть розоватым порошком. Объяснять ей, что это, нужды не было, этого не понял только сам Джошуа, а тут еще Кристофер торопливо забрал пакет, заверив, что сам уничтожит отраву. А потом он все пытался между делом выспросить, не может ли Джошуа помнить что-то о своей жизни до «болезни». Сложить два и два Кристине труда не составило.
Первым ее желанием было немедленно уйти из этого дома и поискать себе другое жилье и работу. Потом Кристина подумала, что такой поступок выдаст ее с головой, и тогда ее вряд ли оставят в покое. К тому же – она не могла так просто бросить Джошуа. Парень заметно окреп, совершенно самостоятельно передвигался, уже хорошо управлялся с садовыми инструментами и столовыми приборами, речь стала вполне разборчивой, словарный запас увеличивался день ото дня. Но он ничего не помнил о своей прежней жизни, и у Кристины было впечатление, что Джошуа не вспоминает, а учится всему заново, и новый уровень развития окажется не так уж высок. Интеллект его пока не превышал уровень интеллекта пятилетнего ребенка, а логика и вовсе отставала.
Кристофер не отказал себе в удовольствии потихоньку третировать Джошуа, вымещая на нем свою ревность и недовольство тем, что Кристина проводит с ним столько времени. Словечко «идиот», подзатыльники и тычки были непременным приветствием от Криса, стоило им столкнуться без свидетелей. Ни при Кристине, ни при доне Винченце Кристофер себе ничего такого не позволял, и Джошуа все никак не удавалось на него пожаловаться.
Однажды Джошуа, необычайно довольный, показал Кристине сооруженное им в глубине «джунглей» укрытие, пояснив, что здесь он собирается прятаться от «злых людей». Но рассказать, кто его обижает, Джошуа отказался. Со временем он научился довольно ловко прятаться от Кристофера, да и тот уже сошелся с Аннабель, что несколько поубавило его агрессивность по отношению к окружающим, направляя её в другое русло.
После той находки Кристофер по указанию босса устроил Кристине проверку. Если Джошуа нашел пакет не случайно, а на самом деле все вспомнил и проверял свои тайники, то и Кристина должна о них знать.
Поэтому Кристофер однажды отвел ее в ту самую комнату, с заброшенной оранжереей.
- Вот, можно выращивать цветы и здесь, - предложил он.
Кристина прошлась вдоль стеллажей, пощупала землю в горшках, тронула засохшую плеть.
- Крис, я не особенно это люблю, - пожав плечами, призналась она. – Просто Джошуа полезно все попробовать для развития. Да и если заниматься цветами, то на свежем воздухе все же лучше.
Кристофер равнодушно кивнул – судьба оранжереи его ничуть не волновала. Убедившись, что Кристина за ним наблюдает, он отодвинул панель и нажал скрытую в стене кнопку, заставив крышку тайника бесшумно открыться, а затем шагнул к Кристине. Ничего не подозревая, она отшатнулась, причем так быстро, что Кристофер едва успел удержать ее на самом краю ямы.
Кристина оглянулась, охнула и, силой вырвавшись из его объятий, отошла к стене.
- Что это значит, Крис? – спросила она, побледнев.
- Все в порядке, - белозубо заулыбался тот, как ни в чем не бывало. – Маленькая проверка.
Видя, что бледность Кристины не проходит, Крис поспешил вывести ее на свежий воздух, но на улице Кристина попросила оставить ее одну, и он охотно подчинился, радостно насвистывая, отправившись докладывать боссу, что подозрения не подтвердились.
Кристина же вернулась во флигель, забралась с ногами в кресло, закуталась в шаль, хотя на улице было отнюдь не холодно.
- Господи, во что же я влипла? – чуть слышно спросила она себя, глядя в окно на вдруг переставший казаться идиллическим парк.
Добродушие дона Винченце, его ласковое обращение «девочка», поначалу так напоминавшее ей Боба Фокса, больше не вводили ее в заблуждение. Проверку Кристофера она восприняла как предупреждение. Сделает что-то неугодное, даже по незнанию, и устроят ей несчастный случай - скинут вот в этот колодец и все. Сама она не выберется, там метра два и голые стены.
Что ж, кто предупрежден – тот вооружен. Кристина решила никак не показывать, что догадалась о чем-либо, сыграть наивную дурочку, которая ничего в этой жизни не хочет и не видит дальше своего носа. Сама же она потихоньку, когда никто не видел, стала тренироваться, благо возле «большого дома» Кристофер выстроил для себя и своих подручных целый комплекс. Через полгода Кристина белкой взлетала на «стенку» в два своих роста. Это немного успокоило ее, вселив уверенность в собственных силах: даже если вдруг она окажется в той яме, она не будет совершенно беспомощна.
Затеянная Кристиной игра, к ее удивлению, казалось, полностью успокоила подозрительность дона Винченце и Кристофера. Более того, нарочитая апатичность удерживала и Кристофера на расстоянии. Впрочем, теперь, когда Кристина чувствовала себя в состоянии необъявленной войны и внимательно относилась к происходящему вокруг, отношения Кристофера с Аннабель недолго оставались для нее тайной, так же, как и отношения Марка с Марией.
Это натолкнуло ее на новое направление в мыслях. Кристофер был красив, она не могла не признать этого. Марк тоже был вполне симпатичным мужчиной. Она же ничего по отношению к ним не чувствовала. Ни проблеска интереса или желания. Мария любила нежно, Аннабель – безудержно и страстно. А она? Ведь когда-то ей нравился Кристофер, она любила Питера – пусть наивно и слепо, совсем по-детски, но любила же… А теперь? Джошуа, похоже, достиг своего потолка в развитии, ее работа закончена, если ей удастся тихо уйти отсюда, как она будет жить? Оперировать она больше не может, любить больше не умеет. Что же это будет за жизнь?
И Кристина, хоть и верила в успех своего притворства, медлила с уходом. Здесь в ее жизни был хоть какой-то налаженный порядок и смысл, а там?
Кристина и не подозревала пока, что отпускать ее никто не собирается. Дон Винченце поверил в ее апатичность, но связал ее с продолжающейся тоской по погибшей семье, а в то, что Кристина ни о чем не догадалась, не поверил. Ее решение молчать и ни во что не вмешиваться устраивало дона Винченце лишь до поры до времени. Противостояние с «Мала Ноче» набирало обороты, молодые отморозки не признавали границ, пытались захватить все, обрести полную и единоличную власть над Майами. Дон Винченце предвидел войну, а Кристофер имел неосторожность рассказать, что Кристина – не просто врач-хирург с опытом работы, но еще и с опытом работы именно в условиях войны. Ее следовало привлечь к делу, аккуратно и в то же время так, чтобы у нее не осталось путей к отступлению.
И вот в один прекрасный день курьер, доставивший очередную партию товара, взлетел на воздух, сев в машину возле здания банка. Кристоферу окольными путями удалось разузнать номер ячейки, но ни ключа, ни кода у него не было. Товар осел в банке мертвым грузом. Дон Винченце, поразмыслив немного, отправил своих боевиков грабить банк, но вместо товара они вернулись с какими-то невнятными россказнями о том, что их опередили, и с идиотским планом – обменять захваченного в банке копа на их груз.
Впрочем, при ближайшем рассмотрении план уже не казался таким уж идиотским. Пожалуй, это был единственный способ вернуть свои деньги, вложенные в товар, а беспрецедентная наглость могла обеспечить успех. К тому же боевикам Кристофера повезло – захваченный коп оказался не рядовой пешкой, а лейтенантом, да еще и довольно известным в городе после раскрытия его лабораторией пары громких дел. Ну а главной изюминкой плана дону Винченце представлялась великолепная возможность втянуть в это дело Кристину и тем самым вовлечь ее, шутка ли, в похищение офицера полиции! Причем для соучастия в столь тяжком преступлении не понадобится ничего сверхъестественного: немного поухаживать за копом, осмотреть там – наверняка его как следует приложили при захвате – да накормить. Упускать такой шанс Антонио Винченце был не намерен.
Задумчиво покрутив в руках лейтенантский жетон, дон Винченце решительно смахнул все вещи заложника в верхний ящик стола и распорядился:
- Готовь первый сеанс связи. Лейтенанта отведешь к Кристине, дальняя комната прекрасно подойдет.
Уже развернувшийся было к двери Кристофер остановился, нахмурился, поморщился. Дон Винченце с интересом наблюдал за его метаниями.
- Но… - начал Кристофер.
- Что? – с угрозой перебил дон Винченце. Похоже, он переоценил своего начальника охраны. Личные интересы тот ставит выше интересов дела? Так-так…
Но Кристофер уже поспешно мотнул головой, мол, ничего.
– Пусть приведет его в товарный вид, так сказать, - продолжил дон Винченце. - Передай ей, пусть позаботится о госте, незачем прислуге о нём знать. Лейтенанту объяснишь, что все это – до первой попытки сопротивления. Ты его с ямой познакомил?
- Да, - кивнул Кристофер. Судя по его кислой физиономии, на более теплый прием для заложника он никак не рассчитывал.
- Значит, альтернатива ему понятна, - дон Винченце был доволен, но тоном немного надавил. – Караул выставишь, отчитываться будешь после каждого сеанса связи. Все понял?
- Понял, - мрачно подтвердил Кристофер.
Его настроение дона Винченце интересовало мало, а вот реакция Кристины – очень даже.
- Кристину попроси ко мне зайти потом, - гораздо более мягким тоном добавил он.
***
Удивительное дело: большинство из окружавших Кристину людей рано или поздно заговаривали о чудесах, экстрасенсорике и прочем, а она сама ни во что из этого никогда не верила. Наблюдательность, знания, желание пациента выжить – вот что она считала «изнанкой» всех этих «чудес». У нее даже предчувствий никогда не было. Ни в день гибели родителей, ни в тот день, когда погибла ее семья…
И в этот день у нее тоже не было никаких предчувствий. Кристина привычно возилась с Джошуа, сходила в библиотеку, а вернувшись, застала у своего флигеля Марка.
- Что случилось? – спросила она, забеспокоившись, что кому-то нездоровится или что-то произошло с Джошуа.
- Кристина, ты знаешь… - Марк замялся, потом выпалил: - У тебя гость.
- Гость? Какой гость? – Кристина на секунду подумала, что это Боб Фокс, но тут же отогнала эту мысль. С чего бы это Боб бросил свой госпиталь и отправился в Майами ее навещать?
- Дон Винченце приказал его поселить у тебя в дальней комнате, - пояснил Марк. Ему явно было неловко, он не знал, куда девать глаза, а руки мяли черную лыжную шапочку, вовсе неуместную в Майами даже зимой, не то что осенью. – Мы там поставили кое-какую мебель, продукты и одежда для него лежат на кухне…
- Так, а теперь давай с самого начала, - жестко потребовала Кристина. – И не мямли, от этого ситуация не изменится и не станет лучше. Говори, как есть, Марк, - смягчая тон и касаясь его руки, попросила Кристина. – Я большая девочка и хочу знать, что происходит. Почему дон Винченце приказал поселить его в такой каморке, почему не в доме?
- Он заложник, - решился Марк. Кристина похолодела. Дожили. – Кристофер велел передать ему: будет сидеть спокойно – останется здесь, нет – окажется в яме.
- Это надолго?
- Да кто знает, - пожал плечами Марк. – Как обменяют его, так и отпустим.
- Кто он, какая-то важная персона?
- Да прям уж, - фыркнул Марк. – Коп он. Ты это, осмотри его там, Дэн ему по физиономии с ноги приложил, мог сломать чего-нибудь. И одежду велели на всякий случай забрать.
- Это все? – прищурясь, спросила Кристина.
- Ну да. Ну и кормить его будешь, пока он тут. Вот и все.
- Ясно, - кивнула Кристина.
Взглянула на дверь. Идиотка. Так ее и отпустили. «Всего лишь» осмотреть, забрать одежду и кормить. И в глазах заложника она будет единственным тюремщиком. Если только… Если только ей не удастся склонить его на свою сторону. Игры, игры… Почему судьба вечно заставляет ее играть в эти игры, в которые она не любит и не умеет играть?
- Вот, возьми, - Марк протянул ей свою лыжную шапочку.
Кристина глянула с удивлением, но затем поняла, что в шапочке прорезаны дыры для глаз и рта, превращающие ее в маску.
- Нет, не нужно, - качнула головой она. Решение пришло само собой – то, что она будет без маски, возможно, сразу создаст нужное впечатление.
- Как знаешь, - с сомнением в голосе согласился Марк. – Ты не волнуйся, я рядом буду, если что – зови. И еще… Была б моя воля, я бы тебя в это никогда не втянул, честно.
- Я знаю, Марк, - успокоила охранника Кристина.
***
Первым делом она хотела положить на стол в эркере взятые в библиотеке книги, но стола там не оказалось. Равно как и любимого кресла. Кристина на миг прикрыла глаза – пустой эркер выглядел свежей раной в привычном интерьере комнаты. Книги пришлось положить в шкаф. Секунду поразмыслив, Кристина захватила ножницы, бинт, вату и перекись. Если понадобится что-то серьезнее, возьмет потом. В последний момент она вспомнила про одежду и прихватила ее с собой.
Смежная дверь между комнатами оказалась заперта на ключ. Уже взявшись за него, Кристина замерла: если она войдет туда, возврата не будет.
Помимо столика и кресел из эркера, в маленькую комнату откуда-то притащили довольно приличную кровать, разом занявшую, казалось, чуть ли не половину комнаты. Человек, лежащий на этой кровати, был связан, и Кристина поразилась противоречивости логики Кристофера: запереть только одну из дверей – от второй двери, ведущей в коридор с ванной и туалетом, ключа никогда не было – но при этом оставить заложника связанным и с мешком на голове. Кристина заметила косую прорезь в мешке на уровне рта, пятна крови на рубашке, и у нее непроизвольно сжались кулаки. Кхмеры использовали для этой забавы полиэтиленовые пакеты. Их удобно было не прорезать, а прожигать сигаретой, когда жертва начинала задыхаться.
Кристина положила одежду на стул, бесшумно поставила медикаменты на скатерть. Заложник ждал ее действий. Лежал неподвижно, напряженный как струна. Кристина вспомнила, как Марк успокаивал ее, что будет поблизости. Если полицейский будет считать ее врагом, он свернет ей шею раньше, чем она успеет пикнуть.
Значит, нужно дать ему возможность рассмотреть себя. Значит, руки развяжем потом.
- Закройте, пожалуйста, глаза, - невольно впадая в привычный тон, попросила Кристина. Сейчас она была врачом, собирающимся осмотреть пациента. Неизвестно, сколько времени он провел с завязанными глазами, нужно дать им привыкнуть к свету.
Кристина разрезала ленту, стягивающую мешок на горле, сняла его и тут же быстро прикрыла мужчине глаза рукой. Еще не хватало, чтобы он увидел ее ошеломленное лицо. Рыжий! Господи, он рыжий… Кристине пришлось тряхнуть головой, чтобы взять себя в руки. Собственная реакция на цвет волос заложника донельзя удивила Кристину. Можно подумать, на свете был единственный рыжий – ее отец! Но, как ни странно, не только в Камбодже, но и здесь, в Майами, она еще ни разу не столкнулась с настолько по-ирландски рыжим цветом волос. «Это не повод впадать в эйфорию! – строго одернула себя Кристина. – Нет в нем ничего такого уж родного, не выдумывай!»
- Не торопясь, постепенно, чтобы глаза привыкли к свету, - произнесла она вслух, отчаянно сопротивляясь желанию погладить эти рыжие волосы, пропустить пряди сквозь пальцы. – Сядьте.
Мужчина послушно сел, спустив ноги с кровати, приоткрыл глаза и тут же зажмурился. Кристина, справившись с собой, осторожно прощупала надбровные дуги, нос, скулы, челюсть – все было цело. Пока она оттирала его лицо от запекшейся крови, мужчина притерпелся к свету и исподтишка разглядывал ее. Но Кристина уже была непробиваемо невозмутима на вид, а про себя потешалась над собой же. Играть она собралась! Во взрослые серьезные игры, где ставка – жизнь! А тут заложник оказался рыжим – и все, она готова сесть рядом с ним на пол, положить голову на колени и мурлыкать от счастья вновь обрести родную душу. Ну не идиотка ли?
- Повернитесь, - попросила она, отставляя флакон с перекисью.
Мужчина послушно встал, повернулся – и Кристина с трудом сглотнула. Да что с ней? Высокий рыжий мужчина, да. Причем тут ее отец?
Она разрезала липкую ленту, быстрыми уверенными движениями растерла его запястья.
- Где-то еще болит? – говорить было трудно, Кристина нахмурилась и жестом показала, чтобы мужчина сел обратно на кровать.
- Нет, спасибо, я в порядке, - чуть хрипловато ответил он, садясь.
Кристина отступила на шаг, скрещивая руки на груди. «Господи, глупый храбрый гордый мальчик, понимаешь ли ты, как мы оба влипли?!» - пронеслось в голове.
Мужчина взглянул на нее, затем быстро осмотрел комнату. Кристина мысленно вздохнула и собралась. Нужно быть осторожнее, пока она тут предается сентиментальным чувствам в его адрес, охваченная на пустом месте внезапно возникшим сочувствием, заложник может перейти к решительным мерам, видя перед собой лишь слабую женщину, которая сейчас ассоциируется у него с врагом.
- Меня зовут Кристина, - представилась она, стараясь не смотреть ему в лицо, чтобы не сбиваться с мысли от этого растерянного взгляда. Ответного представления Кристина не дождалась и продолжила: - Какое-то время вы побудете здесь. Пока вы ведете себя хорошо, с вами и обращаться будут хорошо. Переоденьтесь. Мне велено забрать вашу одежду. За той дверью туалет и ванная комната. Через пятнадцать минут я принесу вам поесть.
Решив, что пока инструкций достаточно, и надо дать заложнику время свыкнуться с ситуацией, Кристина отступила назад и вышла, закрыв за собой дверь на ключ. Тут же торопливо проверила другую дверь, выводящую в коридор, заперла и ее и села на кровать, закрыв лицо руками. Марк обещал быть рядом – вот пускай и караулит, а не укараулит – и слава богу. Ей нужно взять себя в руки. Что ей взбрело в голову, он же ни капли не похож на отца, у Генри О’Нила был резкий, хищный профиль, а черты лица заложника мягкие, округлые. Располагающие…
Черт возьми! Нет, ей нужно собраться и выкинуть все эти глупости из головы, иначе она заранее проиграла, видя друга и защитника в человеке, для которого она сама является олицетворением врага.
Глава 12.Сложно сказать, когда у Кристины впервые зародились подозрения, что дон Винченце отнюдь не является добропорядочным гражданином. Первое время она была слишком занята Джошуа и собственными душевными терзаниями, чтобы замечать что-либо. К тому же грандиозная разборка с «Мала Ноче», ознаменовавшая существенное расширение сферы влияния банды в ущерб интересам дона Винченце, происходила далеко за пределами дома, а кратковременного отсутствия Кристофера, которому пришлось посидеть под арестом и разобраться с непрошенной свидетельницей, Кристина не заметила. После этого у Кристофера появился новый подручный – Дэн, который вместе с Марком стал патрулировать парк по ночам, опасаясь новых поползновений банды.
Потом подозрения Кристины разом перешли в уверенность: помогая ей ухаживать за растущими возле флигеля цветами, Джошуа выкопал пакет с каким-то серым, чуть розоватым порошком. Объяснять ей, что это, нужды не было, этого не понял только сам Джошуа, а тут еще Кристофер торопливо забрал пакет, заверив, что сам уничтожит отраву. А потом он все пытался между делом выспросить, не может ли Джошуа помнить что-то о своей жизни до «болезни». Сложить два и два Кристине труда не составило.
Первым ее желанием было немедленно уйти из этого дома и поискать себе другое жилье и работу. Потом Кристина подумала, что такой поступок выдаст ее с головой, и тогда ее вряд ли оставят в покое. К тому же – она не могла так просто бросить Джошуа. Парень заметно окреп, совершенно самостоятельно передвигался, уже хорошо управлялся с садовыми инструментами и столовыми приборами, речь стала вполне разборчивой, словарный запас увеличивался день ото дня. Но он ничего не помнил о своей прежней жизни, и у Кристины было впечатление, что Джошуа не вспоминает, а учится всему заново, и новый уровень развития окажется не так уж высок. Интеллект его пока не превышал уровень интеллекта пятилетнего ребенка, а логика и вовсе отставала.
Кристофер не отказал себе в удовольствии потихоньку третировать Джошуа, вымещая на нем свою ревность и недовольство тем, что Кристина проводит с ним столько времени. Словечко «идиот», подзатыльники и тычки были непременным приветствием от Криса, стоило им столкнуться без свидетелей. Ни при Кристине, ни при доне Винченце Кристофер себе ничего такого не позволял, и Джошуа все никак не удавалось на него пожаловаться.
Однажды Джошуа, необычайно довольный, показал Кристине сооруженное им в глубине «джунглей» укрытие, пояснив, что здесь он собирается прятаться от «злых людей». Но рассказать, кто его обижает, Джошуа отказался. Со временем он научился довольно ловко прятаться от Кристофера, да и тот уже сошелся с Аннабель, что несколько поубавило его агрессивность по отношению к окружающим, направляя её в другое русло.
После той находки Кристофер по указанию босса устроил Кристине проверку. Если Джошуа нашел пакет не случайно, а на самом деле все вспомнил и проверял свои тайники, то и Кристина должна о них знать.
Поэтому Кристофер однажды отвел ее в ту самую комнату, с заброшенной оранжереей.
- Вот, можно выращивать цветы и здесь, - предложил он.
Кристина прошлась вдоль стеллажей, пощупала землю в горшках, тронула засохшую плеть.
- Крис, я не особенно это люблю, - пожав плечами, призналась она. – Просто Джошуа полезно все попробовать для развития. Да и если заниматься цветами, то на свежем воздухе все же лучше.
Кристофер равнодушно кивнул – судьба оранжереи его ничуть не волновала. Убедившись, что Кристина за ним наблюдает, он отодвинул панель и нажал скрытую в стене кнопку, заставив крышку тайника бесшумно открыться, а затем шагнул к Кристине. Ничего не подозревая, она отшатнулась, причем так быстро, что Кристофер едва успел удержать ее на самом краю ямы.
Кристина оглянулась, охнула и, силой вырвавшись из его объятий, отошла к стене.
- Что это значит, Крис? – спросила она, побледнев.
- Все в порядке, - белозубо заулыбался тот, как ни в чем не бывало. – Маленькая проверка.
Видя, что бледность Кристины не проходит, Крис поспешил вывести ее на свежий воздух, но на улице Кристина попросила оставить ее одну, и он охотно подчинился, радостно насвистывая, отправившись докладывать боссу, что подозрения не подтвердились.
Кристина же вернулась во флигель, забралась с ногами в кресло, закуталась в шаль, хотя на улице было отнюдь не холодно.
- Господи, во что же я влипла? – чуть слышно спросила она себя, глядя в окно на вдруг переставший казаться идиллическим парк.
Добродушие дона Винченце, его ласковое обращение «девочка», поначалу так напоминавшее ей Боба Фокса, больше не вводили ее в заблуждение. Проверку Кристофера она восприняла как предупреждение. Сделает что-то неугодное, даже по незнанию, и устроят ей несчастный случай - скинут вот в этот колодец и все. Сама она не выберется, там метра два и голые стены.
Что ж, кто предупрежден – тот вооружен. Кристина решила никак не показывать, что догадалась о чем-либо, сыграть наивную дурочку, которая ничего в этой жизни не хочет и не видит дальше своего носа. Сама же она потихоньку, когда никто не видел, стала тренироваться, благо возле «большого дома» Кристофер выстроил для себя и своих подручных целый комплекс. Через полгода Кристина белкой взлетала на «стенку» в два своих роста. Это немного успокоило ее, вселив уверенность в собственных силах: даже если вдруг она окажется в той яме, она не будет совершенно беспомощна.
Затеянная Кристиной игра, к ее удивлению, казалось, полностью успокоила подозрительность дона Винченце и Кристофера. Более того, нарочитая апатичность удерживала и Кристофера на расстоянии. Впрочем, теперь, когда Кристина чувствовала себя в состоянии необъявленной войны и внимательно относилась к происходящему вокруг, отношения Кристофера с Аннабель недолго оставались для нее тайной, так же, как и отношения Марка с Марией.
Это натолкнуло ее на новое направление в мыслях. Кристофер был красив, она не могла не признать этого. Марк тоже был вполне симпатичным мужчиной. Она же ничего по отношению к ним не чувствовала. Ни проблеска интереса или желания. Мария любила нежно, Аннабель – безудержно и страстно. А она? Ведь когда-то ей нравился Кристофер, она любила Питера – пусть наивно и слепо, совсем по-детски, но любила же… А теперь? Джошуа, похоже, достиг своего потолка в развитии, ее работа закончена, если ей удастся тихо уйти отсюда, как она будет жить? Оперировать она больше не может, любить больше не умеет. Что же это будет за жизнь?
И Кристина, хоть и верила в успех своего притворства, медлила с уходом. Здесь в ее жизни был хоть какой-то налаженный порядок и смысл, а там?
Кристина и не подозревала пока, что отпускать ее никто не собирается. Дон Винченце поверил в ее апатичность, но связал ее с продолжающейся тоской по погибшей семье, а в то, что Кристина ни о чем не догадалась, не поверил. Ее решение молчать и ни во что не вмешиваться устраивало дона Винченце лишь до поры до времени. Противостояние с «Мала Ноче» набирало обороты, молодые отморозки не признавали границ, пытались захватить все, обрести полную и единоличную власть над Майами. Дон Винченце предвидел войну, а Кристофер имел неосторожность рассказать, что Кристина – не просто врач-хирург с опытом работы, но еще и с опытом работы именно в условиях войны. Ее следовало привлечь к делу, аккуратно и в то же время так, чтобы у нее не осталось путей к отступлению.
И вот в один прекрасный день курьер, доставивший очередную партию товара, взлетел на воздух, сев в машину возле здания банка. Кристоферу окольными путями удалось разузнать номер ячейки, но ни ключа, ни кода у него не было. Товар осел в банке мертвым грузом. Дон Винченце, поразмыслив немного, отправил своих боевиков грабить банк, но вместо товара они вернулись с какими-то невнятными россказнями о том, что их опередили, и с идиотским планом – обменять захваченного в банке копа на их груз.
Впрочем, при ближайшем рассмотрении план уже не казался таким уж идиотским. Пожалуй, это был единственный способ вернуть свои деньги, вложенные в товар, а беспрецедентная наглость могла обеспечить успех. К тому же боевикам Кристофера повезло – захваченный коп оказался не рядовой пешкой, а лейтенантом, да еще и довольно известным в городе после раскрытия его лабораторией пары громких дел. Ну а главной изюминкой плана дону Винченце представлялась великолепная возможность втянуть в это дело Кристину и тем самым вовлечь ее, шутка ли, в похищение офицера полиции! Причем для соучастия в столь тяжком преступлении не понадобится ничего сверхъестественного: немного поухаживать за копом, осмотреть там – наверняка его как следует приложили при захвате – да накормить. Упускать такой шанс Антонио Винченце был не намерен.
Задумчиво покрутив в руках лейтенантский жетон, дон Винченце решительно смахнул все вещи заложника в верхний ящик стола и распорядился:
- Готовь первый сеанс связи. Лейтенанта отведешь к Кристине, дальняя комната прекрасно подойдет.
Уже развернувшийся было к двери Кристофер остановился, нахмурился, поморщился. Дон Винченце с интересом наблюдал за его метаниями.
- Но… - начал Кристофер.
- Что? – с угрозой перебил дон Винченце. Похоже, он переоценил своего начальника охраны. Личные интересы тот ставит выше интересов дела? Так-так…
Но Кристофер уже поспешно мотнул головой, мол, ничего.
– Пусть приведет его в товарный вид, так сказать, - продолжил дон Винченце. - Передай ей, пусть позаботится о госте, незачем прислуге о нём знать. Лейтенанту объяснишь, что все это – до первой попытки сопротивления. Ты его с ямой познакомил?
- Да, - кивнул Кристофер. Судя по его кислой физиономии, на более теплый прием для заложника он никак не рассчитывал.
- Значит, альтернатива ему понятна, - дон Винченце был доволен, но тоном немного надавил. – Караул выставишь, отчитываться будешь после каждого сеанса связи. Все понял?
- Понял, - мрачно подтвердил Кристофер.
Его настроение дона Винченце интересовало мало, а вот реакция Кристины – очень даже.
- Кристину попроси ко мне зайти потом, - гораздо более мягким тоном добавил он.
***
Удивительное дело: большинство из окружавших Кристину людей рано или поздно заговаривали о чудесах, экстрасенсорике и прочем, а она сама ни во что из этого никогда не верила. Наблюдательность, знания, желание пациента выжить – вот что она считала «изнанкой» всех этих «чудес». У нее даже предчувствий никогда не было. Ни в день гибели родителей, ни в тот день, когда погибла ее семья…
И в этот день у нее тоже не было никаких предчувствий. Кристина привычно возилась с Джошуа, сходила в библиотеку, а вернувшись, застала у своего флигеля Марка.
- Что случилось? – спросила она, забеспокоившись, что кому-то нездоровится или что-то произошло с Джошуа.
- Кристина, ты знаешь… - Марк замялся, потом выпалил: - У тебя гость.
- Гость? Какой гость? – Кристина на секунду подумала, что это Боб Фокс, но тут же отогнала эту мысль. С чего бы это Боб бросил свой госпиталь и отправился в Майами ее навещать?
- Дон Винченце приказал его поселить у тебя в дальней комнате, - пояснил Марк. Ему явно было неловко, он не знал, куда девать глаза, а руки мяли черную лыжную шапочку, вовсе неуместную в Майами даже зимой, не то что осенью. – Мы там поставили кое-какую мебель, продукты и одежда для него лежат на кухне…
- Так, а теперь давай с самого начала, - жестко потребовала Кристина. – И не мямли, от этого ситуация не изменится и не станет лучше. Говори, как есть, Марк, - смягчая тон и касаясь его руки, попросила Кристина. – Я большая девочка и хочу знать, что происходит. Почему дон Винченце приказал поселить его в такой каморке, почему не в доме?
- Он заложник, - решился Марк. Кристина похолодела. Дожили. – Кристофер велел передать ему: будет сидеть спокойно – останется здесь, нет – окажется в яме.
- Это надолго?
- Да кто знает, - пожал плечами Марк. – Как обменяют его, так и отпустим.
- Кто он, какая-то важная персона?
- Да прям уж, - фыркнул Марк. – Коп он. Ты это, осмотри его там, Дэн ему по физиономии с ноги приложил, мог сломать чего-нибудь. И одежду велели на всякий случай забрать.
- Это все? – прищурясь, спросила Кристина.
- Ну да. Ну и кормить его будешь, пока он тут. Вот и все.
- Ясно, - кивнула Кристина.
Взглянула на дверь. Идиотка. Так ее и отпустили. «Всего лишь» осмотреть, забрать одежду и кормить. И в глазах заложника она будет единственным тюремщиком. Если только… Если только ей не удастся склонить его на свою сторону. Игры, игры… Почему судьба вечно заставляет ее играть в эти игры, в которые она не любит и не умеет играть?
- Вот, возьми, - Марк протянул ей свою лыжную шапочку.
Кристина глянула с удивлением, но затем поняла, что в шапочке прорезаны дыры для глаз и рта, превращающие ее в маску.
- Нет, не нужно, - качнула головой она. Решение пришло само собой – то, что она будет без маски, возможно, сразу создаст нужное впечатление.
- Как знаешь, - с сомнением в голосе согласился Марк. – Ты не волнуйся, я рядом буду, если что – зови. И еще… Была б моя воля, я бы тебя в это никогда не втянул, честно.
- Я знаю, Марк, - успокоила охранника Кристина.
***
Первым делом она хотела положить на стол в эркере взятые в библиотеке книги, но стола там не оказалось. Равно как и любимого кресла. Кристина на миг прикрыла глаза – пустой эркер выглядел свежей раной в привычном интерьере комнаты. Книги пришлось положить в шкаф. Секунду поразмыслив, Кристина захватила ножницы, бинт, вату и перекись. Если понадобится что-то серьезнее, возьмет потом. В последний момент она вспомнила про одежду и прихватила ее с собой.
Смежная дверь между комнатами оказалась заперта на ключ. Уже взявшись за него, Кристина замерла: если она войдет туда, возврата не будет.
Помимо столика и кресел из эркера, в маленькую комнату откуда-то притащили довольно приличную кровать, разом занявшую, казалось, чуть ли не половину комнаты. Человек, лежащий на этой кровати, был связан, и Кристина поразилась противоречивости логики Кристофера: запереть только одну из дверей – от второй двери, ведущей в коридор с ванной и туалетом, ключа никогда не было – но при этом оставить заложника связанным и с мешком на голове. Кристина заметила косую прорезь в мешке на уровне рта, пятна крови на рубашке, и у нее непроизвольно сжались кулаки. Кхмеры использовали для этой забавы полиэтиленовые пакеты. Их удобно было не прорезать, а прожигать сигаретой, когда жертва начинала задыхаться.
Кристина положила одежду на стул, бесшумно поставила медикаменты на скатерть. Заложник ждал ее действий. Лежал неподвижно, напряженный как струна. Кристина вспомнила, как Марк успокаивал ее, что будет поблизости. Если полицейский будет считать ее врагом, он свернет ей шею раньше, чем она успеет пикнуть.
Значит, нужно дать ему возможность рассмотреть себя. Значит, руки развяжем потом.
- Закройте, пожалуйста, глаза, - невольно впадая в привычный тон, попросила Кристина. Сейчас она была врачом, собирающимся осмотреть пациента. Неизвестно, сколько времени он провел с завязанными глазами, нужно дать им привыкнуть к свету.
Кристина разрезала ленту, стягивающую мешок на горле, сняла его и тут же быстро прикрыла мужчине глаза рукой. Еще не хватало, чтобы он увидел ее ошеломленное лицо. Рыжий! Господи, он рыжий… Кристине пришлось тряхнуть головой, чтобы взять себя в руки. Собственная реакция на цвет волос заложника донельзя удивила Кристину. Можно подумать, на свете был единственный рыжий – ее отец! Но, как ни странно, не только в Камбодже, но и здесь, в Майами, она еще ни разу не столкнулась с настолько по-ирландски рыжим цветом волос. «Это не повод впадать в эйфорию! – строго одернула себя Кристина. – Нет в нем ничего такого уж родного, не выдумывай!»
- Не торопясь, постепенно, чтобы глаза привыкли к свету, - произнесла она вслух, отчаянно сопротивляясь желанию погладить эти рыжие волосы, пропустить пряди сквозь пальцы. – Сядьте.
Мужчина послушно сел, спустив ноги с кровати, приоткрыл глаза и тут же зажмурился. Кристина, справившись с собой, осторожно прощупала надбровные дуги, нос, скулы, челюсть – все было цело. Пока она оттирала его лицо от запекшейся крови, мужчина притерпелся к свету и исподтишка разглядывал ее. Но Кристина уже была непробиваемо невозмутима на вид, а про себя потешалась над собой же. Играть она собралась! Во взрослые серьезные игры, где ставка – жизнь! А тут заложник оказался рыжим – и все, она готова сесть рядом с ним на пол, положить голову на колени и мурлыкать от счастья вновь обрести родную душу. Ну не идиотка ли?
- Повернитесь, - попросила она, отставляя флакон с перекисью.
Мужчина послушно встал, повернулся – и Кристина с трудом сглотнула. Да что с ней? Высокий рыжий мужчина, да. Причем тут ее отец?
Она разрезала липкую ленту, быстрыми уверенными движениями растерла его запястья.
- Где-то еще болит? – говорить было трудно, Кристина нахмурилась и жестом показала, чтобы мужчина сел обратно на кровать.
- Нет, спасибо, я в порядке, - чуть хрипловато ответил он, садясь.
Кристина отступила на шаг, скрещивая руки на груди. «Господи, глупый храбрый гордый мальчик, понимаешь ли ты, как мы оба влипли?!» - пронеслось в голове.
Мужчина взглянул на нее, затем быстро осмотрел комнату. Кристина мысленно вздохнула и собралась. Нужно быть осторожнее, пока она тут предается сентиментальным чувствам в его адрес, охваченная на пустом месте внезапно возникшим сочувствием, заложник может перейти к решительным мерам, видя перед собой лишь слабую женщину, которая сейчас ассоциируется у него с врагом.
- Меня зовут Кристина, - представилась она, стараясь не смотреть ему в лицо, чтобы не сбиваться с мысли от этого растерянного взгляда. Ответного представления Кристина не дождалась и продолжила: - Какое-то время вы побудете здесь. Пока вы ведете себя хорошо, с вами и обращаться будут хорошо. Переоденьтесь. Мне велено забрать вашу одежду. За той дверью туалет и ванная комната. Через пятнадцать минут я принесу вам поесть.
Решив, что пока инструкций достаточно, и надо дать заложнику время свыкнуться с ситуацией, Кристина отступила назад и вышла, закрыв за собой дверь на ключ. Тут же торопливо проверила другую дверь, выводящую в коридор, заперла и ее и села на кровать, закрыв лицо руками. Марк обещал быть рядом – вот пускай и караулит, а не укараулит – и слава богу. Ей нужно взять себя в руки. Что ей взбрело в голову, он же ни капли не похож на отца, у Генри О’Нила был резкий, хищный профиль, а черты лица заложника мягкие, округлые. Располагающие…
Черт возьми! Нет, ей нужно собраться и выкинуть все эти глупости из головы, иначе она заранее проиграла, видя друга и защитника в человеке, для которого она сама является олицетворением врага.
@темы: "Сто лет одиночества", Кристина, "И дольше века длится день", Горацио Кейн