Глава 3.
Глава 3.
Уезжая в Камбоджу, Питер Маршалл рассчитывал повторить «звездную карьеру» Генри О’Нила. В неспокойные времена ценность хорошего врача порой взлетала до небес, и на этом фоне можно было махом добиться такого продвижения в карьере, которого в мирное время пришлось бы ждать и добиваться не один десяток лет.
Того, что Камбоджа – это не Ирландия, Питер Маршалл как-то не учел. То есть, он, разумеется, понимал, что вокруг будут не высокие и рыжие, а низенькие, смуглые и узкоглазые, но дальше этого отличия его понимание не шло. А отличие было, и очень существенное.
В Северной Ирландии друг другу противостояли правительство и националистическая партия. Правительство было заинтересовано в поддержании порядка и никогда не трогало законопослушных граждан, а уж тем более такие социально значимые институты, как церкви, школы и больницы. Националисты, при всем своем экстремизме, никогда не желали зла собственному народу, а потому те же церкви, школы и больницы были в безопасности как объекты, не имеющие отношения к ненавистному правительству. Конечно, никто не был застрахован от несчастного случая, судьба родителей Кристины была тому подтверждением, и все же в Северной Ирландии было относительно безопасно даже в разгар беспорядков.
В Камбодже все было не так. Режим «красных кхмеров», почти полностью уничтоживших в стране образованных людей, в том числе учителей и врачей, был свергнут еще в 1979 году. Однако полностью искоренить их не удалось, а США даже тайно поддерживали оппозицию новой власти в противовес влиянию Вьетнама в этом регионе. «Красные кхмеры» оказались вытеснены в приграничные с Таиландом районы, где они продолжали попытки навести свои порядки, но большая часть населения вздохнула свободно и с помощью волонтеров стала поднимать страну из разрухи, оставшейся после пятнадцати лет войны и четырех лет режима, названного одним из самых жестоких в истории человечества.
Выжившие возвращались в города, но среди них практически не осталось ни священнослужителей, ни учителей, ни врачей. Все эти специальности ценились на вес золота, но пока их занимали исключительно волонтеры из других стран. На то, чтобы вырастить новое поколение профессионалов в этих сферах из самих камбоджийцев, требовалось время.
В 1989 году, вскоре после приезда четы Маршаллов, вьетнамские войска были выведены с территории Камбоджи. Некоторое время «красные кхмеры» не подавали признаков жизни, а затем поползли слухи о предпринимаемых ими партизанских вылазках в соседние районы. Кампонгчнанг располагался ближе к центру страны, и Питер был уверен, что им в любом случае ничего не грозит. В своей ошибке он убедился на собственной шкуре всего год спустя после рождения Дамира.
В их госпитале умер пожилой фармацевт, через некоторое время медикаменты стали заканчиваться, а поставок что-то все не было. Кому-то нужно было съездить в столицу, Пномпень, что представляло собой изрядную проблему, поскольку каждый мало-мальски смыслящий в фармакологии человек был занят, а не смыслящий не справится, если каких-то лекарств не окажется и придется искать альтернативы. В результате в Пномпень отправилась Кристина, которая пока не приступила к полноценной работе, изредка появляясь в госпитале на несколько часов, а все остальное время посвящая сыну, который был единственным светлым пятном в ее жизни.
Пока Дамир был совсем маленьким, ее отношения с мужем с огромной натяжкой можно было назвать нормальными. Правда, Питера сильно раздражало, что ребенок плачет по ночам, поэтому теперь они спали в разных комнатах. Дамир рос, плакал все меньше, но раздражение Питера лишь росло. Теперь объектом его раздражения стала Кристина. Все, что бы она ни сделала, было не так: ужин был пересоленный, или слишком острый, или слишком скудный, простыни были сырыми, или несвежими, или старыми, сама она выглядела ужасно, а все ее разговоры были невыносимо скучны. Как она ни старалась – повод для недовольства муж находил всегда. Уставшая и постоянно невысыпающаяся, Кристина и правда выглядела не лучшим образом, обещания мужа любить и быть примерным семьянином как-то подзабылись, редкий секс в стандартной «миссионерской» позе вызывал у нее отвращение, скандалы утомляли, постепенно дошло и до того, что Кристина вздыхала с облегчением, когда за мужем закрывалась дверь. Тем не менее, она упорно старалась быть хорошей женой – ведь Питер ради нее отказался от какой-то другой женщины, и теперь Кристина должна доказать, что она достойна его выбора.
При такой жизни было неудивительно, что она охотно согласилась на дальнюю поездку. Машину с водителем ей выделили, собиралась она недолго – только взяла кое-что для Дамира. До столицы было около ста миль, поиск необходимых медикаментов занял почти весь день, но, раздобыв все, что планировала, переночевав в Пномпене и вернувшись на следующий день в Кампонгчнанг, Кристина не узнала города. Дымящиеся развалины вместо половины домов, свалки из трупов – в основном стариков и детей – которые никто даже не подумал убрать. Госпиталь напоминал мертвецкую – больных расстреляли прямо в койках. В живых не осталось никого.
Сопровождавший ее мужчина мелко трясся и шептал молитвы.
– «Красные кхмеры», – бормотал он. – Это они, они…
– Йенг… Но ведь в городе было гораздо больше людей, чем… тут… – Кристина из последних сил старалась сохранить хладнокровие, прижимая к себе ревущего Дамира и прикрывая ребенку глаза рукой. – Где же остальные?
– Говорят, они снова собирают рабочие поселки на западе, – почему-то шепотом и озираясь, ответил Йенг. – Все, как раньше: писать нельзя, читать нельзя, деньги иметь нельзя, даже очки носить нельзя. Ребенка без разрешения коммуны зачать – в расход, по прежним временам тосковать – в расход, банан сорвать – в расход…
– Что же тогда можно? – глухо спросила Кристина.
– Работать, – пожал плечами Йенг. – По восемнадцать, по двадцать часов в день.
– Это бесчеловечно! – Кристина потерянно оглядывалась вокруг, не в силах поверить, что это происходит с ней наяву.
– Сумеете найти ваш дом? – спросил Йенг. – Может, что-то осталось. Я могу подбросить вас обратно в Пномпень.
***
Дом уцелел, и Кристина смогла собрать кое-какие пожитки. Всю дорогу до столицы она думала, что вот поэтому слухи и оставались только слухами – «красные кхмеры» забирали с собой всех, кто мог работать, а остальных беспощадно истребляли. Но теперь она обратится к правительству, в западные провинции направят войска, освободят всех пленных и, разумеется, Питера. Он здоровый, сильный мужчина, он выдержит.
С этой надеждой Кристина прожила неделю, обивая пороги правительственных кабинетов. Сперва ее и на порог не хотели пускать, потом не хотели слушать, а выслушав наконец, заявили, что никаких доказательств причастности «красных кхмеров» к трагедии нет, и направить войска на запад – значит развязать гражданскую войну.
– Мы воевали пятнадцать лет, милочка, – укоризненно сказали ей, выпроваживая из кабинета.
Вернувшись в крохотную съемную каморку при местной больнице, Кристина свернулась клубочком возле спящего сына. Надежды рухнули. Никто не собирался защищать ее, никто не собирался возвращать ей прежнюю жизнь. Значит, она сама должна ее вернуть. Мысль о том, что она может построить свою жизнь заново, сама, даже не мелькнула. Все разногласия, все недовольство жизнью с Питером были мгновенно забыты. Сейчас было важно лишь одно: она – его жена, она поклялась быть с ним, всегда и везде, пока смерть не разлучит. Так тому и быть.
***
Этот поселок был третьим в провинции Пайлин. А до этого были десятки других поселков в соседних провинциях. Прошло больше полугода, и все это время Кристину терзала одна и та же мысль: если бы столичные умники сочли возможным высунуть нос из своих кабинетов, то они тут же уткнулись бы этим носом прямо в доказательства деятельности «красных кхмеров». За эти полгода Кристина увидела несколько десятков таких поселков, похожих, как две капли воды. Поселков рабов – иначе не скажешь.
С самого начала она не особенно надеялась на успех – что могла она, городская девочка, одна в джунглях, против вооруженных головорезов? Больше всего Кристина боялась попасться и тем самым сделать Дамира сиротой вместо того чтобы вернуть ему отца. Оставляя сына в приюте, Кристина поклялась себе, что это временно, она найдет Питера и вернется. Они снова будут жить вместе, вместе работать, и все будет как прежде.
Труднее всего ей пришлось с первым поселком. Тогда она не знала, как вести себя в джунглях, чего опасаться, где найти воду и как устроиться на ночлег, тогда она еще не могла смотреть на издевательства над пленными и массовые расстрелы провинившихся, а самое главное – никак не могла решиться уйти от поселка, даже когда так и не увидела Питера, пронаблюдав целых две недели.
За этим поселком Кристина наблюдала всего второй день. Но теперь она знала, на что обращать внимание, поэтому, даже по-прежнему не подходя близко из опасения попасться, она уже точно могла сказать, что среди работоспособных Питера нет. Оставалось самое сложное. В каждом поселке была система своеобразных карцеров – узких неглубоких ям, на уровне земли закрытых решетками. Человек там помещался, только согнувшись в три погибели, а тюремщики в качестве дополнительного наказания для провинившегося частенько бросали горящие спички и окурки сквозь прутья решетки, а то и просто незатейливо мочились на заключенного. Определить, не находится ли Питер в одной из этих ям, было сложнее, потому что обитателя ямы могли поменять в любой момент, а возможности наблюдать двадцать четыре часа в сутки у Кристины не было. Так что каждый раз у нее оставались сомнения.
Наблюдая за этим поселком, Кристина вдруг подумала, сколько их может быть всего и что будет, если она так и не увидит Питера. Но эти мысли довольно быстро вытеснились привычным вопросом: что будет, если она его увидит. Возвращаться в столицу и требовать войска? А если Питера за это время убьют? Пытаться освободить его самой? Как?!
Со стороны поселка донеслись крики и выстрелы. Кристина сжала губы и уткнулась лицом в скрещенные руки. В поселке, похоже, было много новеньких, только что захваченных в очередном рейде, и «красные кхмеры» наводили порядок. Пару раз глубоко вдохнув, Кристина заставила себя смотреть – тех, кого не убили на месте, сейчас побросают в ямы, станет ясно, за какими не нужно наблюдать. И тут ее как током прошибло – среди пленных она узнала пожилого, но еще крепкого врача из их госпиталя, того самого заведующего реанимационным отделением, который так уговаривал ее перейти к нему! Кристина даже приподнялась от неожиданности, но тут же снова распласталась по земле. Если Питер еще жив, он может быть здесь!
Едва дождавшись ночи, Кристина решилась на то, чего никогда не делала раньше. Наплевав на сохранность одежды, прижимаясь к земле как можно плотнее и передвигаясь с поистине черепашьей скоростью, она выбралась из укрытия и поползла к поселку, замирая от каждого звука.
К тому времени, когда она добралась до ям, была глухая ночь. Охранники, вдоволь поиздевавшись над пленниками, разбрелись по бунгало, оставив сторожить лишь одного человека, который устроился поудобнее и давно клевал носом.
Осторожно заглянув в одну из намеченных ям, Кристина разглядела лишь смутную грязную тень.
– Питер? – чуть слышно позвала она.
– Хун, – так же чуть слышно ответили ей. – Выпусти меня, малыш.
Кристина закусила губу и, помедлив, покачала головой. Она не могла так рисковать. Зажмурившись и стиснув кулаки, Кристина отвернулась, ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы двинуться дальше.
Несколько раз она замирала и выжидала, когда ей казалось, что охранник проснулся. Пот заливал глаза – больше всего Кристина сейчас боялась, что кто-то из тех заключенных, которых она отказалась освободить, поднимет шум.
В пятой по счету яме человек откликнулся лишь стоном на ее вопрос, но Кристина замерла, склонив голову к плечу и прислушиваясь. Потом решительно выдернула штырь, запиравший решетку, оглянулась и откинула ее в сторону. Ощупав лицо и тело пленника, Кристина убедилась в правильности своей догадки. Но Питер был без сознания и весь в крови, рука и нога сломаны, об остальных повреждениях она могла только догадываться.
Кристина переместилась к одной из пропущенных ранее ям, в которой находился кто-то из новичков.
– Я тебя выпущу, но ты поможешь мне донести его, – коротко, переходя сразу к делу, предложила она.
– Идет, – так же коротко ответил мужчина.
Кристина снова оглянулась. Охранник спал. Она откинула решетку, и мужчина гибким змеиным движением оказался рядом с ней.
– Нужно еще несколько человек, один не справлюсь, – сообщил он.
Кристина заколебалась, но освобожденный ею пленник уже был возле другой ямы.
– Я тоже могу помочь, – услышала Кристина шепот. – Выпусти меня.
Парень был чуть старше нее, а в его глазах смешались страх и мольба.
Кристина помедлила, затем открыла решетку. Побег становился слишком массовым, чтобы остаться незамеченным, но делать было нечего – одной ей не справиться.
Тем временем пленник, которого она освободила первым, освободил еще двоих мужчин – и уже направлялся к зарослям!
– Эй! – отчаянным шепотом позвала Кристина. – Мы же договорились?!..
– Заткнись, пацан, – обернувшись, процедил мужчина. – Радуйся, что я тебя не пришиб в благодарность.
Кристина судорожно всхлипнула и обреченно уткнулась лицом в землю. Господи, дура! Какая она дура!!!
– Я помогу, – шепот заставил ее оглядеться.
Белобрысый парень, которого она освободила вторым, все еще был рядом.
Чтобы протащить Питера мимо охранника, им пришлось зажимать ему рот, чтобы не стонал. Когда они добрались до кромки джунглей, начинало светать. Кристина в отчаянии оглянулась на поселок: единственная их надежда на спасение заключалась сейчас в том, что преследователи пойдут по следу тех троих беглецов во главе с предавшим ее мужчиной. Подобная мысль казалась ей подлостью, но что-то перевернулось в ее душе этой ночью, и теперь подобная подлость не представлялась такой уж страшной, чтобы из-за нее стоило убиваться.
– У тебя воды нет? – втащив Питера под защиту зарослей, спросил парень.
– Держи, – Кристина протянула ему маленькую фляжку. Ее внимание было сосредоточено на Питере: нужно сделать шины из подручных материалов и носилки, да еще и как-то закамуфлировать их – патрули ходят слишком часто, чтобы полагаться на удачу.
– Меня Кристофер зовут, – сделав несколько глотков, парень протянул ей флягу.
Когда Кристина протянула руку, сначала пожал ее, а только потом вернул флягу.
– Спасибо, что выручил. Ты отчаянный парень, – сказал Кристофер. – Но теперь нам нужно драпать как можно быстрее. Ты уверен, что нам нужен этот груз? – он кивнул на Питера.
Кристина взъерошила свои коротко стриженые волосы. Неужели ее и вправду можно принять за парня? Конечно, она остригла волосы, одежда на ней военная, лицо перемазано грязью, а голос хрипит, но все же… Или просто никто не ждет от женщины подобных эскапад? А главное – признаваться в том, что она – женщина, а это – ее муж, или не стоит?
– Мне – нужен, – упрямо сжав губы и сощурив глаза, Кристина взглянула прямо в лицо Кристоферу. – Поможешь добраться до столицы – я заплачу. Все, что есть. По рукам?
Кристофер долго и внимательно смотрел ей в лицо. Затем перевел взгляд на поселок, чертыхнулся и кинулся взваливать Питера себе на плечи.
Раздумывать было некогда – в поселке началось движение. Побег обнаружили.
Глава 3.Уезжая в Камбоджу, Питер Маршалл рассчитывал повторить «звездную карьеру» Генри О’Нила. В неспокойные времена ценность хорошего врача порой взлетала до небес, и на этом фоне можно было махом добиться такого продвижения в карьере, которого в мирное время пришлось бы ждать и добиваться не один десяток лет.
Того, что Камбоджа – это не Ирландия, Питер Маршалл как-то не учел. То есть, он, разумеется, понимал, что вокруг будут не высокие и рыжие, а низенькие, смуглые и узкоглазые, но дальше этого отличия его понимание не шло. А отличие было, и очень существенное.
В Северной Ирландии друг другу противостояли правительство и националистическая партия. Правительство было заинтересовано в поддержании порядка и никогда не трогало законопослушных граждан, а уж тем более такие социально значимые институты, как церкви, школы и больницы. Националисты, при всем своем экстремизме, никогда не желали зла собственному народу, а потому те же церкви, школы и больницы были в безопасности как объекты, не имеющие отношения к ненавистному правительству. Конечно, никто не был застрахован от несчастного случая, судьба родителей Кристины была тому подтверждением, и все же в Северной Ирландии было относительно безопасно даже в разгар беспорядков.
В Камбодже все было не так. Режим «красных кхмеров», почти полностью уничтоживших в стране образованных людей, в том числе учителей и врачей, был свергнут еще в 1979 году. Однако полностью искоренить их не удалось, а США даже тайно поддерживали оппозицию новой власти в противовес влиянию Вьетнама в этом регионе. «Красные кхмеры» оказались вытеснены в приграничные с Таиландом районы, где они продолжали попытки навести свои порядки, но большая часть населения вздохнула свободно и с помощью волонтеров стала поднимать страну из разрухи, оставшейся после пятнадцати лет войны и четырех лет режима, названного одним из самых жестоких в истории человечества.
Выжившие возвращались в города, но среди них практически не осталось ни священнослужителей, ни учителей, ни врачей. Все эти специальности ценились на вес золота, но пока их занимали исключительно волонтеры из других стран. На то, чтобы вырастить новое поколение профессионалов в этих сферах из самих камбоджийцев, требовалось время.
В 1989 году, вскоре после приезда четы Маршаллов, вьетнамские войска были выведены с территории Камбоджи. Некоторое время «красные кхмеры» не подавали признаков жизни, а затем поползли слухи о предпринимаемых ими партизанских вылазках в соседние районы. Кампонгчнанг располагался ближе к центру страны, и Питер был уверен, что им в любом случае ничего не грозит. В своей ошибке он убедился на собственной шкуре всего год спустя после рождения Дамира.
В их госпитале умер пожилой фармацевт, через некоторое время медикаменты стали заканчиваться, а поставок что-то все не было. Кому-то нужно было съездить в столицу, Пномпень, что представляло собой изрядную проблему, поскольку каждый мало-мальски смыслящий в фармакологии человек был занят, а не смыслящий не справится, если каких-то лекарств не окажется и придется искать альтернативы. В результате в Пномпень отправилась Кристина, которая пока не приступила к полноценной работе, изредка появляясь в госпитале на несколько часов, а все остальное время посвящая сыну, который был единственным светлым пятном в ее жизни.
Пока Дамир был совсем маленьким, ее отношения с мужем с огромной натяжкой можно было назвать нормальными. Правда, Питера сильно раздражало, что ребенок плачет по ночам, поэтому теперь они спали в разных комнатах. Дамир рос, плакал все меньше, но раздражение Питера лишь росло. Теперь объектом его раздражения стала Кристина. Все, что бы она ни сделала, было не так: ужин был пересоленный, или слишком острый, или слишком скудный, простыни были сырыми, или несвежими, или старыми, сама она выглядела ужасно, а все ее разговоры были невыносимо скучны. Как она ни старалась – повод для недовольства муж находил всегда. Уставшая и постоянно невысыпающаяся, Кристина и правда выглядела не лучшим образом, обещания мужа любить и быть примерным семьянином как-то подзабылись, редкий секс в стандартной «миссионерской» позе вызывал у нее отвращение, скандалы утомляли, постепенно дошло и до того, что Кристина вздыхала с облегчением, когда за мужем закрывалась дверь. Тем не менее, она упорно старалась быть хорошей женой – ведь Питер ради нее отказался от какой-то другой женщины, и теперь Кристина должна доказать, что она достойна его выбора.
При такой жизни было неудивительно, что она охотно согласилась на дальнюю поездку. Машину с водителем ей выделили, собиралась она недолго – только взяла кое-что для Дамира. До столицы было около ста миль, поиск необходимых медикаментов занял почти весь день, но, раздобыв все, что планировала, переночевав в Пномпене и вернувшись на следующий день в Кампонгчнанг, Кристина не узнала города. Дымящиеся развалины вместо половины домов, свалки из трупов – в основном стариков и детей – которые никто даже не подумал убрать. Госпиталь напоминал мертвецкую – больных расстреляли прямо в койках. В живых не осталось никого.
Сопровождавший ее мужчина мелко трясся и шептал молитвы.
– «Красные кхмеры», – бормотал он. – Это они, они…
– Йенг… Но ведь в городе было гораздо больше людей, чем… тут… – Кристина из последних сил старалась сохранить хладнокровие, прижимая к себе ревущего Дамира и прикрывая ребенку глаза рукой. – Где же остальные?
– Говорят, они снова собирают рабочие поселки на западе, – почему-то шепотом и озираясь, ответил Йенг. – Все, как раньше: писать нельзя, читать нельзя, деньги иметь нельзя, даже очки носить нельзя. Ребенка без разрешения коммуны зачать – в расход, по прежним временам тосковать – в расход, банан сорвать – в расход…
– Что же тогда можно? – глухо спросила Кристина.
– Работать, – пожал плечами Йенг. – По восемнадцать, по двадцать часов в день.
– Это бесчеловечно! – Кристина потерянно оглядывалась вокруг, не в силах поверить, что это происходит с ней наяву.
– Сумеете найти ваш дом? – спросил Йенг. – Может, что-то осталось. Я могу подбросить вас обратно в Пномпень.
***
Дом уцелел, и Кристина смогла собрать кое-какие пожитки. Всю дорогу до столицы она думала, что вот поэтому слухи и оставались только слухами – «красные кхмеры» забирали с собой всех, кто мог работать, а остальных беспощадно истребляли. Но теперь она обратится к правительству, в западные провинции направят войска, освободят всех пленных и, разумеется, Питера. Он здоровый, сильный мужчина, он выдержит.
С этой надеждой Кристина прожила неделю, обивая пороги правительственных кабинетов. Сперва ее и на порог не хотели пускать, потом не хотели слушать, а выслушав наконец, заявили, что никаких доказательств причастности «красных кхмеров» к трагедии нет, и направить войска на запад – значит развязать гражданскую войну.
– Мы воевали пятнадцать лет, милочка, – укоризненно сказали ей, выпроваживая из кабинета.
Вернувшись в крохотную съемную каморку при местной больнице, Кристина свернулась клубочком возле спящего сына. Надежды рухнули. Никто не собирался защищать ее, никто не собирался возвращать ей прежнюю жизнь. Значит, она сама должна ее вернуть. Мысль о том, что она может построить свою жизнь заново, сама, даже не мелькнула. Все разногласия, все недовольство жизнью с Питером были мгновенно забыты. Сейчас было важно лишь одно: она – его жена, она поклялась быть с ним, всегда и везде, пока смерть не разлучит. Так тому и быть.
***
Этот поселок был третьим в провинции Пайлин. А до этого были десятки других поселков в соседних провинциях. Прошло больше полугода, и все это время Кристину терзала одна и та же мысль: если бы столичные умники сочли возможным высунуть нос из своих кабинетов, то они тут же уткнулись бы этим носом прямо в доказательства деятельности «красных кхмеров». За эти полгода Кристина увидела несколько десятков таких поселков, похожих, как две капли воды. Поселков рабов – иначе не скажешь.
С самого начала она не особенно надеялась на успех – что могла она, городская девочка, одна в джунглях, против вооруженных головорезов? Больше всего Кристина боялась попасться и тем самым сделать Дамира сиротой вместо того чтобы вернуть ему отца. Оставляя сына в приюте, Кристина поклялась себе, что это временно, она найдет Питера и вернется. Они снова будут жить вместе, вместе работать, и все будет как прежде.
Труднее всего ей пришлось с первым поселком. Тогда она не знала, как вести себя в джунглях, чего опасаться, где найти воду и как устроиться на ночлег, тогда она еще не могла смотреть на издевательства над пленными и массовые расстрелы провинившихся, а самое главное – никак не могла решиться уйти от поселка, даже когда так и не увидела Питера, пронаблюдав целых две недели.
За этим поселком Кристина наблюдала всего второй день. Но теперь она знала, на что обращать внимание, поэтому, даже по-прежнему не подходя близко из опасения попасться, она уже точно могла сказать, что среди работоспособных Питера нет. Оставалось самое сложное. В каждом поселке была система своеобразных карцеров – узких неглубоких ям, на уровне земли закрытых решетками. Человек там помещался, только согнувшись в три погибели, а тюремщики в качестве дополнительного наказания для провинившегося частенько бросали горящие спички и окурки сквозь прутья решетки, а то и просто незатейливо мочились на заключенного. Определить, не находится ли Питер в одной из этих ям, было сложнее, потому что обитателя ямы могли поменять в любой момент, а возможности наблюдать двадцать четыре часа в сутки у Кристины не было. Так что каждый раз у нее оставались сомнения.
Наблюдая за этим поселком, Кристина вдруг подумала, сколько их может быть всего и что будет, если она так и не увидит Питера. Но эти мысли довольно быстро вытеснились привычным вопросом: что будет, если она его увидит. Возвращаться в столицу и требовать войска? А если Питера за это время убьют? Пытаться освободить его самой? Как?!
Со стороны поселка донеслись крики и выстрелы. Кристина сжала губы и уткнулась лицом в скрещенные руки. В поселке, похоже, было много новеньких, только что захваченных в очередном рейде, и «красные кхмеры» наводили порядок. Пару раз глубоко вдохнув, Кристина заставила себя смотреть – тех, кого не убили на месте, сейчас побросают в ямы, станет ясно, за какими не нужно наблюдать. И тут ее как током прошибло – среди пленных она узнала пожилого, но еще крепкого врача из их госпиталя, того самого заведующего реанимационным отделением, который так уговаривал ее перейти к нему! Кристина даже приподнялась от неожиданности, но тут же снова распласталась по земле. Если Питер еще жив, он может быть здесь!
Едва дождавшись ночи, Кристина решилась на то, чего никогда не делала раньше. Наплевав на сохранность одежды, прижимаясь к земле как можно плотнее и передвигаясь с поистине черепашьей скоростью, она выбралась из укрытия и поползла к поселку, замирая от каждого звука.
К тому времени, когда она добралась до ям, была глухая ночь. Охранники, вдоволь поиздевавшись над пленниками, разбрелись по бунгало, оставив сторожить лишь одного человека, который устроился поудобнее и давно клевал носом.
Осторожно заглянув в одну из намеченных ям, Кристина разглядела лишь смутную грязную тень.
– Питер? – чуть слышно позвала она.
– Хун, – так же чуть слышно ответили ей. – Выпусти меня, малыш.
Кристина закусила губу и, помедлив, покачала головой. Она не могла так рисковать. Зажмурившись и стиснув кулаки, Кристина отвернулась, ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы двинуться дальше.
Несколько раз она замирала и выжидала, когда ей казалось, что охранник проснулся. Пот заливал глаза – больше всего Кристина сейчас боялась, что кто-то из тех заключенных, которых она отказалась освободить, поднимет шум.
В пятой по счету яме человек откликнулся лишь стоном на ее вопрос, но Кристина замерла, склонив голову к плечу и прислушиваясь. Потом решительно выдернула штырь, запиравший решетку, оглянулась и откинула ее в сторону. Ощупав лицо и тело пленника, Кристина убедилась в правильности своей догадки. Но Питер был без сознания и весь в крови, рука и нога сломаны, об остальных повреждениях она могла только догадываться.
Кристина переместилась к одной из пропущенных ранее ям, в которой находился кто-то из новичков.
– Я тебя выпущу, но ты поможешь мне донести его, – коротко, переходя сразу к делу, предложила она.
– Идет, – так же коротко ответил мужчина.
Кристина снова оглянулась. Охранник спал. Она откинула решетку, и мужчина гибким змеиным движением оказался рядом с ней.
– Нужно еще несколько человек, один не справлюсь, – сообщил он.
Кристина заколебалась, но освобожденный ею пленник уже был возле другой ямы.
– Я тоже могу помочь, – услышала Кристина шепот. – Выпусти меня.
Парень был чуть старше нее, а в его глазах смешались страх и мольба.
Кристина помедлила, затем открыла решетку. Побег становился слишком массовым, чтобы остаться незамеченным, но делать было нечего – одной ей не справиться.
Тем временем пленник, которого она освободила первым, освободил еще двоих мужчин – и уже направлялся к зарослям!
– Эй! – отчаянным шепотом позвала Кристина. – Мы же договорились?!..
– Заткнись, пацан, – обернувшись, процедил мужчина. – Радуйся, что я тебя не пришиб в благодарность.
Кристина судорожно всхлипнула и обреченно уткнулась лицом в землю. Господи, дура! Какая она дура!!!
– Я помогу, – шепот заставил ее оглядеться.
Белобрысый парень, которого она освободила вторым, все еще был рядом.
Чтобы протащить Питера мимо охранника, им пришлось зажимать ему рот, чтобы не стонал. Когда они добрались до кромки джунглей, начинало светать. Кристина в отчаянии оглянулась на поселок: единственная их надежда на спасение заключалась сейчас в том, что преследователи пойдут по следу тех троих беглецов во главе с предавшим ее мужчиной. Подобная мысль казалась ей подлостью, но что-то перевернулось в ее душе этой ночью, и теперь подобная подлость не представлялась такой уж страшной, чтобы из-за нее стоило убиваться.
– У тебя воды нет? – втащив Питера под защиту зарослей, спросил парень.
– Держи, – Кристина протянула ему маленькую фляжку. Ее внимание было сосредоточено на Питере: нужно сделать шины из подручных материалов и носилки, да еще и как-то закамуфлировать их – патрули ходят слишком часто, чтобы полагаться на удачу.
– Меня Кристофер зовут, – сделав несколько глотков, парень протянул ей флягу.
Когда Кристина протянула руку, сначала пожал ее, а только потом вернул флягу.
– Спасибо, что выручил. Ты отчаянный парень, – сказал Кристофер. – Но теперь нам нужно драпать как можно быстрее. Ты уверен, что нам нужен этот груз? – он кивнул на Питера.
Кристина взъерошила свои коротко стриженые волосы. Неужели ее и вправду можно принять за парня? Конечно, она остригла волосы, одежда на ней военная, лицо перемазано грязью, а голос хрипит, но все же… Или просто никто не ждет от женщины подобных эскапад? А главное – признаваться в том, что она – женщина, а это – ее муж, или не стоит?
– Мне – нужен, – упрямо сжав губы и сощурив глаза, Кристина взглянула прямо в лицо Кристоферу. – Поможешь добраться до столицы – я заплачу. Все, что есть. По рукам?
Кристофер долго и внимательно смотрел ей в лицо. Затем перевел взгляд на поселок, чертыхнулся и кинулся взваливать Питера себе на плечи.
Раздумывать было некогда – в поселке началось движение. Побег обнаружили.
@темы: "Сто лет одиночества", Кристина, "Дорогу осилит идущий"