Глава 8.
Глава 8.
- Горацио, - тревожно вздрогнув во сне, прошептала Кристина, и проснулась.
- Я здесь, - откликнулся Горацио, отходя от окна и садясь возле кровати. – Здесь, - повторил он, накрывая ладонь жены своей.
- Давно? – улыбнулась Кристина, поглаживая живот.
- Нет, пару часов, - покачал головой Горацио. – Я заезжал домой, взял тебе книжек, чтоб ты не скучала без меня.
- Может, ты мне сам почитаешь? – попросила Кристина.
Горацио тревожно взглянул на нее. Обычно Кристина просила почитать ей, когда не могла справиться со своими мыслями. Горацио давно понял, что ей все равно, что он будет читать, хоть учебник по криминалистике, ей хочется слышать его голос.
- Дорогая, все в порядке? – прищурился он. Рука Кристины все никак не успокаивалась, поглаживая живот то тут, то там. Кто-то мог сказать, что в этом нет ничего странного, но Горацио это настораживало – для его жены это было необычно. Когда она чувствовала себя хорошо, Кристина могла часами сидеть или лежать неподвижно, и подобное беспокойство было верным признаком чего-то нехорошего.
- Я… Я не знаю, - неуверенно ответила Кристина, вслушиваясь в себя. Видимо, что-то ее действительно беспокоило, но она не могла сформулировать, что именно. – Посиди со мной? – попросила она.
Горацио оглянулся на дверь палаты – вряд ли врачи одобрят такое. Но какое дело ему было до врачей, если это могло успокоить Кристину? Устроиться в его объятиях и слушать, как он читает какую-нибудь книжку вслух – вот и все, что для этого требуется.
- Конечно, - улыбнулся он.
Кристина слегка приподнялась, чтобы он мог сесть сзади, и вскрикнула, закусив губу.
- Что? – испугался Горацио.
- Нет, - неуверенно улыбнулась Кристина, откинувшись обратно на подушку и обхватив низ живота. – Ничего, просто показа… Нет! – воскликнула она, когда живот свело новой судорогой.
Горацио нажал на кнопку вызова врача и склонился над женой, сжимая ее руку.
- Нет, я не хочу, - пролепетала Кристина, в то время, как ее сводило новыми и новыми схватками. – Почему, я же ничего не делала?! – она уже рыдала, и Горацио не знал, как ее успокоить.
- Что тут у нас? – Стивен вошел быстрым шагом.
- Останови, останови! А!!! – Кристина не сумела договорить.
- Все, дорогая моя, процесс пошел, - сдвинул брови Стивен, и Кристина, приподняв голову, тоже увидела мокрое пятно на одеяле.
- Воды отошли, - прошептала она, прикусив губу и виновато глядя на Горацио.
***
- Вот и хорошо, - изо всех сил постарался улыбнуться он, торопливо шагая рядом с каталкой. – Значит, не придется лежать целый месяц.
Горацио отвел с лица Кристины разом взмокшие волосы, и она вымученно улыбнулась его попытке подбодрить ее. Потом в ее глазах появился безотчетный страх, все усиливающийся с каждой секундой.
- Нет, - прошептала Кристина. Ее взгляд метался. – Нехорошо. Что-то нехорошо. Горацио, что-то не так…
Горацио быстро взглянул на Стивена, надеясь что-нибудь понять по его лицу, как раз вовремя, чтобы заметить, как он сжал зубы и чертыхнулся. Теперь и Горацио заметил кровь. Пятно ширилось слишком быстро.
- Больно, - простонала Кристина. – Господи, как же больно!!!
Она закусила губу, пытаясь удержаться.
- Вы останетесь здесь, - остановил Горацио Стивен.
В какую-то секунду Горацио готов был ударить его. Да что там – убить одним ударом. Но тут Кристина не смогла сдержаться и закричала. Стивен довольно жестко отстранил Горацио, и каталка скрылась за дверью.
Он заставил себя отойти от двери и сесть. Нервная дрожь сотрясала все тело, он низко опустил голову, сгибаясь, поставив локти на колени и до боли в пальцах сжимая над головой дрожащие кулаки. Горацио уже не понимал – слышит ли он крик Кристины или ему только чудится. Сейчас он был безумен и вряд ли бы понял человеческую речь, если бы кто-то заговорил с ним. Но в этот поздний час больничный коридор был пуст. Горацио не понимал, что ему делать. Молиться? «Господь всемогущий…» - это было все, на что он был сейчас способен. Бог может все, но кто сказал, что он позволит это «все» ему, Горацио Кейну? Может, сегодня он легкомысленно исчерпал свою удачу, обезвредив эту хитрую ловушку, в которую попали Райан и Дэйзи? «В самом худшем случае вам придется выбирать – мать или ребенок», - всплыли в сознании слова Стивена. Он не мог сделать этот выбор, не мог!!! Проще разбить голову о стену, но вряд ли это поможет Кристине и сыну.
Да еще и Стивен… Горацио встал, прошелся туда-сюда, сел уже не на кресло, а прямо на пол, съехав спиной по стене. Обхватил колени руками, уткнулся в них лбом. Идиот, зачем он начал выяснять отношения со Стивеном? Вывели из себя двусмысленные взгляды? А он в первый раз видит гомика? Заподозрил, что настоящей целью этого спектакля является втереться в доверие к Кристине? Его жена разгадывала и не такие психологические задачки, если она поняла бы, что Стивен на самом деле подкатывается к ней, дала бы отпор куда изящней и в то же время жестче. Горацио не считал, что он сказал что-то неправильно, нет. Но вот сейчас все его будущее зависит от человека, которого он настроил против себя не далее как сегодня утром.
Горацио метался по коридору, садился, вставал, то приходил в отчаяние, то впадал в апатию. От него ничего не зависело. Абсолютно ничего.
Он очень бы удивился, если бы кто-то ему сказал, что прошло всего-навсего три часа. Три века, может, три тысячелетия – вот это больше похоже на правду. Стивен появился в дверях, и Горацио почему-то с огромным трудом заставил себя поднять глаза, крепко стискивая руки и сжимая зубы. Когда же он увидел, что Стивен улыбается, ощутил сильнейшее желание сползти по стенке и тихо отключиться.
- Идемте, мистер Кейн, - пряча усмешку, сказал Стивен.
Когда оказалось, что никакой операционной за дверью нет, а там другой коридор, Горацио зло сощурился, покосившись на Стивена.
- Недооценил ваш самоконтроль, побоялся, ворветесь в операционную, - пожал плечами Стивен. – Вот они, - кивнул он за стекло.
Ребенка не было видно, он лежал рядом с Кристиной, но ее измученная, но счастливая улыбка все говорила сама за себя.
- Малыш в порядке, хоть и недоношенный, - негромко сказал Стивен. – Двадцать с половиной дюймов, - он слегка улыбнулся углом рта, покосившись на Горацио. – Два килограмма шестьсот пятьдесят грамм.
- Кристина? – не отводя глаз от нее, спросил Горацио.
- Она отлично справилась, - с теплотой сказал Стивен. – Плацента отслоилась и заблокировала родовой канал, так что пришлось поторопиться, но дальше они справились сами.
- Можно мне к ним? – попросил Горацио, кладя руку на стекло, будто желая прикоснуться прямо отсюда.
- Хм, - Стивен взглянул на часы. – Давайте-ка лучше сначала на перевязку, они сейчас покормятся, и я переведу их в прежнюю палату. Тогда и навестите. А то у меня есть ощущение, что потом вас не выгонишь.
***
- Доброе утро, - улыбнулся Горацио, входя в палату.
Кристина оторвала взгляд от ребенка, улыбнулась, искоса взглянув на мужа, и постаралась сделать строгое лицо.
- Представляешь, наш папа вернулся, - удивленным тоном сообщила она сыну.
- А разве я когда-то не возвращался? – Горацио хотел это спросить наигранно-обиженным тоном, но ничего не вышло. Вопрос вышел жалобным, голос прерывался, губы дрожали.
Почему-то он боялся дотронуться до Кристины, а уж тем более до ребенка – было впечатление, что этот сладостный мираж рассыплется.
Кристина снова подняла голову, немного тревожно вглядываясь в его лицо. Горацио попытался улыбнуться, потом закусил губу, вздернул брови, вздохнул, лизнул губы, попытался взглянуть в лицо ребенка, полускрытое пеленкой, склонив набок голову и поставив домиком брови. Его трясло, как в лихорадке, он понимал, что это глупо, но ничего не мог поделать с собой.
- Давай-ка разувайся и забирайся к нам, - неожиданно совершенно спокойно предложила Кристина. – Ты обещал со мной посидеть еще вчера, между прочим. Где это видано, чтобы Горацио Кейн не выполнил обещания?
Горацио непроизвольно усмехнулся и послушно устроился на кровати, с дрожью в руках обнимая жену сзади. Оказалось, он уже успел позабыть, какая маленькая и легкая она была раньше, до беременности.
- Удобно? – спросила Кристина, слегка поворачивая голову.
Горацио поправил подушку за своей спиной и почувствовал, что теперь действительно ему удобно лежать. Кристина кивнула.
- Ну тогда держи, - очень мягко сказала она.
У Горацио перехватило дыхание, когда она вложила ему в руки ребенка, аккуратно пристроив головку на полусогнутый локоть Горацио, а сама прижалась сбоку, так что, не закрывая обзор Горацио, могла видеть лицо сына, а подняв глаза – лицо мужа.
- Поздоровайся с папой, дружок, - отворачивая пеленку, подсказала Кристина.
Малыш лежал, рассматривая Горацио своими еще нефокусирующимися глазенками.
- Привет, - сказал Горацио. Его горло стискивало спазмами, и он ничего больше сказать не смог, опасаясь расплакаться. Рассматривал ребенка, будто видел младенца впервые. Невероятно крохотные пальчики, нежную кожицу, кнопку носа, голубые глаза… Глаза голубые у всех новорожденных, но ведь и пушок на голове ребенка был рыжим.
- Рыжий, - выдавил из непослушного горла Горацио.
- Может быть, потемнеет, - улыбнулась Кристина. – А может, и нет. Мой отец был рыжим и голубоглазым.
- Ты не говорила, - улыбнулся Горацио.
- Разве? – удивилась Кристина, поднимая глаза. Ей почудилось что-то странное в его голосе. – Милый… - в ее взгляде снова появилась тревога. Кристина осторожно вытерла мокрые щеки мужа. – Ну ты что? – ласково спросила она. – Ты же никогда не плакал?
- Ты никогда не рожала мне сына, - оправдываясь, неразборчиво пробормотал Горацио, уткнувшись лицом в ее волосы.
- Тебе не хочется, чтобы Джошуа остался рыжим? – спросила Кристина, успокоившись и снова положив голову на грудь Горацио.
- Ну… - протянул он, прижимаясь щекой к ее волосам и глядя на уснувшего малыша. Горацио помнил, как ему доставалось в детстве из-за цвета волос.
- С ним будешь ты, - улыбнулась Кристина.
- Буду. С ним и с тобой. Всегда, - твердо, как клятву, произнес Горацио. Поцеловал поднявшую на него глаза Кристину, будто скрепляя обещание.
***
За окном занимался день. Кристина давно уснула. Горацио лежал, глядя, как лучи солнца заливают палату. Переводил взгляд на сына, потом на жену. Ему было спокойно. Казалось бы, давно должны были затечь руки, но он не ощущал никакого неудобства. Он держал в объятиях жену и сына. Чувствовал себя невероятно полноценным. Впервые.
Кто-то мог бы удивиться – почему? Он уже был женат, у него уже был сын. Женат… Меньше суток. Сын… Найденный шестнадцать лет спустя и не живший с ним ни дня. Горацио всегда испытывал очень странное и смешанное чувство, утвердительно отвечая на вопрос, есть ли у него дети. Он испытывал гордость. И чувствовал себя лжецом. Формально он был прав – у него был сын. Но спрашивали ведь его на самом деле не об этом. А о том, переживал ли он вот этот невообразимый восторг, держа на руках своего новорожденного ребенка. Чувствовал ли он эту самую страшную на свете родительскую ярость от одной мысли, что кто-то может причинить вред этой крохе. Растил ли он его, видя, как меняется малыш день за днем.
Теперь все это будет правдой. И это было самое невероятное, самое неподдельное на свете счастье.
Глава 8.- Горацио, - тревожно вздрогнув во сне, прошептала Кристина, и проснулась.
- Я здесь, - откликнулся Горацио, отходя от окна и садясь возле кровати. – Здесь, - повторил он, накрывая ладонь жены своей.
- Давно? – улыбнулась Кристина, поглаживая живот.
- Нет, пару часов, - покачал головой Горацио. – Я заезжал домой, взял тебе книжек, чтоб ты не скучала без меня.
- Может, ты мне сам почитаешь? – попросила Кристина.
Горацио тревожно взглянул на нее. Обычно Кристина просила почитать ей, когда не могла справиться со своими мыслями. Горацио давно понял, что ей все равно, что он будет читать, хоть учебник по криминалистике, ей хочется слышать его голос.
- Дорогая, все в порядке? – прищурился он. Рука Кристины все никак не успокаивалась, поглаживая живот то тут, то там. Кто-то мог сказать, что в этом нет ничего странного, но Горацио это настораживало – для его жены это было необычно. Когда она чувствовала себя хорошо, Кристина могла часами сидеть или лежать неподвижно, и подобное беспокойство было верным признаком чего-то нехорошего.
- Я… Я не знаю, - неуверенно ответила Кристина, вслушиваясь в себя. Видимо, что-то ее действительно беспокоило, но она не могла сформулировать, что именно. – Посиди со мной? – попросила она.
Горацио оглянулся на дверь палаты – вряд ли врачи одобрят такое. Но какое дело ему было до врачей, если это могло успокоить Кристину? Устроиться в его объятиях и слушать, как он читает какую-нибудь книжку вслух – вот и все, что для этого требуется.
- Конечно, - улыбнулся он.
Кристина слегка приподнялась, чтобы он мог сесть сзади, и вскрикнула, закусив губу.
- Что? – испугался Горацио.
- Нет, - неуверенно улыбнулась Кристина, откинувшись обратно на подушку и обхватив низ живота. – Ничего, просто показа… Нет! – воскликнула она, когда живот свело новой судорогой.
Горацио нажал на кнопку вызова врача и склонился над женой, сжимая ее руку.
- Нет, я не хочу, - пролепетала Кристина, в то время, как ее сводило новыми и новыми схватками. – Почему, я же ничего не делала?! – она уже рыдала, и Горацио не знал, как ее успокоить.
- Что тут у нас? – Стивен вошел быстрым шагом.
- Останови, останови! А!!! – Кристина не сумела договорить.
- Все, дорогая моя, процесс пошел, - сдвинул брови Стивен, и Кристина, приподняв голову, тоже увидела мокрое пятно на одеяле.
- Воды отошли, - прошептала она, прикусив губу и виновато глядя на Горацио.
***
- Вот и хорошо, - изо всех сил постарался улыбнуться он, торопливо шагая рядом с каталкой. – Значит, не придется лежать целый месяц.
Горацио отвел с лица Кристины разом взмокшие волосы, и она вымученно улыбнулась его попытке подбодрить ее. Потом в ее глазах появился безотчетный страх, все усиливающийся с каждой секундой.
- Нет, - прошептала Кристина. Ее взгляд метался. – Нехорошо. Что-то нехорошо. Горацио, что-то не так…
Горацио быстро взглянул на Стивена, надеясь что-нибудь понять по его лицу, как раз вовремя, чтобы заметить, как он сжал зубы и чертыхнулся. Теперь и Горацио заметил кровь. Пятно ширилось слишком быстро.
- Больно, - простонала Кристина. – Господи, как же больно!!!
Она закусила губу, пытаясь удержаться.
- Вы останетесь здесь, - остановил Горацио Стивен.
В какую-то секунду Горацио готов был ударить его. Да что там – убить одним ударом. Но тут Кристина не смогла сдержаться и закричала. Стивен довольно жестко отстранил Горацио, и каталка скрылась за дверью.
Он заставил себя отойти от двери и сесть. Нервная дрожь сотрясала все тело, он низко опустил голову, сгибаясь, поставив локти на колени и до боли в пальцах сжимая над головой дрожащие кулаки. Горацио уже не понимал – слышит ли он крик Кристины или ему только чудится. Сейчас он был безумен и вряд ли бы понял человеческую речь, если бы кто-то заговорил с ним. Но в этот поздний час больничный коридор был пуст. Горацио не понимал, что ему делать. Молиться? «Господь всемогущий…» - это было все, на что он был сейчас способен. Бог может все, но кто сказал, что он позволит это «все» ему, Горацио Кейну? Может, сегодня он легкомысленно исчерпал свою удачу, обезвредив эту хитрую ловушку, в которую попали Райан и Дэйзи? «В самом худшем случае вам придется выбирать – мать или ребенок», - всплыли в сознании слова Стивена. Он не мог сделать этот выбор, не мог!!! Проще разбить голову о стену, но вряд ли это поможет Кристине и сыну.
Да еще и Стивен… Горацио встал, прошелся туда-сюда, сел уже не на кресло, а прямо на пол, съехав спиной по стене. Обхватил колени руками, уткнулся в них лбом. Идиот, зачем он начал выяснять отношения со Стивеном? Вывели из себя двусмысленные взгляды? А он в первый раз видит гомика? Заподозрил, что настоящей целью этого спектакля является втереться в доверие к Кристине? Его жена разгадывала и не такие психологические задачки, если она поняла бы, что Стивен на самом деле подкатывается к ней, дала бы отпор куда изящней и в то же время жестче. Горацио не считал, что он сказал что-то неправильно, нет. Но вот сейчас все его будущее зависит от человека, которого он настроил против себя не далее как сегодня утром.
Горацио метался по коридору, садился, вставал, то приходил в отчаяние, то впадал в апатию. От него ничего не зависело. Абсолютно ничего.
Он очень бы удивился, если бы кто-то ему сказал, что прошло всего-навсего три часа. Три века, может, три тысячелетия – вот это больше похоже на правду. Стивен появился в дверях, и Горацио почему-то с огромным трудом заставил себя поднять глаза, крепко стискивая руки и сжимая зубы. Когда же он увидел, что Стивен улыбается, ощутил сильнейшее желание сползти по стенке и тихо отключиться.
- Идемте, мистер Кейн, - пряча усмешку, сказал Стивен.
Когда оказалось, что никакой операционной за дверью нет, а там другой коридор, Горацио зло сощурился, покосившись на Стивена.
- Недооценил ваш самоконтроль, побоялся, ворветесь в операционную, - пожал плечами Стивен. – Вот они, - кивнул он за стекло.
Ребенка не было видно, он лежал рядом с Кристиной, но ее измученная, но счастливая улыбка все говорила сама за себя.
- Малыш в порядке, хоть и недоношенный, - негромко сказал Стивен. – Двадцать с половиной дюймов, - он слегка улыбнулся углом рта, покосившись на Горацио. – Два килограмма шестьсот пятьдесят грамм.
- Кристина? – не отводя глаз от нее, спросил Горацио.
- Она отлично справилась, - с теплотой сказал Стивен. – Плацента отслоилась и заблокировала родовой канал, так что пришлось поторопиться, но дальше они справились сами.
- Можно мне к ним? – попросил Горацио, кладя руку на стекло, будто желая прикоснуться прямо отсюда.
- Хм, - Стивен взглянул на часы. – Давайте-ка лучше сначала на перевязку, они сейчас покормятся, и я переведу их в прежнюю палату. Тогда и навестите. А то у меня есть ощущение, что потом вас не выгонишь.
***
- Доброе утро, - улыбнулся Горацио, входя в палату.
Кристина оторвала взгляд от ребенка, улыбнулась, искоса взглянув на мужа, и постаралась сделать строгое лицо.
- Представляешь, наш папа вернулся, - удивленным тоном сообщила она сыну.
- А разве я когда-то не возвращался? – Горацио хотел это спросить наигранно-обиженным тоном, но ничего не вышло. Вопрос вышел жалобным, голос прерывался, губы дрожали.
Почему-то он боялся дотронуться до Кристины, а уж тем более до ребенка – было впечатление, что этот сладостный мираж рассыплется.
Кристина снова подняла голову, немного тревожно вглядываясь в его лицо. Горацио попытался улыбнуться, потом закусил губу, вздернул брови, вздохнул, лизнул губы, попытался взглянуть в лицо ребенка, полускрытое пеленкой, склонив набок голову и поставив домиком брови. Его трясло, как в лихорадке, он понимал, что это глупо, но ничего не мог поделать с собой.
- Давай-ка разувайся и забирайся к нам, - неожиданно совершенно спокойно предложила Кристина. – Ты обещал со мной посидеть еще вчера, между прочим. Где это видано, чтобы Горацио Кейн не выполнил обещания?
Горацио непроизвольно усмехнулся и послушно устроился на кровати, с дрожью в руках обнимая жену сзади. Оказалось, он уже успел позабыть, какая маленькая и легкая она была раньше, до беременности.
- Удобно? – спросила Кристина, слегка поворачивая голову.
Горацио поправил подушку за своей спиной и почувствовал, что теперь действительно ему удобно лежать. Кристина кивнула.
- Ну тогда держи, - очень мягко сказала она.
У Горацио перехватило дыхание, когда она вложила ему в руки ребенка, аккуратно пристроив головку на полусогнутый локоть Горацио, а сама прижалась сбоку, так что, не закрывая обзор Горацио, могла видеть лицо сына, а подняв глаза – лицо мужа.
- Поздоровайся с папой, дружок, - отворачивая пеленку, подсказала Кристина.
Малыш лежал, рассматривая Горацио своими еще нефокусирующимися глазенками.
- Привет, - сказал Горацио. Его горло стискивало спазмами, и он ничего больше сказать не смог, опасаясь расплакаться. Рассматривал ребенка, будто видел младенца впервые. Невероятно крохотные пальчики, нежную кожицу, кнопку носа, голубые глаза… Глаза голубые у всех новорожденных, но ведь и пушок на голове ребенка был рыжим.
- Рыжий, - выдавил из непослушного горла Горацио.
- Может быть, потемнеет, - улыбнулась Кристина. – А может, и нет. Мой отец был рыжим и голубоглазым.
- Ты не говорила, - улыбнулся Горацио.
- Разве? – удивилась Кристина, поднимая глаза. Ей почудилось что-то странное в его голосе. – Милый… - в ее взгляде снова появилась тревога. Кристина осторожно вытерла мокрые щеки мужа. – Ну ты что? – ласково спросила она. – Ты же никогда не плакал?
- Ты никогда не рожала мне сына, - оправдываясь, неразборчиво пробормотал Горацио, уткнувшись лицом в ее волосы.
- Тебе не хочется, чтобы Джошуа остался рыжим? – спросила Кристина, успокоившись и снова положив голову на грудь Горацио.
- Ну… - протянул он, прижимаясь щекой к ее волосам и глядя на уснувшего малыша. Горацио помнил, как ему доставалось в детстве из-за цвета волос.
- С ним будешь ты, - улыбнулась Кристина.
- Буду. С ним и с тобой. Всегда, - твердо, как клятву, произнес Горацио. Поцеловал поднявшую на него глаза Кристину, будто скрепляя обещание.
***
За окном занимался день. Кристина давно уснула. Горацио лежал, глядя, как лучи солнца заливают палату. Переводил взгляд на сына, потом на жену. Ему было спокойно. Казалось бы, давно должны были затечь руки, но он не ощущал никакого неудобства. Он держал в объятиях жену и сына. Чувствовал себя невероятно полноценным. Впервые.
Кто-то мог бы удивиться – почему? Он уже был женат, у него уже был сын. Женат… Меньше суток. Сын… Найденный шестнадцать лет спустя и не живший с ним ни дня. Горацио всегда испытывал очень странное и смешанное чувство, утвердительно отвечая на вопрос, есть ли у него дети. Он испытывал гордость. И чувствовал себя лжецом. Формально он был прав – у него был сын. Но спрашивали ведь его на самом деле не об этом. А о том, переживал ли он вот этот невообразимый восторг, держа на руках своего новорожденного ребенка. Чувствовал ли он эту самую страшную на свете родительскую ярость от одной мысли, что кто-то может причинить вред этой крохе. Растил ли он его, видя, как меняется малыш день за днем.
Теперь все это будет правдой. И это было самое невероятное, самое неподдельное на свете счастье.
@темы: Кристина, Джошуа, "Взрыв", Горацио Кейн