Эпилог.
Эпилог.
На Вайоминг опускалась ночь. Затихал взбудораженный грохотом костей вывалившихся из шкафов скелетов городок. Невдалеке от него, в маленьком поселке под вычурным названием «Озерный рай» дверь одного из коттеджей была открыта нараспашку. Они сделали это специально, чтобы негромкая музыка, доносящаяся из дома, дополняла этот вечер. Остальные компоненты для того, чтобы он запомнился надолго, были в наличии: садящееся за озеро солнце, заставляющее воду играть разноцветными бликами, разведенный на берегу костер и расстеленное возле него одеяло, истекающее соком мясо в поддоне, ожидающее лишь умелых рук, чтобы превратиться в пропахший дымком шашлык, бутылка вина в ведерке со льдом…
У них было еще десять дней отпуска, у них была впереди вся жизнь. Жизнь, которую они собирались прожить вместе. Проводив улетевшего обратно в Майами Горацио, ответив на формальные вопросы агентов ФБР, Эрик и Келли наконец-то смогли приступить к осуществлению собственных планов: снять приглянувшийся Келли коттедж, который, по счастью, располагался достаточно далеко от злополучной «студии», принять душ и поспать несколько часов. Теперь, отдохнувшие и переполненные какой-то тихой умиротворенностью, они собирались насладиться этим вечером и наступающей ночью по полной программе.
От коттеджа донеслись вступительные аккорды знаменитого танго, и Эрик, улыбаясь, галантно согнувшись в полупоклоне, протянул Келли руку. Улыбка Келли яркостью соперничала с заходящим солнцем. Они спустились к самой воде, скинув обувь, и Эрик властно привлек Келли к себе, обнимая за талию. Нежную, завораживающую мелодию скрипки подхватили страстные аккорды фортепиано, танго набирало темп, и пара ускоряла шаги и повороты, рука в руке, глаза в глаза… Келли отклонилась назад, выгибаясь, закидывая ногу на бедро Эрика, он, крепко придерживая ее за талию, широким властным движением заставил ее описать полукруг, так, что кончики длинных светлых волос почти коснулись воды, и снова привлек к себе. Снова шаги, повороты, счастливый блеск светло-зеленых глаз, отражающийся в глазах цвета темного шоколада. С этой женщиной он готов был танцевать по жизни вслепую, всецело доверяя ей и тая от понимания, что и она вверяет себя его объятиям.
Две длинные темные тени танцевали вместе с ними, скрещиваясь и переплетаясь. Тени были словно души, которым нет никакого дела до того, кто светлый, а кто темный, кто богат, а кто беден… Лишь бы движения точно дополняли друг друга, лишь бы стремились друг к другу тела и губы, и души, как и тени, сплетались, превращаясь в единое целое.
***
Южная оконечность Флориды располагалась дальше к западу, поэтому над Майами закат уже давно миновал, и ночь вступила в свои права. Тихо прошуршали шины по песку пляжа, утих мощный мотор «хаммера». Человек, вышедший из него, не нарушал тишину – сел невдалеке от линии прибоя, слушая плеск волн, запрокинул голову, глядя на звезды. Интересно, среди подмигивающих крохотных звездочек были те, что образуют созвездие Гончих Псов? Он не настолько хорошо знал астрономию, чтобы ответить на этот вопрос. Но сейчас его больше волновали другие вопросы. Горацио хотелось немного побыть совсем одному, ни перед кем не оправдываясь, никого не защищая, попытаться осмыслить все произошедшее, всю историю, начавшуюся тридцать лет назад и получившую такую неожиданную развязку. Из внутреннего кармана пиджака Горацио достал плотный прямоугольник. Открытка поджидала его в лаборатории, когда он вернулся из Вайоминга. В призрачном звездном свете вряд ли можно было разобрать слова, но это и не требовалось. «Горацио Кейну, криминалистическая лаборатория Майами-дейд». И все, больше на открытке не было ни слова. Даже самого короткого, вроде «привет» или «прощай».
- Наверное, это значит «спасибо», - предположила Даниэль, вручая ему открытку.
- Возможно, - быстро подняв и опустив брови, согласился Горацио.
Следы Шерил Мерфи затерялись в лесах Вайоминга. Горацио был уверен, что она покинула страну. Он не держал зла. Как он теперь относится к женщине, сказать было трудно. Горацио хотелось оставить в памяти лишь растрепанную рыжую девчонку и восхитительную женщину, робкую и страстную одновременно. Он искренне надеялся, что Шерил поняла свою ошибку. Совершенно незачем было смешивать власть в постели и власть на службе, играть в чужие игры на чужом поле.
Как он определил отправителя, спросите вы? Нет, на открытке больше не было ни слова. Горацио погладил открытку кончиками пальцев и снова спрятал ее в карман. Все-таки девочка чертовски умна, сумела подать знак, понятный, пожалуй, лишь им двоим. В том числе и поэтому Горацио хотелось думать, что эта открытка означает не «прощай» и не «спасибо», а обещание «со мной все будет хорошо».
Два рыжих ирландских сеттера бок о бок неслись во всю прыть куда-то по бескрайнему полю. Он не настолько хорошо разбирался в выражениях собачьих физиономий, чтобы сказать наверняка, но душу наполняла теплая уверенность, что на собачьих мордах написано совершенно неподдельное и безоблачное счастье.
Эпилог.На Вайоминг опускалась ночь. Затихал взбудораженный грохотом костей вывалившихся из шкафов скелетов городок. Невдалеке от него, в маленьком поселке под вычурным названием «Озерный рай» дверь одного из коттеджей была открыта нараспашку. Они сделали это специально, чтобы негромкая музыка, доносящаяся из дома, дополняла этот вечер. Остальные компоненты для того, чтобы он запомнился надолго, были в наличии: садящееся за озеро солнце, заставляющее воду играть разноцветными бликами, разведенный на берегу костер и расстеленное возле него одеяло, истекающее соком мясо в поддоне, ожидающее лишь умелых рук, чтобы превратиться в пропахший дымком шашлык, бутылка вина в ведерке со льдом…
У них было еще десять дней отпуска, у них была впереди вся жизнь. Жизнь, которую они собирались прожить вместе. Проводив улетевшего обратно в Майами Горацио, ответив на формальные вопросы агентов ФБР, Эрик и Келли наконец-то смогли приступить к осуществлению собственных планов: снять приглянувшийся Келли коттедж, который, по счастью, располагался достаточно далеко от злополучной «студии», принять душ и поспать несколько часов. Теперь, отдохнувшие и переполненные какой-то тихой умиротворенностью, они собирались насладиться этим вечером и наступающей ночью по полной программе.
От коттеджа донеслись вступительные аккорды знаменитого танго, и Эрик, улыбаясь, галантно согнувшись в полупоклоне, протянул Келли руку. Улыбка Келли яркостью соперничала с заходящим солнцем. Они спустились к самой воде, скинув обувь, и Эрик властно привлек Келли к себе, обнимая за талию. Нежную, завораживающую мелодию скрипки подхватили страстные аккорды фортепиано, танго набирало темп, и пара ускоряла шаги и повороты, рука в руке, глаза в глаза… Келли отклонилась назад, выгибаясь, закидывая ногу на бедро Эрика, он, крепко придерживая ее за талию, широким властным движением заставил ее описать полукруг, так, что кончики длинных светлых волос почти коснулись воды, и снова привлек к себе. Снова шаги, повороты, счастливый блеск светло-зеленых глаз, отражающийся в глазах цвета темного шоколада. С этой женщиной он готов был танцевать по жизни вслепую, всецело доверяя ей и тая от понимания, что и она вверяет себя его объятиям.
Две длинные темные тени танцевали вместе с ними, скрещиваясь и переплетаясь. Тени были словно души, которым нет никакого дела до того, кто светлый, а кто темный, кто богат, а кто беден… Лишь бы движения точно дополняли друг друга, лишь бы стремились друг к другу тела и губы, и души, как и тени, сплетались, превращаясь в единое целое.
***
Южная оконечность Флориды располагалась дальше к западу, поэтому над Майами закат уже давно миновал, и ночь вступила в свои права. Тихо прошуршали шины по песку пляжа, утих мощный мотор «хаммера». Человек, вышедший из него, не нарушал тишину – сел невдалеке от линии прибоя, слушая плеск волн, запрокинул голову, глядя на звезды. Интересно, среди подмигивающих крохотных звездочек были те, что образуют созвездие Гончих Псов? Он не настолько хорошо знал астрономию, чтобы ответить на этот вопрос. Но сейчас его больше волновали другие вопросы. Горацио хотелось немного побыть совсем одному, ни перед кем не оправдываясь, никого не защищая, попытаться осмыслить все произошедшее, всю историю, начавшуюся тридцать лет назад и получившую такую неожиданную развязку. Из внутреннего кармана пиджака Горацио достал плотный прямоугольник. Открытка поджидала его в лаборатории, когда он вернулся из Вайоминга. В призрачном звездном свете вряд ли можно было разобрать слова, но это и не требовалось. «Горацио Кейну, криминалистическая лаборатория Майами-дейд». И все, больше на открытке не было ни слова. Даже самого короткого, вроде «привет» или «прощай».
- Наверное, это значит «спасибо», - предположила Даниэль, вручая ему открытку.
- Возможно, - быстро подняв и опустив брови, согласился Горацио.
Следы Шерил Мерфи затерялись в лесах Вайоминга. Горацио был уверен, что она покинула страну. Он не держал зла. Как он теперь относится к женщине, сказать было трудно. Горацио хотелось оставить в памяти лишь растрепанную рыжую девчонку и восхитительную женщину, робкую и страстную одновременно. Он искренне надеялся, что Шерил поняла свою ошибку. Совершенно незачем было смешивать власть в постели и власть на службе, играть в чужие игры на чужом поле.
Как он определил отправителя, спросите вы? Нет, на открытке больше не было ни слова. Горацио погладил открытку кончиками пальцев и снова спрятал ее в карман. Все-таки девочка чертовски умна, сумела подать знак, понятный, пожалуй, лишь им двоим. В том числе и поэтому Горацио хотелось думать, что эта открытка означает не «прощай» и не «спасибо», а обещание «со мной все будет хорошо».
Два рыжих ирландских сеттера бок о бок неслись во всю прыть куда-то по бескрайнему полю. Он не настолько хорошо разбирался в выражениях собачьих физиономий, чтобы сказать наверняка, но душу наполняла теплая уверенность, что на собачьих мордах написано совершенно неподдельное и безоблачное счастье.
@темы: Келли Дюкейн, Эрик Делко, "Игра на чужом поле", Горацио Кейн