Глава 3.
Глава 3.
Разговор с шефом вышел нервный. С криком, переходящим в зловещий шепот. Наконец, получив карт-бланш – а Зак именно так предпочел толковать истеричное «Ну, как знаешь!» - он, морщась, проглотил порцию виски и пешком пошел на второй этаж, переставляя ноги со ступеньки на ступеньку будто в замедленной съемке.
Впечатления идиота парень не производил. Значит, приманка должна быть хорошо продумана. Четверть часа назад Зак сказал, что не видел похожих женщин. Вот кто тянул за язык? С другой стороны, что еще оставалось сказать? Теперь, когда кубинца нужно выманить из гостиницы, «пропавшая невеста» могла бы послужить идеальной приманкой.
Он плелся по лестнице, повторяя про себя: «Думай, Зак, думай… Тебя выперли из ФБР не за идиотизм. Ну, это тоже был идиотизм – так попасться, но дело не в этом. Комбинации ты просчитывать всегда умел».
Лестница закончилась, а путных мыслей так и не было. Ну не за пивом же его послать! Зак тяжко вздохнул, повернул за угол и остановился, чувствуя, как остатки мыслей уносит судорожно втянутым сквозь зубы воздухом, вернувшимся назад уже неприличным словом. Впрочем, остальной свой запас нецензурщины Зак предпочел не озвучивать – слишком черны были глаза Клиента. Хотя он точно помнил, что глаза у Клиента карие. А не черные. Зак прищурился, сунув руки в карманы, и сделал пару шагов вразвалочку, приближаясь к застывшему возле двери в заветный номер Клиенту.
- Так-так-так, - протянул он. – Решили сорвать наш маленький бизнес?
В тихом вопросе было столько угрозы, что Клиент вздрогнул, торопливо убирая нож. Такому тону Зак научился у шефа – не нынешнего, бывшего шефа, которого Зак тихо ненавидел и беспредельно уважал.
- Вы слишком тянете с подбором исполнителей, - прошипел Клиент.
- Мы выполняем свои обязательства. Всегда, - недобро сузил глаза Зак.
Клиент нервно дернулся, открыл рот, снова закрыл, попытался сделать вид «не очень-то и хотелось», не преуспел, бросил ломать комедию и, развернувшись, ушел к себе в номер.
Зак шумно выдохнул, привалившись к стенке. Да, этот Клиент приносил немалый доход, но теперь его психоз становился вовсе неуправляемым. Вряд ли он действительно хотел просто кинуть их, не заплатив за убийство. В конце концов, ему нужна была еще и пленка, иначе этот психопат убивал бы семь дней в неделю. Значит, он просто не смог себя контролировать, так его завела эта девица. Это было опасно. Кубинца следовало убирать отсюда немедленно. Посадить его вместе с блондиночкой, пусть «потренируются». Совместно перенесенные несчастья, они способствуют…
Зак криво ухмыльнулся, поднял руку и постучал в дверь соседнего номера. Решение проблемы пришло само собой, едва он увидел нож в руке Клиента. Парень – офицер полиции, наверняка приволок с собой оружие. Если местный шериф попросит приезжего появиться в участке, чтобы отметить новый ствол, вряд ли это вызовет удивление.
Довольный удачным решением, Зак снова усмехнулся и постучал погромче. Но тут его поджидало разочарование – на стук в дверь никто не отзывался. Куда мог деться этот чертов кубинец?!
***
Номер был пуст и чист. Эрик прошелся по комнате – шкаф пуст, тумбочка тоже, все поверхности протерты, палас… Он опустился на колени, тихо хмыкнул, припомнив себя стажером и невозмутимого Спидла: «Становишься на четвереньки, и я начинаю тебя… - многозначительная пауза, вздох, наблюдающий за ними Горацио быстро отворачивается, низко опуская голову, чтобы спрятать улыбку, - учить».
Эрик успел сделать лишь первую «дорожку» от стены до кровати, придя к логичному и неутешительному выводу, что палас пропылесосили и ничего ему не светит, упрямо развернулся к двери – настоящего криминалиста не пугает нудная работа без особого успеха, отрицательный результат тоже результат – и увидел, как ручка двери бесшумно поворачивается.
Рефлексы сработали раньше мозгов – Эрик закатился под кровать и замер, мысленно браня себя за детский поступок и представляя, как его обнаружат и с позором извлекут из ненадежного укрытия. Сердце, как водится, оглушительно стучало, так что он никак не мог расслышать шагов, лежать на спине было неудобно, поза казалась уязвимой, да еще и под лопаткой что-то попалось такое, что хотелось поерзать или перевернуться. Ворочаться Эрик опасался. Лежал, терпеливо снося раздражающий предмет, буквально вгрызающийся в лопатку, и прислушивался до звона в ушах. Кажется, возле двери номера кто-то тихо разговаривал. Затем голоса пропали, а в номер так никто и не вошел. Эрик осторожно выглянул из-под кровати, затем вылез совсем. Подошел к двери номера, прислушался. Тишина. Очень хотелось выглянуть, но Эрик прекрасно понимал, что это может оказаться роковой ошибкой. Никаких доказательств того, что хозяин лжет и Келли была здесь, он не нашел, так что попадаться глупо вдвойне. Еще раз обвел взглядом пустой номер, вздохнул …и только что не рыбкой нырнул под кровать, вспомнив.
Предмет, так немилосердно впивавшийся в спину, чуть не проскользнул сквозь пальцы, оказавшись гораздо миниатюрнее, чем Эрику представлялось по размерам причиненного им дискомфорта. Витая цепочка с подвеской в виде двух переплетенных сердечек. Простая, изящная. Прекрасно Эрику знакомая. Сначала сам подарил, а потом находил то в комнате отдыха, то в лаборатории баллистики, то в собственной постели и триумфально возвращал хозяйке. Замок оказался своеобразным – туго защелкивался, слишком легко открывался. Келли все собиралась починить, но так пока и не собралась и постоянно теряла браслет, каждый раз расстраивалась, потом радовалась находке и клятвенно обещала «непременно завтра…». Эрик даже раздумывал, не обидеться ли ему в шутку, мол, совсем не ценит его подарок, но обижаться совершенно не хотелось, хотелось просто прижимать к себе податливое тело, пить с готовностью подставленные губы и таять, таять, таять…
Стук в дверь раздался неожиданно, заставив Эрика вздрогнуть, стукнуться головой о кровать, поспешно вылезти из-под нее, тут же наклониться, чтобы залезть снова, сообразить, что стучат в дверь соседнего, его собственного номера, успокоиться, затем снова заметаться… Внутренний голос почему-то настойчиво советовал вернуться в номер и открыть дверь. Сжав в кулаке цепочку – слава богу, горничная в гостинице была совершенно нормальным человеком, которому и в голову не придет пылесосить под кроватью без особой нужды – Эрик осторожно, так бесшумно, как только мог, открыл задвижку (ага, он так и думал!) на двери, ведущей в смежный, его собственный номер, сделал несколько шагов - и остановился. Постучать успели уже трижды. Почему он не открывал? Спал? Постель не смята и ложиться опасно – могут услышать, а ведь ему еще и поворочаться в ней надо, чтобы создать видимость. Да и вид у него отнюдь не заспанный. Душ! Он на цыпочках добежал до душевой, плотно закрыл дверь, быстро стянул одежду, залез под воду – черт, холодная! – и, наспех обмотав полотенцем бедра, пошел открывать.
***
Он проехал приблизительно полпути до офиса шерифа, когда неприятное чувство «все складывается слишком удачно» заставило притормозить, свернуть на обочину и остановиться. «Ну что значит слишком удачно?» - пытался сам себя урезонить Эрик. Действительно, исчезновение Келли вряд ли можно было счесть удачным обстоятельством, да и ложь хозяина гостиницы о том, что он ее даже не видел – тоже не внушало оптимизма. И тем не менее нехорошее предчувствие все крепло. Стоило найти улику, которая позволит подтвердить свои слова в полиции, - и тут же, как чертик из коробочки, появляется все тот же хозяин и отправляет его не куда-нибудь, а именно к шерифу! Да он должен был сделать все, чтобы Эрик до шерифа не добрался.
Эрик вышел из машины, внимательно осмотрел колеса – все гайки на месте – поднял капот, проверил шланги и провода, даже не поленился залезть под машину, но и там, насколько он мог судить, тоже все было в порядке.
Что противоречило элементарной логике. Если только… Если только шериф не «в деле». Эрик помотал головой, садясь в машину и снова выруливая на трассу. Нет, так он невесть до чего додумается. В каком таком «деле»? Но сомнение не желало покидать его – раз уж никто не думает препятствовать ему добраться до шерифа, вероятно, в полиции предупреждены и не отнесутся серьезно к его заявлению, лишь сделают вид, чтобы он успокоился и прекратил самостоятельные поиски.
А раз так, пожалуй, стоит предпринять кое-какие шаги.
***
- Эрик, - голос Горацио звучал приглушенно. – Я в суде. Что-то срочное?
- Понял, - пробормотал Эрик, быстро соображая, не свернуть ли разговор. Он не был уверен, что сумеет уложиться в несколько слов, да и вообще сам не знал, чего точно хочет от начальника. Позвонил из-за какой-то детской веры в его всемогущество. В какую бы переделку Эрик не попадал, каждый раз у него было стойкое ощущение – проблема начинала решаться как сама собой, едва о существовании этой проблемы узнавал Горацио. Но сейчас лейтенанта в любой момент могли вызвать на место свидетеля, и разговор придется прервать.
- Эрик, что случилось?
- Черт, - Эрик понял, что молчит слишком долго и сворачивать разговор уже поздно, Горацио уже забеспокоился. Вот только… Нет, конечно, они собирались объявить открыто о своих отношениях, сразу по возвращении, но этот шаг им хотелось сделать вместе. Признаться за спиной Келли кому бы то ни было казалось подлостью. С другой стороны, это был не кто-то, а Горацио. Босс, старший товарищ, коллега, друг, зять… Короче, тот человек, ближе которого еще нужно поискать и который, несомненно, должен узнать первым. Но Келли… Келли теперь была не менее важна.
- Слушай, - наконец торопливо заговорил Эрик. – Мне чертовски неудобно, потому что ничего особенного вроде не происходит… Ну, происходит, но пока это дело как бы частное, а все мои подозрения…
- Я понял, у тебя одни домыслы, - перебил Горацио. – Тем не менее, постарайся выделить факты.
- Факты, - Эрик перехватил телефон другой рукой, переключая скорости и замедляя ход. – Я поехал отдыхать. Ну, и должен был встретиться тут с женщиной. Ее нет, и хозяин гостиницы утверждает, что не видел никого похожего. Но я нашел в номере браслет, витая цепочка и два переплетенных сердечка, это ее браслет, Эйч!
- Эрик, спокойнее, - Горацио говорил жестко, отрывисто. – Ты заявил в полицию?
- Еще нет. Но хозяин сам меня отправил к шерифу. Мне это кажется …подозрительным.
- Думаешь, тебя мягко успокоят и отправят восвояси, не предприняв никаких реальных действий?
Эрик выдохнул с некоторым облегчением – Горацио не счел его параноиком, наоборот, сам подтвердил его подозрения.
- Эрик, - снова заговорил Горацио. Быстро проговорив имя, умолк, затем продолжил: - Эрик, держи себя в руках, хорошо? Заяви в полицию, посмотри, как воспримут твое заявление. Потом перезвони мне. Не лезь на рожон. Мы ее найдем. Найдем …твою знакомую, хорошо? Ты меня понял?
- Понял, - Эрик кивнул. В груди разливалось приятное тепло. И тут сзади коротко взвыла сирена. – Эйч, - глянув в зеркало заднего вида и останавливаясь у обочины, сказал Эрик. – Похоже, в участок я попаду без проблем. Меня уже «встречают». Наверное, помощник шерифа, - вглядываясь в приближающуюся к его машине фигуру в форме, добавил он. – Я перезвоню.
***
Солнце перевалило за полдень, и стояло прямо в зените, почти не оставляя тени, в которой можно было бы укрыться. Высокого рыжеволосого мужчину это, казалось, вовсе не волновало. Солнцезащитные очки смотрелись частью его лица, он даже не подумал снять пиджак странновато выглядевшего в провинциальном городке строгого темного костюма. Стоял себе, деловито поставив руки на пояс, по-хозяйски обозревая пустынную улицу.
После Майами полуденная жара Вайоминга казалась ласковым теплом. Горацио еще раз осмотрел дорогу, хотя и не надеялся найти на ней какие-либо следы. Где-то на этой дороге исчез Эрик. Вчера после тревожного звонка Горацио на какое-то время отвлекся - показания, возвращение в лабораторию, очередной вызов, проблемы у трассологов, «пропавшие» в аутопсии – а на деле убранные не в ту коробку – улики. Но через несколько часов он поймал себя на том, что посматривает на мобильник с нарастающей тревогой. Сколько же может занять составление заявления? Почему Эрик не перезванивает? Неужели он не сдержался, устроил скандал с криком, требуя внимания к своему делу, попал под арест?.. Перед концом смены Горацио не выдержал – позвонил. Безрезультатно. Телефон не был отключен, длинные, тоскливые гудки буравили пространство, но ответа лейтенант так и не услышал.
Несколько раз перезванивал в течение ночи, в четыре утра позвонил в аэропорт и заказал билет. Заехал в лабораторию, уладил самые срочные дела – и улетел. В самолете Горацио удалось пересилить тревогу и немного вздремнуть. Максимум, что он мог сделать в этой ситуации – это начать разбираться лично и на месте. Этим он и собирался заняться.
Мысли об оставленной лаборатории некоторое время одолевали лейтенанта, пока он добирался от аэропорта до городка. В памяти то и дело всплывали какие-то мелочи, за которыми он обязательно проследил бы, будь он на месте, но о которых забыл сказать Райану, и вряд ли мог рассчитывать, что тот догадается сам. Умение управляться с таким большим и сложным механизмом, как криминалистическая лаборатория, копилось с годами. Горацио прекрасно помнил, как в первый год его работы самым сложным в лейтенантстве ему представлялось установление субординации в коллективе, состоящем из его друзей и вчерашних коллег, теперь вынужденных выполнять его приказы. Как же он был наивен…
Теперь, оставляя лабораторию, Горацио ощущал это так, будто оставлял живое существо, например, любимую кошку, на попечение чужих людей. Конечно, если ее вовремя не покормят или не погладят, ничего смертельно-катастрофичного не случится, но сердце-то не на месте… Обычно в подобных случаях его спасением была Келли, но сейчас спасение, судя по всему, требовалось ей самой.
Горацио усмехнулся и тут же нахмурился. Неужели Эрик был столь наивен, чтобы полагать, что такое сильное чувство может остаться незамеченным? Да, молодые люди очень старались, и он, как начальник, был доволен тем, что объяснения с отделом внутренних расследований откладываются до тех пор, пока Эрик с Келли не решатся перейти к следующему этапу отношений, скрывать который будет невозможно. А то, что Горацио никогда не задавал вопросов… Ну, он же не Райан Вулф, которому непременно требовалось подтверждение. Горацио было достаточно того, что он видит сам. Это, на его взгляд, было надежнее любых уверений.
Последние сомнения относительно личности таинственной компаньонки Эрика по отдыху развеялись, когда он упомянул о браслете. Горацио прекрасно помнил его, помнил, что цепочка с двумя сердечками появилась на запястье Келли как раз после Дня святого Валентина, несколько раз самолично вручал потерянный в его кабинете браслет владелице, с улыбкой наблюдая, как она заливается краской, и слушая какие-то невнятные объяснения о происхождении капризного украшения.
Таким образом, сомнений не было – Келли пропала сутки назад, а вчера пропал и Эрик. И Горацио никак не мог оставаться в Майами, несмотря на всю тревогу за оставленную на Райана лабораторию. Лейтенант надеялся, что не задержится надолго, но понимал – пока он не будет совершенно уверен, что у Эрика и Келли все в порядке, он не уедет отсюда.
Глава 3.Разговор с шефом вышел нервный. С криком, переходящим в зловещий шепот. Наконец, получив карт-бланш – а Зак именно так предпочел толковать истеричное «Ну, как знаешь!» - он, морщась, проглотил порцию виски и пешком пошел на второй этаж, переставляя ноги со ступеньки на ступеньку будто в замедленной съемке.
Впечатления идиота парень не производил. Значит, приманка должна быть хорошо продумана. Четверть часа назад Зак сказал, что не видел похожих женщин. Вот кто тянул за язык? С другой стороны, что еще оставалось сказать? Теперь, когда кубинца нужно выманить из гостиницы, «пропавшая невеста» могла бы послужить идеальной приманкой.
Он плелся по лестнице, повторяя про себя: «Думай, Зак, думай… Тебя выперли из ФБР не за идиотизм. Ну, это тоже был идиотизм – так попасться, но дело не в этом. Комбинации ты просчитывать всегда умел».
Лестница закончилась, а путных мыслей так и не было. Ну не за пивом же его послать! Зак тяжко вздохнул, повернул за угол и остановился, чувствуя, как остатки мыслей уносит судорожно втянутым сквозь зубы воздухом, вернувшимся назад уже неприличным словом. Впрочем, остальной свой запас нецензурщины Зак предпочел не озвучивать – слишком черны были глаза Клиента. Хотя он точно помнил, что глаза у Клиента карие. А не черные. Зак прищурился, сунув руки в карманы, и сделал пару шагов вразвалочку, приближаясь к застывшему возле двери в заветный номер Клиенту.
- Так-так-так, - протянул он. – Решили сорвать наш маленький бизнес?
В тихом вопросе было столько угрозы, что Клиент вздрогнул, торопливо убирая нож. Такому тону Зак научился у шефа – не нынешнего, бывшего шефа, которого Зак тихо ненавидел и беспредельно уважал.
- Вы слишком тянете с подбором исполнителей, - прошипел Клиент.
- Мы выполняем свои обязательства. Всегда, - недобро сузил глаза Зак.
Клиент нервно дернулся, открыл рот, снова закрыл, попытался сделать вид «не очень-то и хотелось», не преуспел, бросил ломать комедию и, развернувшись, ушел к себе в номер.
Зак шумно выдохнул, привалившись к стенке. Да, этот Клиент приносил немалый доход, но теперь его психоз становился вовсе неуправляемым. Вряд ли он действительно хотел просто кинуть их, не заплатив за убийство. В конце концов, ему нужна была еще и пленка, иначе этот психопат убивал бы семь дней в неделю. Значит, он просто не смог себя контролировать, так его завела эта девица. Это было опасно. Кубинца следовало убирать отсюда немедленно. Посадить его вместе с блондиночкой, пусть «потренируются». Совместно перенесенные несчастья, они способствуют…
Зак криво ухмыльнулся, поднял руку и постучал в дверь соседнего номера. Решение проблемы пришло само собой, едва он увидел нож в руке Клиента. Парень – офицер полиции, наверняка приволок с собой оружие. Если местный шериф попросит приезжего появиться в участке, чтобы отметить новый ствол, вряд ли это вызовет удивление.
Довольный удачным решением, Зак снова усмехнулся и постучал погромче. Но тут его поджидало разочарование – на стук в дверь никто не отзывался. Куда мог деться этот чертов кубинец?!
***
Номер был пуст и чист. Эрик прошелся по комнате – шкаф пуст, тумбочка тоже, все поверхности протерты, палас… Он опустился на колени, тихо хмыкнул, припомнив себя стажером и невозмутимого Спидла: «Становишься на четвереньки, и я начинаю тебя… - многозначительная пауза, вздох, наблюдающий за ними Горацио быстро отворачивается, низко опуская голову, чтобы спрятать улыбку, - учить».
Эрик успел сделать лишь первую «дорожку» от стены до кровати, придя к логичному и неутешительному выводу, что палас пропылесосили и ничего ему не светит, упрямо развернулся к двери – настоящего криминалиста не пугает нудная работа без особого успеха, отрицательный результат тоже результат – и увидел, как ручка двери бесшумно поворачивается.
Рефлексы сработали раньше мозгов – Эрик закатился под кровать и замер, мысленно браня себя за детский поступок и представляя, как его обнаружат и с позором извлекут из ненадежного укрытия. Сердце, как водится, оглушительно стучало, так что он никак не мог расслышать шагов, лежать на спине было неудобно, поза казалась уязвимой, да еще и под лопаткой что-то попалось такое, что хотелось поерзать или перевернуться. Ворочаться Эрик опасался. Лежал, терпеливо снося раздражающий предмет, буквально вгрызающийся в лопатку, и прислушивался до звона в ушах. Кажется, возле двери номера кто-то тихо разговаривал. Затем голоса пропали, а в номер так никто и не вошел. Эрик осторожно выглянул из-под кровати, затем вылез совсем. Подошел к двери номера, прислушался. Тишина. Очень хотелось выглянуть, но Эрик прекрасно понимал, что это может оказаться роковой ошибкой. Никаких доказательств того, что хозяин лжет и Келли была здесь, он не нашел, так что попадаться глупо вдвойне. Еще раз обвел взглядом пустой номер, вздохнул …и только что не рыбкой нырнул под кровать, вспомнив.
Предмет, так немилосердно впивавшийся в спину, чуть не проскользнул сквозь пальцы, оказавшись гораздо миниатюрнее, чем Эрику представлялось по размерам причиненного им дискомфорта. Витая цепочка с подвеской в виде двух переплетенных сердечек. Простая, изящная. Прекрасно Эрику знакомая. Сначала сам подарил, а потом находил то в комнате отдыха, то в лаборатории баллистики, то в собственной постели и триумфально возвращал хозяйке. Замок оказался своеобразным – туго защелкивался, слишком легко открывался. Келли все собиралась починить, но так пока и не собралась и постоянно теряла браслет, каждый раз расстраивалась, потом радовалась находке и клятвенно обещала «непременно завтра…». Эрик даже раздумывал, не обидеться ли ему в шутку, мол, совсем не ценит его подарок, но обижаться совершенно не хотелось, хотелось просто прижимать к себе податливое тело, пить с готовностью подставленные губы и таять, таять, таять…
Стук в дверь раздался неожиданно, заставив Эрика вздрогнуть, стукнуться головой о кровать, поспешно вылезти из-под нее, тут же наклониться, чтобы залезть снова, сообразить, что стучат в дверь соседнего, его собственного номера, успокоиться, затем снова заметаться… Внутренний голос почему-то настойчиво советовал вернуться в номер и открыть дверь. Сжав в кулаке цепочку – слава богу, горничная в гостинице была совершенно нормальным человеком, которому и в голову не придет пылесосить под кроватью без особой нужды – Эрик осторожно, так бесшумно, как только мог, открыл задвижку (ага, он так и думал!) на двери, ведущей в смежный, его собственный номер, сделал несколько шагов - и остановился. Постучать успели уже трижды. Почему он не открывал? Спал? Постель не смята и ложиться опасно – могут услышать, а ведь ему еще и поворочаться в ней надо, чтобы создать видимость. Да и вид у него отнюдь не заспанный. Душ! Он на цыпочках добежал до душевой, плотно закрыл дверь, быстро стянул одежду, залез под воду – черт, холодная! – и, наспех обмотав полотенцем бедра, пошел открывать.
***
Он проехал приблизительно полпути до офиса шерифа, когда неприятное чувство «все складывается слишком удачно» заставило притормозить, свернуть на обочину и остановиться. «Ну что значит слишком удачно?» - пытался сам себя урезонить Эрик. Действительно, исчезновение Келли вряд ли можно было счесть удачным обстоятельством, да и ложь хозяина гостиницы о том, что он ее даже не видел – тоже не внушало оптимизма. И тем не менее нехорошее предчувствие все крепло. Стоило найти улику, которая позволит подтвердить свои слова в полиции, - и тут же, как чертик из коробочки, появляется все тот же хозяин и отправляет его не куда-нибудь, а именно к шерифу! Да он должен был сделать все, чтобы Эрик до шерифа не добрался.
Эрик вышел из машины, внимательно осмотрел колеса – все гайки на месте – поднял капот, проверил шланги и провода, даже не поленился залезть под машину, но и там, насколько он мог судить, тоже все было в порядке.
Что противоречило элементарной логике. Если только… Если только шериф не «в деле». Эрик помотал головой, садясь в машину и снова выруливая на трассу. Нет, так он невесть до чего додумается. В каком таком «деле»? Но сомнение не желало покидать его – раз уж никто не думает препятствовать ему добраться до шерифа, вероятно, в полиции предупреждены и не отнесутся серьезно к его заявлению, лишь сделают вид, чтобы он успокоился и прекратил самостоятельные поиски.
А раз так, пожалуй, стоит предпринять кое-какие шаги.
***
- Эрик, - голос Горацио звучал приглушенно. – Я в суде. Что-то срочное?
- Понял, - пробормотал Эрик, быстро соображая, не свернуть ли разговор. Он не был уверен, что сумеет уложиться в несколько слов, да и вообще сам не знал, чего точно хочет от начальника. Позвонил из-за какой-то детской веры в его всемогущество. В какую бы переделку Эрик не попадал, каждый раз у него было стойкое ощущение – проблема начинала решаться как сама собой, едва о существовании этой проблемы узнавал Горацио. Но сейчас лейтенанта в любой момент могли вызвать на место свидетеля, и разговор придется прервать.
- Эрик, что случилось?
- Черт, - Эрик понял, что молчит слишком долго и сворачивать разговор уже поздно, Горацио уже забеспокоился. Вот только… Нет, конечно, они собирались объявить открыто о своих отношениях, сразу по возвращении, но этот шаг им хотелось сделать вместе. Признаться за спиной Келли кому бы то ни было казалось подлостью. С другой стороны, это был не кто-то, а Горацио. Босс, старший товарищ, коллега, друг, зять… Короче, тот человек, ближе которого еще нужно поискать и который, несомненно, должен узнать первым. Но Келли… Келли теперь была не менее важна.
- Слушай, - наконец торопливо заговорил Эрик. – Мне чертовски неудобно, потому что ничего особенного вроде не происходит… Ну, происходит, но пока это дело как бы частное, а все мои подозрения…
- Я понял, у тебя одни домыслы, - перебил Горацио. – Тем не менее, постарайся выделить факты.
- Факты, - Эрик перехватил телефон другой рукой, переключая скорости и замедляя ход. – Я поехал отдыхать. Ну, и должен был встретиться тут с женщиной. Ее нет, и хозяин гостиницы утверждает, что не видел никого похожего. Но я нашел в номере браслет, витая цепочка и два переплетенных сердечка, это ее браслет, Эйч!
- Эрик, спокойнее, - Горацио говорил жестко, отрывисто. – Ты заявил в полицию?
- Еще нет. Но хозяин сам меня отправил к шерифу. Мне это кажется …подозрительным.
- Думаешь, тебя мягко успокоят и отправят восвояси, не предприняв никаких реальных действий?
Эрик выдохнул с некоторым облегчением – Горацио не счел его параноиком, наоборот, сам подтвердил его подозрения.
- Эрик, - снова заговорил Горацио. Быстро проговорив имя, умолк, затем продолжил: - Эрик, держи себя в руках, хорошо? Заяви в полицию, посмотри, как воспримут твое заявление. Потом перезвони мне. Не лезь на рожон. Мы ее найдем. Найдем …твою знакомую, хорошо? Ты меня понял?
- Понял, - Эрик кивнул. В груди разливалось приятное тепло. И тут сзади коротко взвыла сирена. – Эйч, - глянув в зеркало заднего вида и останавливаясь у обочины, сказал Эрик. – Похоже, в участок я попаду без проблем. Меня уже «встречают». Наверное, помощник шерифа, - вглядываясь в приближающуюся к его машине фигуру в форме, добавил он. – Я перезвоню.
***
Солнце перевалило за полдень, и стояло прямо в зените, почти не оставляя тени, в которой можно было бы укрыться. Высокого рыжеволосого мужчину это, казалось, вовсе не волновало. Солнцезащитные очки смотрелись частью его лица, он даже не подумал снять пиджак странновато выглядевшего в провинциальном городке строгого темного костюма. Стоял себе, деловито поставив руки на пояс, по-хозяйски обозревая пустынную улицу.
После Майами полуденная жара Вайоминга казалась ласковым теплом. Горацио еще раз осмотрел дорогу, хотя и не надеялся найти на ней какие-либо следы. Где-то на этой дороге исчез Эрик. Вчера после тревожного звонка Горацио на какое-то время отвлекся - показания, возвращение в лабораторию, очередной вызов, проблемы у трассологов, «пропавшие» в аутопсии – а на деле убранные не в ту коробку – улики. Но через несколько часов он поймал себя на том, что посматривает на мобильник с нарастающей тревогой. Сколько же может занять составление заявления? Почему Эрик не перезванивает? Неужели он не сдержался, устроил скандал с криком, требуя внимания к своему делу, попал под арест?.. Перед концом смены Горацио не выдержал – позвонил. Безрезультатно. Телефон не был отключен, длинные, тоскливые гудки буравили пространство, но ответа лейтенант так и не услышал.
Несколько раз перезванивал в течение ночи, в четыре утра позвонил в аэропорт и заказал билет. Заехал в лабораторию, уладил самые срочные дела – и улетел. В самолете Горацио удалось пересилить тревогу и немного вздремнуть. Максимум, что он мог сделать в этой ситуации – это начать разбираться лично и на месте. Этим он и собирался заняться.
Мысли об оставленной лаборатории некоторое время одолевали лейтенанта, пока он добирался от аэропорта до городка. В памяти то и дело всплывали какие-то мелочи, за которыми он обязательно проследил бы, будь он на месте, но о которых забыл сказать Райану, и вряд ли мог рассчитывать, что тот догадается сам. Умение управляться с таким большим и сложным механизмом, как криминалистическая лаборатория, копилось с годами. Горацио прекрасно помнил, как в первый год его работы самым сложным в лейтенантстве ему представлялось установление субординации в коллективе, состоящем из его друзей и вчерашних коллег, теперь вынужденных выполнять его приказы. Как же он был наивен…
Теперь, оставляя лабораторию, Горацио ощущал это так, будто оставлял живое существо, например, любимую кошку, на попечение чужих людей. Конечно, если ее вовремя не покормят или не погладят, ничего смертельно-катастрофичного не случится, но сердце-то не на месте… Обычно в подобных случаях его спасением была Келли, но сейчас спасение, судя по всему, требовалось ей самой.
Горацио усмехнулся и тут же нахмурился. Неужели Эрик был столь наивен, чтобы полагать, что такое сильное чувство может остаться незамеченным? Да, молодые люди очень старались, и он, как начальник, был доволен тем, что объяснения с отделом внутренних расследований откладываются до тех пор, пока Эрик с Келли не решатся перейти к следующему этапу отношений, скрывать который будет невозможно. А то, что Горацио никогда не задавал вопросов… Ну, он же не Райан Вулф, которому непременно требовалось подтверждение. Горацио было достаточно того, что он видит сам. Это, на его взгляд, было надежнее любых уверений.
Последние сомнения относительно личности таинственной компаньонки Эрика по отдыху развеялись, когда он упомянул о браслете. Горацио прекрасно помнил его, помнил, что цепочка с двумя сердечками появилась на запястье Келли как раз после Дня святого Валентина, несколько раз самолично вручал потерянный в его кабинете браслет владелице, с улыбкой наблюдая, как она заливается краской, и слушая какие-то невнятные объяснения о происхождении капризного украшения.
Таким образом, сомнений не было – Келли пропала сутки назад, а вчера пропал и Эрик. И Горацио никак не мог оставаться в Майами, несмотря на всю тревогу за оставленную на Райана лабораторию. Лейтенант надеялся, что не задержится надолго, но понимал – пока он не будет совершенно уверен, что у Эрика и Келли все в порядке, он не уедет отсюда.
@темы: Эрик Делко, "Игра на чужом поле", Горацио Кейн