Глава 8 и эпилог
Глава 8.
Они шли по парку рядом, совсем как в ее сне, и розовая колыбелька покачивалась в такт Нининым шагам, но на этом сходство заканчивалось. Народу было меньше, чем в воскресенье, но неожиданно много, а вот того веселья, что так раздражало Нину всего три дня назад, не было. Казалось, люди заранее справляют поминки сами по себе. И радостные крики катающихся на «американских горках» детей какие-то приглушенные, и улыбки какие-то блеклые, а те, кто, не подумав, решил прокатиться на колесе обозрения, почему-то с трудом отводят взгляд от того места, где раньше возвышались башни, - будто и не замечали этого весь год, а увидели лишь сегодня.
- Джефф… - начала Нина, и осеклась. Глаза Ирландца были стального, серого цвета, в тон его рубашке, и весь он был подобран, сжат, как пружина.
- Что случилось? – настороженно поинтересовался он.
Нина оглянулась вокруг. Улыбки, смех, визг… «Они не виноваты…», - внезапно захотелось сказать ей. Да что с ней такое творится? Неужели одна лишь безумная надежда вырваться отсюда, уехать вместе с Ирландцем на край света заставила ее перестать желать, чтобы этот проклятый город провалился в тартарары вместе с обитателями?
- Возьми, - протянула она колыбель.
Ирландец принял колыбель, но продолжал стоять рядом, прищурясь и склонив голову набок, глядя на Нину. Он видел происходящую в ней борьбу, и внутренне улыбался. Он не ошибся – она с радостью примет возможность новой жизни где-нибудь в другом месте. Жаль только, что нельзя подбодрить, успокоить ее, объяснив, что же на самом деле сейчас произойдет. Нина может не справиться, чем-то выдать, не со зла, а по неосторожности.
- Ничего, скоро все закончится, - улыбнувшись, вслух сказал он, прежде чем скрыться под помостом.
Никто не обратил внимания на нырнувшего прямо к механизму колеса обозрения мужчину, никто не обратил внимания на одиноко стоящую женщину. Нина не могла двинуться с места, хоть ей и велено было, не дожидаясь Ирландца, идти прямо к северному выходу из парка, где ждали ее Дилейни и вожделенный чек.
Но… Только мысль о том, что Джеффа будут преследовать, если он не выполнит заказ, удерживала Нину от того, чтобы начать уговаривать Ирландца сбежать, прямо сейчас, и черт с ними, с деньгами… Она ничего не сказала ему утром, но в его глазах она читала подтверждение того, что не ошиблась. После того, что с ним сделали, этот заказ – последний. Джефф-Ирландец хочет просто закончить дело и уйти. Нина не уточняла – с ней, без нее. Она пойдет за ним. А если прогонит… Она не знала, что будет делать в этом случае, но очень надеялась, что и в этом не ошиблась – он испытывает то же, что и она.
Внезапно ее глаза расширились – она увидела пробирающегося через толпу Штыря. По его лицу Нина сразу поняла – случилось что-то очень нехорошее.
Вздрогнув, она обернулась, поскольку Ирландец тронул ее за руку, открыла было рот, Ирландец нахмурился, а Нина схватила его за рукав и в панике оглянулась.
- Идем, - выпалила она, не увидев нигде Штыря.
Но Ирландец успел сделать лишь шаг, а потом замер. Чуть повернул голову вбок, скашивая глаза на обнаружившегося за его спиной Штыря.
- И что это значит? – зло поинтересовался он.
- Идем, - повторил Нинины слова Штырь. Быстро спрятал пистолет в карман куртки, держа руку так, что было понятно – ствол нацелен на Ирландца.
- Нина… - начал Ирландец, но Штырь оборвал его:
- Она идет с нами.
Ирландец сощурился, дернул углом рта.
- Пошел, - процедил Штырь, делая движение рукой.
Хмыкнув, Ирландец пошел к выходу, крепко взяв за руку Нину и демонстративно не обращая внимания на Штыря. Нина совершенно не понимала, что происходит, но внутри нарастала паника – ей хотелось закрыть глаза и зажать уши руками. Что-то должно было сейчас случиться, и это что-то было страшнее, чем взрыв.
Почти сразу за воротами парка Штырь придержал Ирландца за куртку.
- Иди, - кивнул он Нине на ожидающего неподалеку мистера Дилейни.
Ирландец улыбнулся и выпустил ее руку. Нина сделала шаг и обернулась. Он смотрел так…
- Джефф… - умоляюще прошептала Нина, увидела, как удивленно вскинул брови Штырь – ну да, она назвала его по имени, так он никогда и не говорил ЕЙ, что против.
От того, что она увидела во взгляде Ирландца, у нее пересохло в горле и подкосились ноги. Он ПРОЩАЛСЯ. Что-то плавилось во взгляде Ирландца, какие-то слова, которые ему очень хотелось сказать…
- Идем, - уже открыто вынув оружие, приказал Штырь.
Ирландец оглянулся на него, мгновенно перестав улыбаться, послушно шагнул к машине. Тут же снова зло прищурился, разворачиваясь.
- Что происходит? - резко спросил он, исподлобья глядя на Штыря.
- Твои друзья из ФБР чуть-чуть просчитались, - спокойно ответил тот. – Информация имеет свойство просачиваться. Ирландец мертв уже десять дней.
- Хм, - кивнул тот, кто назывался Ирландцем, натянуто улыбаясь. Задрал подбородок, свысока глянув на Штыря. Разумеется, в ФБР понимали, что смерть Ирландца не утаить. Но по всем расчетам, операция должна была занять день, максимум два. За это время, при условии, что будут приняты надлежащие меры, Дилейни не должен был узнать о смерти исполнителя. – Что теперь? – спокойно спросил он.
- Медленно достань пульт управления, - скомандовал Штырь. – Кто бы ты ни был, заказ будет выполнен. А ты… Ты хорошо держался. Так что от повторного посещения подвала я тебя избавлю – все равно ничего ты не расскажешь.
Ирландец снова усмехнулся, опуская голову.
- Значит, пожалеешь? – с иронией переспросил он.
- Точно, - оскалился Штырь. – Мучаться не будешь. Пульт! – шевельнув стволом пистолета, напомнил он.
Ирландец пожал плечами и медленно, как было приказано, достал мобильный телефон.
- Это зачем? – нахмурился Штырь.
- Все просто, - объяснил Ирландец. – Набираешь шифр, отправляешь, - сопровождая свои слова действиями, продолжил он. – Устройство активировано. Нажмешь кнопку вызова еще раз – и будет бабах! – ерничая, развел руками Ирландец.
И словно это было сигналом, его швырнуло назад, ударив о машину. Штырь перевел взгляд со ствола своего пистолета на лежащего ничком Ирландца. Что за черт, он же не стрелял?! Штырь рванул Ирландца за плечо, переворачивая. Оказывается, под ним успела натечь уже лужа крови. В крови была не только грудь, но и щека, и кисть руки, оказавшаяся при падении под телом, но так и не выпустившая телефон. Штырь выдернул телефон, выпрямился и вздрогнул от отчаянного женского крика, раздавшегося неподалеку. А в следующий момент его так ударило в спину, что он перестал что-либо слышать. И видеть тоже. Со стороны казалось, что он вдруг осознал, что Ирландца убили, тяжело рухнул на колени, постоял немного, и повалился лицом вперед.
Нина не добежала до Ирландца, споткнулась, рухнула на землю плашмя, и ее крик – такой пронзительно-громкий, что казалось странным, почему в окрестных домах не повылетали стекла – оборвался. Она приподнялась, пытаясь дотянуться до его откинутой в сторону руки, будто зовущей ее с собой, - и не смогла. Ей так хотелось заглянуть в его глаза напоследок, но они были закрыты, и Нина запрокинула голову, глядя в такое же синее, но бескрайне равнодушное око неба. Торопливо выстроенный сегодняшней ночью и наспех раскрашенный чистыми яркими красками детских грез картонный замок с ужасным треском разорвало напополам, и теперь заливало пронзительно кровавым цветом.
Подбежавший Шон схватил ее за плечи, он что-то кричал, но Нина не слушала, вырвалась и, ничего перед собой не видя, метнулась прямо в парк, в средоточие веселящейся толпы. Ей казалось, что Дилейни гонится за ней, и Нина бежала все быстрее.
Она не видела, как невесть откуда появилось множество людей в костюмах, как Шону Дилейни заломили руки за спину, как один из мужчин пощупал пульс у Ирландца и Штыря и покачал головой. Дилейни почему-то все не уводили, и он видел, как агент ФБР подобрал и небрежно сунул в карман телефон, служивший пультом дистанционного управления, прикосновение к которому стоило жизни Штырю. Два тела запаковали в черные мешки и увезли, и лишь тогда агенты вспомнили про Дилейни, быстро запихнули его в машину и увезли с места неслучившейся трагедии.
***
Едва фургон отъехал от парка, Сара расстегнула неплотно застегнутый мешок и один из ремней, удерживающих его на каталке. Мужчина, которому больше не было нужды называться Ирландцем, лежал неподвижно, не открывая глаз, хотя его грудь в залитой кровью рубашке приподнималась и опускалась, не позволяя усомниться в том, что он жив. Слегка нахмурясь, Сара взяла заранее приготовленную бутыль и кусок ваты, смочила ее, и начала осторожно оттирать лицо мужчины от запекшейся крови. Его губы шевельнулись в слабой улыбке, он, наконец, открыл глаза, но взгляд рассеянно блуждал по потолку фургона, затем он повернул голову к другой каталке, с телом Штыря, и его брови дрогнули.
- Мы не могли позволить ему нажать на кнопку и понять, что взрыва не будет, - тихо проговорила Сара.
Мужчина перевел, наконец, взгляд на нее, но она, чуть помедлив, продолжила осторожно оттирать его щеку и подбородок. Закончив, Сара смочила новый кусок ваты и стала очищать от крови кисть его руки. Он прикрыл глаза, его голова чуть покачивалась в такт движению фургона, и Саре подумалось, что надо бы отвезти его в больницу, а не в гостиницу. Но, едва она закончила с его рукой, мужчина сел, освободил из мешка ноги, спустил их с каталки и начал снимать залитую кровью рубашку и бронежилет с прилепленным к нему, пустым теперь пакетом. Он молчал, и Сара помогала ему тоже молча. Заметив пятна крови, попавшей на футболку, он поморщился, но снимать ее не стал. Натянул приготовленную для него запасную рубашку, огляделся, немного помедлив, сдернул с каталки мешок для трупов и снова лег.
Сара протянула руку и осторожно пригладила его волосы. Он ответил слабой улыбкой. Все прошло почти по плану. Сара ждала его под помостом колеса обозрения. Время, которое он должен был потратить на установку бомбы, они потратили на то, чтобы облачить его в бронежилет и прикрепить пакет с кровью. «Код активации», посланный на заранее оговоренный номер, служил сигналом к началу захвата. Ирландца должны были убить, остальных арестовать.
Казалось бы, то, как началась эта операция неделю назад, должно было научить их чему-то, но и на сей раз им казалось, что они предусмотрели все. Разумеется, они и представить не могли, что Дилейни именно сейчас получит сведения о том, что настоящего Ирландца убили еще десять дней назад (найденные в его записной книжке слова «двойная оплата», «задача по прибытии», название и номер комнаты отеля в Нью-Йорке позволили начать всю эту игру). Не подумали, что Штырь не растеряется из-за смерти Ирландца, а попробует завершить начатое… Да и реакция Нины стала неожиданностью. Штырь был мертв. Нину преследовать не стали, ее навестят чуть позже, когда она успокоится. Дилейни арестован. Ирландец через несколько часов покинет Нью-Йорк.
Синие глаза Ирландца бездумно смотрели в потолок фургона, но он отчетливо представлял себе – будто на белом потолке отображались кадры допотопного проектора – как вскоре, когда будут отслежены все связи и дана команда к началу завершающего этапа этой операции, по всему Нью-Йорку, в квартиры и дома, на склады и в подвалы ворвутся люди с автоматами, пистолетами, винтовками, в бронежилетах с надписями «ФБР». Законы о терроризме дают им самые широкие полномочия. Но это будет потом. И без него. Он свою задачу выполнил.
***
Все кругом казалось красным, даже любимый жакет, хотя Нина прекрасно знала, что никакой он не красный, а вовсе даже сиреневый. Красные обои, красные волосы мелькнувшего в зеркале отражения, красные трусики, которые она выгребла из ящика, небрежно швырнув в чемодан. Нина прибежала сюда, домой…
Точнее, в то место, что вот уже двенадцать лет было ее домом. С тех самых пор, как ее стали величать «мадам». Двадцать лет она строила свою жизнь, как последняя зашоренная лошадь: училась распознавать клиентов, угождать им, училась вести дела, училась управляться с девочками…
Всего неделю назад она была уверена, что добилась успеха в жизни! Теперь же она поняла, что не может оставаться здесь ни минутой дольше. Нина сунула в сумочку – и совсем она не красная, она белая, Нина это прекрасно помнит – кредитку и документы. Накопленных денег ей вполне хватит. Никаких «когда-нибудь» и «может быть», она уходит прямо сейчас, не дожидаясь, когда за ней явится убийца Штырь…
То, что Штырь мертв, как-то выскользнуло у нее из памяти, будто в тот момент, когда Джефф неожиданно упал лицом вниз, время остановилось, и все дальнейшие события просто не происходили, не были, не могли быть в том случае, если она не признавала, что он мертв…
Перед ее глазами вновь возникло спокойное, совсем не мертвое лицо Ирландца, кровь на его щеке…
Ручка чемодана выскользнула из разом ослабевших пальцев, чемодан полетел вниз, раскрылся, ударившись о ступеньку, к выпавшему из него белью тут же подскочила какая-то из девочек, пытаясь быстренько запихнуть его обратно…
Нина прошла мимо, даже не взглянув, с неестественно прямой спиной и на подгибающихся ногах, с белой сумочкой в руке, придерживая небрежно накинутый на плечи сиреневый жакет другой рукой. Гордо вскинув голову, глядя перед собой ничего не видящими глазами, с размазанной по щекам тушью, сделавшей из ее лица какое-то подобие маски Пьеро.
- Что-то не в себе она сегодня, - спустя несколько минут заключила Стелла, когда первый шок от явления мадам немного прошел. – И куда она пошла в таком виде?
Но получить ответ на свой вопрос Стелла не успела. На улице раздался визг шин, громкие крики и звук удара. Выбежав на улицу, Стелла взглянула на разбитое ветровое стекло автобуса, женское тело, поломанное и окровавленное так, что никаких сомнений в смерти пострадавшей не оставалось. Лица было не различить, но это было и не нужно. Уж ей ли не знать любимый жакет мадам…
- Ну что рты раззявили? – прикрикнула Стелла на выскочивших вслед за ней девчонок. – Ну-ка в дом! – в ее голосе явственно проступили хозяйские интонации.
И к явившимся через двадцать минут агентам ФБР она вышла навстречу с приветливой улыбкой, как хозяйка. Впрочем, узнав, что это по поводу Нины, Стелла кратко пояснила, что случилось, сразу утратив приветливость. Хоть каких-то переживаний по этому поводу агенты от нее так и не дождались.
***
- Значит, Майами? – спросила Сара, поежившись. В зале аэропорта гулял сквозняк.
- Майами, - рассеянно улыбнулся высокий рыжий мужчина, с каким-то странным выражением рассматривая свой билет.
- Что такое? – поинтересовалась Сара. – Забыл, как зовут?
- Есть маленько, - хитро прищурился он.
- А я помню, - улыбнулась Сара. – Такое примечательное имя трудно забыть.
- Да уж, - мужчина глядел куда-то в сторону. – Значит, уверена, что я – не Джефф-Ирландец?
Сара похлопала его по рукаву и укоризненно покачала головой. Костюм был немного великоват, да и галстук он одевать не стал, но все же выглядел совсем иначе.
- Отдохнешь пару недель и будешь как новенький, - успокоила Сара.
- Да некогда отдыхать, - пожал плечами мужчина. – Я и так задержался. Хотя, - в его взгляде появилась легкая неуверенность. – Возможно, что я задержался настолько сильно, что торопиться уже некуда.
- Ничего, я уверена, тебя подождут, - возразила Сара. Мужчина испытующе посмотрел на нее, будто спрашивая о причине подобной уверенности. Она же лишь широко улыбнулась.
- Вашингтон, - поднимая лицо вверх и прислушиваясь к доносящимся из динамика объявлениям, повторил мужчина. – Тебе пора.
- Нет, - качнула головой Сара. – Мой рейс через два часа. Вегас, - пояснила она. – Возвращаюсь домой. В лабораторию.
- Вот как, - понимающе кивнул мужчина. – Значит, будем коллегами? Если, конечно, меня дождутся.
- Будем, - с улыбкой кивнула Сара, пожимая протянутую руку.
- Майами, - одновременно повторили вслед за объявлением они.
***
Уже расположившись в кресле самолета, который должен был совершить для него маленькое чудо, превратив промозглую серость Нью-Йорка в красочную жару Майами, он снова достал билет. «Горацио Кейн», - повторил он про себя и улыбнулся. Не то, чтобы он забыл, как его зовут. Просто… Просто теперь можно было снова стать самим собой, и для начала не мешало бы вспомнить – а какой он, Горацио Кейн…
В тот же самый момент то же самое пытался понять еще один человек. Шеф криминалистической лаборатории Майами снова перелистал личное дело кандидата на должность эксперта по поджогам и взрывам. Детектив в отделе по расследованию убийств в Нью-Йорке, сапер в Майами, степень по химии. Шеф помнил его – высокий, худой, рыжий. Честно сказать, парень не произвел на него особого впечатления, да и пропал куда-то практически сразу после собеседования…
А вот сегодня раздался звонок из Нью-Йорка. Шеф откинулся в кресле, вновь прокручивая в памяти этот разговор. Да, этого не прочтешь в личном деле. И человек, только что спасший миллионы жизней, не должен потерять работу из-за того, что это заняло немного больше времени, чем планировалось.
Шеф положил рядом другую папку, открыл ее и быстро пробежал глазами верхний лист. Хорошие результаты, очень хорошие, еще вчера он, не задумываясь, утвердил бы этого кандидата на должность лейтенанта. А вот теперь засомневался. Для этой должности нужен человек с такими качествами, как у этого бывшего сапера, к примеру. Имеются ли они у Риккардо Стетлера, шеф не знал. Однако собеседование он прошел лучше всех. Жаль, что этот Горацио Кейн на том собеседовании не был.
Шеф еще раз перевел взгляд с одной открытой папки на другую, с одного личного дела на другое. А почему бы и нет? Кто об этом знает, на каком собеседовании был кандидат, кроме шефа и самого кандидата? Сегодня Кейн прилетает в Майами, завтра можно вызвать его и посмотреть еще раз своими глазами. И как он воспримет такое назначение, тоже многое о нем скажет. Шеф решительно переложил личное дело из одной папки в другую и довольно кивнул. Пусть покомандует. До тех пор, пока не ошибется. А если шеф хоть немного разбирается в людях, этот парень не ошибется. Сапер, как-никак.
Эпилог.
Юрика, штат Монтана, 2008 год.
- Мадам, - согнувшись в шутливом поклоне, Тэд протянул ей бокал.
Молли Макмиллан нахмурилась.
- Я же просила, Тэд, не называть меня так, - упрекнула она, кутаясь в шаль.
- Прости, я не хотел, - тут же повинился он.
Тэд всегда был мягким, по всем. Он даже внешне напоминал плюшевую игрушку – невысокий, полноватый, мягкие темные волосы и добрые карие глаза. А еще Тэд был первым, кто встретил ее в родном городе.
Она стояла над могилой родителей, в тонкой блузке и короткой юбке, в туфлях на высоком каблуке на свежевыпавшем снегу. Жакет она потеряла еще в Нью-Йорке, садясь в такси, - он просто соскользнул с плеча, и она не стала его подбирать. Пока она добиралась до Монтаны, в голове крутилась какая-то невнятица, о том, что нужно начать жизнь с того момента, где она сломалась, вернуться к истокам… И вот теперь она стояла у этих самых истоков, словно сломанная игрушка с кончившимся заводом. Зачем она приехала сюда? Дом родителей давно принадлежит другим людям. Да и ее саму никто не помнит…
- Молли? – мужской голос был неуверен, но, едва она обернулась, тут же окреп. – Молли, господи, что ты здесь делаешь? Разве можно стоять раздетой на таком ветру? – быстро говорил мужчина, стаскивая с себя куртку и накидывая на ее плечи.
Она смотрела на него, уже понимая, что знает, но воспоминания Молли Макмиллан были надежно погребены под толстым двадцатилетним слоем воспоминаний. Но вдруг… Звуки волынки, и свежевыпавший снег, который и стал причиной автомобильной катастрофы, лишившей ее родителей… Лица, лица, лица… Напарник отца, такой же маленький, кругленький, Джозеф Барнстоу, и его сын Тэд… Он всегда вызывал у Молли ассоциацию с плюшевым медвежонком. Они росли вместе, он был ее лучшим другом, а незадолго до гибели родителей Молли подслушала их разговор… Мама говорила, что Тэдди, кажется, влюбился в их дочь, и что она совсем не против их дружбы, вот жаль только, что Молли вряд ли выберет Тэдди, ей нравятся высокие и красивые мальчики. На что отец возразил, что им всего по четырнадцать лет, и Молли еще успеет понять, что – главное в мужчине… Он как-то многозначительно взглянул на маму, обнимая ее, а она ласково рассмеялась и шутливо чмокнула его в кончик носа. Молли тогда так и не поняла, что он имел в виду…
Она пришла в себя в больнице. Тэд Барнстоу был ее первым посетителем, а его первый визит был довольно официален. Как шеф полиции Юрики, он задал ей несколько вопросов. Молли сказала, что приехала из Нью-Йорка, навестить родные места. Тэд поинтересовался, почему приехала она без вещей и раздетая, - на нее было совершено нападение? Нет, объяснила она, расплакавшись, просто… У нее произошла личная трагедия в жизни, сейчас ей не хочется об этом говорить. Тэд поспешно кивнул, немного неловко похлопал ее по руке, сказал, что сожалеет, и пожелал скорейшего выздоровления.
Он ушел, а Молли лежала и глядела в белый потолок больничной палаты. И что ей делать теперь? Вот она и на краю света, совершенно одна… Молли не успела что-либо надумать, пришел доктор, высокий, седой, с длинным лошадиным лицом. Она с удивлением узнала, что на дворе уже октябрь, и она провела в больнице целых три недели.
- Я хорошо себя чувствую, - с некоторым удивлением заверила она.
- Я принимаю это как комплимент своему профессионализму, - улыбнувшись, ответил доктор.
- Можете выписать меня прямо сейчас, и, не сомневайтесь, я оплачу лечение, - прищурившись, твердо сказала Молли, сжимая губы, заметив что-то подозрительное во взгляде доктора.
- Я и не сомневаюсь, - нахмурился доктор. – Но я должен вас предупредить, что, если я выпишу вас сейчас, то вы наверняка потеряете ребенка.
- Ребенка? – ахнула Молли, непроизвольно обхватывая ладонями совершенно плоский живот. Ее щеки вспыхнули, она несколько раз судорожно вдохнула и, не справившись с собой, отчаянно разрыдалась. Доктор наблюдал за ней с каким-то непонятным смущением и удивлением, затем начал успокаивать.
- Если вы будете так нервничать, вы потеряете ребенка и тут, - пригрозил он.
Слезы на щеках Молли мгновенно высохли. Она встретила недоверчивый взгляд доктора и внезапно поняла, что при осмотре он, естественно, догадался о роде ее занятий, и теперь совершенно не понимает того, что она чувствует.
- Док, - покусывая губу, начала она.
- Меня зовут Джордж Меллоу, - с неожиданно теплой улыбкой, сделавшей его длинное лицо почти симпатичным, перебил ее доктор. – Если я правильно понял, что вы хотите мне сказать, нам придется довольно долго общаться, так что доктор Меллоу – будет неплохо для начала.
- Доктор Меллоу, - послушно повторила Молли. Опустила глаза, потом взглянула на доктора так по-детски, с отчаянной надеждой, что он непроизвольно накрыл ее руку своей ладонью. – Его отца больше нет, - просто, без вычурности, сказала она. – И… Я все сделаю… - по ее щекам снова потекли слезы, и она отвернулась, торопливо вытирая их.
- Мы сделаем все, что сможем, Молли, - пообещал ей доктор.
Она закусила губу. Она не верила в бога, после всего того, чему он равнодушно позволил случиться. Но сейчас обращалась именно к нему. Если уж он позволил произойти этому чуду, то …неужели у него хватит жестокости отнять у нее Джеффа второй раз?
***
- Ты думаешь о нем? – вырвал ее из воспоминаний голос Тэда.
Молли взглянула на него, отмечая, что за внешней беззаботностью скрывается горечь. Она перевела взгляд на улицу, где в самом разгаре была битва снежками среди построенных Тэдом снежных лабиринтов. Глядя на метко и быстро расстреливающего снежками «вражеский отряд» сына, Молли грустно улыбнулась, вновь вспоминая осенний парк, раскрашенные фигурки, огромного белоснежного медведя…
- Джефф похож на отца? – неожиданно спросил Тэд. Раньше он почему-то никогда не задавал этот вопрос.
- И да, и нет, - пожала плечами Молли. Сын унаследовал ее серые глаза и светлые волосы, только они были не мышино-серого, как у Молли, цвета, который она ненавидела и всегда закрашивала, а красивого золотистого оттенка. Но вот его движения, мимика, взгляд…
- Тэдди, - начала Молли, собираясь сказать, что она ничего не может поделать с воспоминаниями, да и не хочет забывать об Ирландце, ведь эти воспоминания и маленький Джефф – все, что у нее осталось. Но тут она повела рукой с бокалом и в нем что-то звякнуло. Молли замерла, понимая по глазам Тэда, что ей не почудилось, и, подняв бокал повыше, рассмотрела сквозь вино очертания кольца.
Да, конечно, это второе Рождество, которое они встречают вместе… И Тэд всегда был рядом в эти годы, начиная с визитов в больницу с цветами и игрушками… Потом помогал ей с жильем и няней, помог устроиться на работу в магазин старой Бетти – тот самый, договор на совладение которым они с Бетти подписали неделю назад…
Но все же, так не бывает. Нельзя просто вычеркнуть двадцать лет из жизни и вот так замкнуть круг, будто она и не уезжала никуда из родной Юрики. Молли прикрыла глаза и вновь увидела Джеффа-Ирландца. По счастью, она никогда, даже во снах, не видела его мертвым. Почему-то Ирландец всегда представлялся ей на берегу жаркого моря. Синие волны накатывают на желтый песок, синие глаза устремлены в такое же синее небо, ветерок треплет его рыжие волосы… Молли никому не рассказывала об этом. Ирландец в раю, считала она. А она… Она сделала шаг и ткнулась лицом в плечо Тэда. Ну и пусть так не бывает. Ей довелось пожить в очень страшной сказке, так зачем отказываться от счастливой? Маленький домик в захолустной Юрике, маленький магазинчик, сын и надежный, любящий мужчина рядом. Молли Макмиллан, тебе предлагают рай на земле. Соглашайся! Ты будешь счастлива, Молли. До тех пор, пока не…
Глава 8.Они шли по парку рядом, совсем как в ее сне, и розовая колыбелька покачивалась в такт Нининым шагам, но на этом сходство заканчивалось. Народу было меньше, чем в воскресенье, но неожиданно много, а вот того веселья, что так раздражало Нину всего три дня назад, не было. Казалось, люди заранее справляют поминки сами по себе. И радостные крики катающихся на «американских горках» детей какие-то приглушенные, и улыбки какие-то блеклые, а те, кто, не подумав, решил прокатиться на колесе обозрения, почему-то с трудом отводят взгляд от того места, где раньше возвышались башни, - будто и не замечали этого весь год, а увидели лишь сегодня.
- Джефф… - начала Нина, и осеклась. Глаза Ирландца были стального, серого цвета, в тон его рубашке, и весь он был подобран, сжат, как пружина.
- Что случилось? – настороженно поинтересовался он.
Нина оглянулась вокруг. Улыбки, смех, визг… «Они не виноваты…», - внезапно захотелось сказать ей. Да что с ней такое творится? Неужели одна лишь безумная надежда вырваться отсюда, уехать вместе с Ирландцем на край света заставила ее перестать желать, чтобы этот проклятый город провалился в тартарары вместе с обитателями?
- Возьми, - протянула она колыбель.
Ирландец принял колыбель, но продолжал стоять рядом, прищурясь и склонив голову набок, глядя на Нину. Он видел происходящую в ней борьбу, и внутренне улыбался. Он не ошибся – она с радостью примет возможность новой жизни где-нибудь в другом месте. Жаль только, что нельзя подбодрить, успокоить ее, объяснив, что же на самом деле сейчас произойдет. Нина может не справиться, чем-то выдать, не со зла, а по неосторожности.
- Ничего, скоро все закончится, - улыбнувшись, вслух сказал он, прежде чем скрыться под помостом.
Никто не обратил внимания на нырнувшего прямо к механизму колеса обозрения мужчину, никто не обратил внимания на одиноко стоящую женщину. Нина не могла двинуться с места, хоть ей и велено было, не дожидаясь Ирландца, идти прямо к северному выходу из парка, где ждали ее Дилейни и вожделенный чек.
Но… Только мысль о том, что Джеффа будут преследовать, если он не выполнит заказ, удерживала Нину от того, чтобы начать уговаривать Ирландца сбежать, прямо сейчас, и черт с ними, с деньгами… Она ничего не сказала ему утром, но в его глазах она читала подтверждение того, что не ошиблась. После того, что с ним сделали, этот заказ – последний. Джефф-Ирландец хочет просто закончить дело и уйти. Нина не уточняла – с ней, без нее. Она пойдет за ним. А если прогонит… Она не знала, что будет делать в этом случае, но очень надеялась, что и в этом не ошиблась – он испытывает то же, что и она.
Внезапно ее глаза расширились – она увидела пробирающегося через толпу Штыря. По его лицу Нина сразу поняла – случилось что-то очень нехорошее.
Вздрогнув, она обернулась, поскольку Ирландец тронул ее за руку, открыла было рот, Ирландец нахмурился, а Нина схватила его за рукав и в панике оглянулась.
- Идем, - выпалила она, не увидев нигде Штыря.
Но Ирландец успел сделать лишь шаг, а потом замер. Чуть повернул голову вбок, скашивая глаза на обнаружившегося за его спиной Штыря.
- И что это значит? – зло поинтересовался он.
- Идем, - повторил Нинины слова Штырь. Быстро спрятал пистолет в карман куртки, держа руку так, что было понятно – ствол нацелен на Ирландца.
- Нина… - начал Ирландец, но Штырь оборвал его:
- Она идет с нами.
Ирландец сощурился, дернул углом рта.
- Пошел, - процедил Штырь, делая движение рукой.
Хмыкнув, Ирландец пошел к выходу, крепко взяв за руку Нину и демонстративно не обращая внимания на Штыря. Нина совершенно не понимала, что происходит, но внутри нарастала паника – ей хотелось закрыть глаза и зажать уши руками. Что-то должно было сейчас случиться, и это что-то было страшнее, чем взрыв.
Почти сразу за воротами парка Штырь придержал Ирландца за куртку.
- Иди, - кивнул он Нине на ожидающего неподалеку мистера Дилейни.
Ирландец улыбнулся и выпустил ее руку. Нина сделала шаг и обернулась. Он смотрел так…
- Джефф… - умоляюще прошептала Нина, увидела, как удивленно вскинул брови Штырь – ну да, она назвала его по имени, так он никогда и не говорил ЕЙ, что против.
От того, что она увидела во взгляде Ирландца, у нее пересохло в горле и подкосились ноги. Он ПРОЩАЛСЯ. Что-то плавилось во взгляде Ирландца, какие-то слова, которые ему очень хотелось сказать…
- Идем, - уже открыто вынув оружие, приказал Штырь.
Ирландец оглянулся на него, мгновенно перестав улыбаться, послушно шагнул к машине. Тут же снова зло прищурился, разворачиваясь.
- Что происходит? - резко спросил он, исподлобья глядя на Штыря.
- Твои друзья из ФБР чуть-чуть просчитались, - спокойно ответил тот. – Информация имеет свойство просачиваться. Ирландец мертв уже десять дней.
- Хм, - кивнул тот, кто назывался Ирландцем, натянуто улыбаясь. Задрал подбородок, свысока глянув на Штыря. Разумеется, в ФБР понимали, что смерть Ирландца не утаить. Но по всем расчетам, операция должна была занять день, максимум два. За это время, при условии, что будут приняты надлежащие меры, Дилейни не должен был узнать о смерти исполнителя. – Что теперь? – спокойно спросил он.
- Медленно достань пульт управления, - скомандовал Штырь. – Кто бы ты ни был, заказ будет выполнен. А ты… Ты хорошо держался. Так что от повторного посещения подвала я тебя избавлю – все равно ничего ты не расскажешь.
Ирландец снова усмехнулся, опуская голову.
- Значит, пожалеешь? – с иронией переспросил он.
- Точно, - оскалился Штырь. – Мучаться не будешь. Пульт! – шевельнув стволом пистолета, напомнил он.
Ирландец пожал плечами и медленно, как было приказано, достал мобильный телефон.
- Это зачем? – нахмурился Штырь.
- Все просто, - объяснил Ирландец. – Набираешь шифр, отправляешь, - сопровождая свои слова действиями, продолжил он. – Устройство активировано. Нажмешь кнопку вызова еще раз – и будет бабах! – ерничая, развел руками Ирландец.
И словно это было сигналом, его швырнуло назад, ударив о машину. Штырь перевел взгляд со ствола своего пистолета на лежащего ничком Ирландца. Что за черт, он же не стрелял?! Штырь рванул Ирландца за плечо, переворачивая. Оказывается, под ним успела натечь уже лужа крови. В крови была не только грудь, но и щека, и кисть руки, оказавшаяся при падении под телом, но так и не выпустившая телефон. Штырь выдернул телефон, выпрямился и вздрогнул от отчаянного женского крика, раздавшегося неподалеку. А в следующий момент его так ударило в спину, что он перестал что-либо слышать. И видеть тоже. Со стороны казалось, что он вдруг осознал, что Ирландца убили, тяжело рухнул на колени, постоял немного, и повалился лицом вперед.
Нина не добежала до Ирландца, споткнулась, рухнула на землю плашмя, и ее крик – такой пронзительно-громкий, что казалось странным, почему в окрестных домах не повылетали стекла – оборвался. Она приподнялась, пытаясь дотянуться до его откинутой в сторону руки, будто зовущей ее с собой, - и не смогла. Ей так хотелось заглянуть в его глаза напоследок, но они были закрыты, и Нина запрокинула голову, глядя в такое же синее, но бескрайне равнодушное око неба. Торопливо выстроенный сегодняшней ночью и наспех раскрашенный чистыми яркими красками детских грез картонный замок с ужасным треском разорвало напополам, и теперь заливало пронзительно кровавым цветом.
Подбежавший Шон схватил ее за плечи, он что-то кричал, но Нина не слушала, вырвалась и, ничего перед собой не видя, метнулась прямо в парк, в средоточие веселящейся толпы. Ей казалось, что Дилейни гонится за ней, и Нина бежала все быстрее.
Она не видела, как невесть откуда появилось множество людей в костюмах, как Шону Дилейни заломили руки за спину, как один из мужчин пощупал пульс у Ирландца и Штыря и покачал головой. Дилейни почему-то все не уводили, и он видел, как агент ФБР подобрал и небрежно сунул в карман телефон, служивший пультом дистанционного управления, прикосновение к которому стоило жизни Штырю. Два тела запаковали в черные мешки и увезли, и лишь тогда агенты вспомнили про Дилейни, быстро запихнули его в машину и увезли с места неслучившейся трагедии.
***
Едва фургон отъехал от парка, Сара расстегнула неплотно застегнутый мешок и один из ремней, удерживающих его на каталке. Мужчина, которому больше не было нужды называться Ирландцем, лежал неподвижно, не открывая глаз, хотя его грудь в залитой кровью рубашке приподнималась и опускалась, не позволяя усомниться в том, что он жив. Слегка нахмурясь, Сара взяла заранее приготовленную бутыль и кусок ваты, смочила ее, и начала осторожно оттирать лицо мужчины от запекшейся крови. Его губы шевельнулись в слабой улыбке, он, наконец, открыл глаза, но взгляд рассеянно блуждал по потолку фургона, затем он повернул голову к другой каталке, с телом Штыря, и его брови дрогнули.
- Мы не могли позволить ему нажать на кнопку и понять, что взрыва не будет, - тихо проговорила Сара.
Мужчина перевел, наконец, взгляд на нее, но она, чуть помедлив, продолжила осторожно оттирать его щеку и подбородок. Закончив, Сара смочила новый кусок ваты и стала очищать от крови кисть его руки. Он прикрыл глаза, его голова чуть покачивалась в такт движению фургона, и Саре подумалось, что надо бы отвезти его в больницу, а не в гостиницу. Но, едва она закончила с его рукой, мужчина сел, освободил из мешка ноги, спустил их с каталки и начал снимать залитую кровью рубашку и бронежилет с прилепленным к нему, пустым теперь пакетом. Он молчал, и Сара помогала ему тоже молча. Заметив пятна крови, попавшей на футболку, он поморщился, но снимать ее не стал. Натянул приготовленную для него запасную рубашку, огляделся, немного помедлив, сдернул с каталки мешок для трупов и снова лег.
Сара протянула руку и осторожно пригладила его волосы. Он ответил слабой улыбкой. Все прошло почти по плану. Сара ждала его под помостом колеса обозрения. Время, которое он должен был потратить на установку бомбы, они потратили на то, чтобы облачить его в бронежилет и прикрепить пакет с кровью. «Код активации», посланный на заранее оговоренный номер, служил сигналом к началу захвата. Ирландца должны были убить, остальных арестовать.
Казалось бы, то, как началась эта операция неделю назад, должно было научить их чему-то, но и на сей раз им казалось, что они предусмотрели все. Разумеется, они и представить не могли, что Дилейни именно сейчас получит сведения о том, что настоящего Ирландца убили еще десять дней назад (найденные в его записной книжке слова «двойная оплата», «задача по прибытии», название и номер комнаты отеля в Нью-Йорке позволили начать всю эту игру). Не подумали, что Штырь не растеряется из-за смерти Ирландца, а попробует завершить начатое… Да и реакция Нины стала неожиданностью. Штырь был мертв. Нину преследовать не стали, ее навестят чуть позже, когда она успокоится. Дилейни арестован. Ирландец через несколько часов покинет Нью-Йорк.
Синие глаза Ирландца бездумно смотрели в потолок фургона, но он отчетливо представлял себе – будто на белом потолке отображались кадры допотопного проектора – как вскоре, когда будут отслежены все связи и дана команда к началу завершающего этапа этой операции, по всему Нью-Йорку, в квартиры и дома, на склады и в подвалы ворвутся люди с автоматами, пистолетами, винтовками, в бронежилетах с надписями «ФБР». Законы о терроризме дают им самые широкие полномочия. Но это будет потом. И без него. Он свою задачу выполнил.
***
Все кругом казалось красным, даже любимый жакет, хотя Нина прекрасно знала, что никакой он не красный, а вовсе даже сиреневый. Красные обои, красные волосы мелькнувшего в зеркале отражения, красные трусики, которые она выгребла из ящика, небрежно швырнув в чемодан. Нина прибежала сюда, домой…
Точнее, в то место, что вот уже двенадцать лет было ее домом. С тех самых пор, как ее стали величать «мадам». Двадцать лет она строила свою жизнь, как последняя зашоренная лошадь: училась распознавать клиентов, угождать им, училась вести дела, училась управляться с девочками…
Всего неделю назад она была уверена, что добилась успеха в жизни! Теперь же она поняла, что не может оставаться здесь ни минутой дольше. Нина сунула в сумочку – и совсем она не красная, она белая, Нина это прекрасно помнит – кредитку и документы. Накопленных денег ей вполне хватит. Никаких «когда-нибудь» и «может быть», она уходит прямо сейчас, не дожидаясь, когда за ней явится убийца Штырь…
То, что Штырь мертв, как-то выскользнуло у нее из памяти, будто в тот момент, когда Джефф неожиданно упал лицом вниз, время остановилось, и все дальнейшие события просто не происходили, не были, не могли быть в том случае, если она не признавала, что он мертв…
Перед ее глазами вновь возникло спокойное, совсем не мертвое лицо Ирландца, кровь на его щеке…
Ручка чемодана выскользнула из разом ослабевших пальцев, чемодан полетел вниз, раскрылся, ударившись о ступеньку, к выпавшему из него белью тут же подскочила какая-то из девочек, пытаясь быстренько запихнуть его обратно…
Нина прошла мимо, даже не взглянув, с неестественно прямой спиной и на подгибающихся ногах, с белой сумочкой в руке, придерживая небрежно накинутый на плечи сиреневый жакет другой рукой. Гордо вскинув голову, глядя перед собой ничего не видящими глазами, с размазанной по щекам тушью, сделавшей из ее лица какое-то подобие маски Пьеро.
- Что-то не в себе она сегодня, - спустя несколько минут заключила Стелла, когда первый шок от явления мадам немного прошел. – И куда она пошла в таком виде?
Но получить ответ на свой вопрос Стелла не успела. На улице раздался визг шин, громкие крики и звук удара. Выбежав на улицу, Стелла взглянула на разбитое ветровое стекло автобуса, женское тело, поломанное и окровавленное так, что никаких сомнений в смерти пострадавшей не оставалось. Лица было не различить, но это было и не нужно. Уж ей ли не знать любимый жакет мадам…
- Ну что рты раззявили? – прикрикнула Стелла на выскочивших вслед за ней девчонок. – Ну-ка в дом! – в ее голосе явственно проступили хозяйские интонации.
И к явившимся через двадцать минут агентам ФБР она вышла навстречу с приветливой улыбкой, как хозяйка. Впрочем, узнав, что это по поводу Нины, Стелла кратко пояснила, что случилось, сразу утратив приветливость. Хоть каких-то переживаний по этому поводу агенты от нее так и не дождались.
***
- Значит, Майами? – спросила Сара, поежившись. В зале аэропорта гулял сквозняк.
- Майами, - рассеянно улыбнулся высокий рыжий мужчина, с каким-то странным выражением рассматривая свой билет.
- Что такое? – поинтересовалась Сара. – Забыл, как зовут?
- Есть маленько, - хитро прищурился он.
- А я помню, - улыбнулась Сара. – Такое примечательное имя трудно забыть.
- Да уж, - мужчина глядел куда-то в сторону. – Значит, уверена, что я – не Джефф-Ирландец?
Сара похлопала его по рукаву и укоризненно покачала головой. Костюм был немного великоват, да и галстук он одевать не стал, но все же выглядел совсем иначе.
- Отдохнешь пару недель и будешь как новенький, - успокоила Сара.
- Да некогда отдыхать, - пожал плечами мужчина. – Я и так задержался. Хотя, - в его взгляде появилась легкая неуверенность. – Возможно, что я задержался настолько сильно, что торопиться уже некуда.
- Ничего, я уверена, тебя подождут, - возразила Сара. Мужчина испытующе посмотрел на нее, будто спрашивая о причине подобной уверенности. Она же лишь широко улыбнулась.
- Вашингтон, - поднимая лицо вверх и прислушиваясь к доносящимся из динамика объявлениям, повторил мужчина. – Тебе пора.
- Нет, - качнула головой Сара. – Мой рейс через два часа. Вегас, - пояснила она. – Возвращаюсь домой. В лабораторию.
- Вот как, - понимающе кивнул мужчина. – Значит, будем коллегами? Если, конечно, меня дождутся.
- Будем, - с улыбкой кивнула Сара, пожимая протянутую руку.
- Майами, - одновременно повторили вслед за объявлением они.
***
Уже расположившись в кресле самолета, который должен был совершить для него маленькое чудо, превратив промозглую серость Нью-Йорка в красочную жару Майами, он снова достал билет. «Горацио Кейн», - повторил он про себя и улыбнулся. Не то, чтобы он забыл, как его зовут. Просто… Просто теперь можно было снова стать самим собой, и для начала не мешало бы вспомнить – а какой он, Горацио Кейн…
В тот же самый момент то же самое пытался понять еще один человек. Шеф криминалистической лаборатории Майами снова перелистал личное дело кандидата на должность эксперта по поджогам и взрывам. Детектив в отделе по расследованию убийств в Нью-Йорке, сапер в Майами, степень по химии. Шеф помнил его – высокий, худой, рыжий. Честно сказать, парень не произвел на него особого впечатления, да и пропал куда-то практически сразу после собеседования…
А вот сегодня раздался звонок из Нью-Йорка. Шеф откинулся в кресле, вновь прокручивая в памяти этот разговор. Да, этого не прочтешь в личном деле. И человек, только что спасший миллионы жизней, не должен потерять работу из-за того, что это заняло немного больше времени, чем планировалось.
Шеф положил рядом другую папку, открыл ее и быстро пробежал глазами верхний лист. Хорошие результаты, очень хорошие, еще вчера он, не задумываясь, утвердил бы этого кандидата на должность лейтенанта. А вот теперь засомневался. Для этой должности нужен человек с такими качествами, как у этого бывшего сапера, к примеру. Имеются ли они у Риккардо Стетлера, шеф не знал. Однако собеседование он прошел лучше всех. Жаль, что этот Горацио Кейн на том собеседовании не был.
Шеф еще раз перевел взгляд с одной открытой папки на другую, с одного личного дела на другое. А почему бы и нет? Кто об этом знает, на каком собеседовании был кандидат, кроме шефа и самого кандидата? Сегодня Кейн прилетает в Майами, завтра можно вызвать его и посмотреть еще раз своими глазами. И как он воспримет такое назначение, тоже многое о нем скажет. Шеф решительно переложил личное дело из одной папки в другую и довольно кивнул. Пусть покомандует. До тех пор, пока не ошибется. А если шеф хоть немного разбирается в людях, этот парень не ошибется. Сапер, как-никак.
Эпилог.
Юрика, штат Монтана, 2008 год.
- Мадам, - согнувшись в шутливом поклоне, Тэд протянул ей бокал.
Молли Макмиллан нахмурилась.
- Я же просила, Тэд, не называть меня так, - упрекнула она, кутаясь в шаль.
- Прости, я не хотел, - тут же повинился он.
Тэд всегда был мягким, по всем. Он даже внешне напоминал плюшевую игрушку – невысокий, полноватый, мягкие темные волосы и добрые карие глаза. А еще Тэд был первым, кто встретил ее в родном городе.
Она стояла над могилой родителей, в тонкой блузке и короткой юбке, в туфлях на высоком каблуке на свежевыпавшем снегу. Жакет она потеряла еще в Нью-Йорке, садясь в такси, - он просто соскользнул с плеча, и она не стала его подбирать. Пока она добиралась до Монтаны, в голове крутилась какая-то невнятица, о том, что нужно начать жизнь с того момента, где она сломалась, вернуться к истокам… И вот теперь она стояла у этих самых истоков, словно сломанная игрушка с кончившимся заводом. Зачем она приехала сюда? Дом родителей давно принадлежит другим людям. Да и ее саму никто не помнит…
- Молли? – мужской голос был неуверен, но, едва она обернулась, тут же окреп. – Молли, господи, что ты здесь делаешь? Разве можно стоять раздетой на таком ветру? – быстро говорил мужчина, стаскивая с себя куртку и накидывая на ее плечи.
Она смотрела на него, уже понимая, что знает, но воспоминания Молли Макмиллан были надежно погребены под толстым двадцатилетним слоем воспоминаний. Но вдруг… Звуки волынки, и свежевыпавший снег, который и стал причиной автомобильной катастрофы, лишившей ее родителей… Лица, лица, лица… Напарник отца, такой же маленький, кругленький, Джозеф Барнстоу, и его сын Тэд… Он всегда вызывал у Молли ассоциацию с плюшевым медвежонком. Они росли вместе, он был ее лучшим другом, а незадолго до гибели родителей Молли подслушала их разговор… Мама говорила, что Тэдди, кажется, влюбился в их дочь, и что она совсем не против их дружбы, вот жаль только, что Молли вряд ли выберет Тэдди, ей нравятся высокие и красивые мальчики. На что отец возразил, что им всего по четырнадцать лет, и Молли еще успеет понять, что – главное в мужчине… Он как-то многозначительно взглянул на маму, обнимая ее, а она ласково рассмеялась и шутливо чмокнула его в кончик носа. Молли тогда так и не поняла, что он имел в виду…
Она пришла в себя в больнице. Тэд Барнстоу был ее первым посетителем, а его первый визит был довольно официален. Как шеф полиции Юрики, он задал ей несколько вопросов. Молли сказала, что приехала из Нью-Йорка, навестить родные места. Тэд поинтересовался, почему приехала она без вещей и раздетая, - на нее было совершено нападение? Нет, объяснила она, расплакавшись, просто… У нее произошла личная трагедия в жизни, сейчас ей не хочется об этом говорить. Тэд поспешно кивнул, немного неловко похлопал ее по руке, сказал, что сожалеет, и пожелал скорейшего выздоровления.
Он ушел, а Молли лежала и глядела в белый потолок больничной палаты. И что ей делать теперь? Вот она и на краю света, совершенно одна… Молли не успела что-либо надумать, пришел доктор, высокий, седой, с длинным лошадиным лицом. Она с удивлением узнала, что на дворе уже октябрь, и она провела в больнице целых три недели.
- Я хорошо себя чувствую, - с некоторым удивлением заверила она.
- Я принимаю это как комплимент своему профессионализму, - улыбнувшись, ответил доктор.
- Можете выписать меня прямо сейчас, и, не сомневайтесь, я оплачу лечение, - прищурившись, твердо сказала Молли, сжимая губы, заметив что-то подозрительное во взгляде доктора.
- Я и не сомневаюсь, - нахмурился доктор. – Но я должен вас предупредить, что, если я выпишу вас сейчас, то вы наверняка потеряете ребенка.
- Ребенка? – ахнула Молли, непроизвольно обхватывая ладонями совершенно плоский живот. Ее щеки вспыхнули, она несколько раз судорожно вдохнула и, не справившись с собой, отчаянно разрыдалась. Доктор наблюдал за ней с каким-то непонятным смущением и удивлением, затем начал успокаивать.
- Если вы будете так нервничать, вы потеряете ребенка и тут, - пригрозил он.
Слезы на щеках Молли мгновенно высохли. Она встретила недоверчивый взгляд доктора и внезапно поняла, что при осмотре он, естественно, догадался о роде ее занятий, и теперь совершенно не понимает того, что она чувствует.
- Док, - покусывая губу, начала она.
- Меня зовут Джордж Меллоу, - с неожиданно теплой улыбкой, сделавшей его длинное лицо почти симпатичным, перебил ее доктор. – Если я правильно понял, что вы хотите мне сказать, нам придется довольно долго общаться, так что доктор Меллоу – будет неплохо для начала.
- Доктор Меллоу, - послушно повторила Молли. Опустила глаза, потом взглянула на доктора так по-детски, с отчаянной надеждой, что он непроизвольно накрыл ее руку своей ладонью. – Его отца больше нет, - просто, без вычурности, сказала она. – И… Я все сделаю… - по ее щекам снова потекли слезы, и она отвернулась, торопливо вытирая их.
- Мы сделаем все, что сможем, Молли, - пообещал ей доктор.
Она закусила губу. Она не верила в бога, после всего того, чему он равнодушно позволил случиться. Но сейчас обращалась именно к нему. Если уж он позволил произойти этому чуду, то …неужели у него хватит жестокости отнять у нее Джеффа второй раз?
***
- Ты думаешь о нем? – вырвал ее из воспоминаний голос Тэда.
Молли взглянула на него, отмечая, что за внешней беззаботностью скрывается горечь. Она перевела взгляд на улицу, где в самом разгаре была битва снежками среди построенных Тэдом снежных лабиринтов. Глядя на метко и быстро расстреливающего снежками «вражеский отряд» сына, Молли грустно улыбнулась, вновь вспоминая осенний парк, раскрашенные фигурки, огромного белоснежного медведя…
- Джефф похож на отца? – неожиданно спросил Тэд. Раньше он почему-то никогда не задавал этот вопрос.
- И да, и нет, - пожала плечами Молли. Сын унаследовал ее серые глаза и светлые волосы, только они были не мышино-серого, как у Молли, цвета, который она ненавидела и всегда закрашивала, а красивого золотистого оттенка. Но вот его движения, мимика, взгляд…
- Тэдди, - начала Молли, собираясь сказать, что она ничего не может поделать с воспоминаниями, да и не хочет забывать об Ирландце, ведь эти воспоминания и маленький Джефф – все, что у нее осталось. Но тут она повела рукой с бокалом и в нем что-то звякнуло. Молли замерла, понимая по глазам Тэда, что ей не почудилось, и, подняв бокал повыше, рассмотрела сквозь вино очертания кольца.
Да, конечно, это второе Рождество, которое они встречают вместе… И Тэд всегда был рядом в эти годы, начиная с визитов в больницу с цветами и игрушками… Потом помогал ей с жильем и няней, помог устроиться на работу в магазин старой Бетти – тот самый, договор на совладение которым они с Бетти подписали неделю назад…
Но все же, так не бывает. Нельзя просто вычеркнуть двадцать лет из жизни и вот так замкнуть круг, будто она и не уезжала никуда из родной Юрики. Молли прикрыла глаза и вновь увидела Джеффа-Ирландца. По счастью, она никогда, даже во снах, не видела его мертвым. Почему-то Ирландец всегда представлялся ей на берегу жаркого моря. Синие волны накатывают на желтый песок, синие глаза устремлены в такое же синее небо, ветерок треплет его рыжие волосы… Молли никому не рассказывала об этом. Ирландец в раю, считала она. А она… Она сделала шаг и ткнулась лицом в плечо Тэда. Ну и пусть так не бывает. Ей довелось пожить в очень страшной сказке, так зачем отказываться от счастливой? Маленький домик в захолустной Юрике, маленький магазинчик, сын и надежный, любящий мужчина рядом. Молли Макмиллан, тебе предлагают рай на земле. Соглашайся! Ты будешь счастлива, Молли. До тех пор, пока не…
@темы: Сара Сайдл, "Until", Горацио Кейн