Глава 5.
Глава 5.
Буквы расплывались перед глазами, и Ирландец отставил ноутбук, спустил ноги с дивана и, тяжело опираясь на его спинку, подошел к окну. За темной плотной шторой обнаружился широкий удобный подоконник, на который он с удовольствием забрался, на мгновение почувствовав себя вновь подростком, подравшимся сегодня в школе с лучшим другом, а, придя домой, обнаружившим, что родители в очередной раз поругались. И вот он один на один с целым миром, сидит, прижимаясь лбом к холодному гладкому стеклу, и смотрит на ночной Нью-Йорк.
Ирландец позволил зрению расфокусироваться, так что огни зданий на другой стороне парка превратились в мутный цветной калейдоскоп. Затем дохнул на стекло, поднял было руку, чтобы нарисовать что-то на запотевшей поверхности, но, коснувшись пальцем стекла, передумал, и подушечка пальца прочертила длинную прямую линию, уходящую в никуда. Любое его действие могло стать ошибкой. Мир был трясиной болотных огоньков. Он вообще не понимал, почему жив до сих пор. Сказанное от отчаяния в последний момент имя вдруг перевернуло все с ног на голову. Или с головы на ноги – кто тут разберет…
Во всяком случае, второй раз за день ситуация кардинально поменялась – вместо холодного грязного подвала он очнулся в кровати. Впрочем, за день ли? Он не знал, сколько прошло времени. Сколько раз он терял сознание – даже этого он не мог вспомнить точно. Ирландец усмехнулся, подумав, что, если он подсознательно хотел заменить боль душевную, терзающую его последний год, болью реальной, физической, то его желание выполнено с лихвой. То, что он так и не сказал своего имени, сейчас казалось чем-то нереальным, будто он читал на ночь какой-нибудь детективный боевик, а потом прочитанное воплотилось во сне с ним самим в главной роли. Неужели он действительно ничего не сказал, даже в бреду? Похоже на то. Иначе с чего окружающим так лебезить перед ним?
С другой стороны, он назвался Джеффом Сальвано, не ожидая никакого особого эффекта… Действительно ли назвался или это был бред? Нет, назвался, тот кривой и длинный, чей единственный глаз горел откровенной ненавистью и наслаждением во время пытки, сегодня утром назвал его Джеффом. Ирландец ткнулся лбом в колени, обхватывая их руками, пытаясь сдержать вызванную воспоминанием дрожь. Его снова охватила невероятная жуть более не подчиняющегося рассудку тела, его собственного тела, бьющегося в конвульсиях, стремясь избавиться от немыслимой, нереальной боли, раздирающей внутренности… Конечно, он понимал, что пытка электрическим током – это больно, но вот того, что это так больно – он даже и представить не мог.
Он взглянул на свои руки, – следы от браслетов цепи уже сошли – перевел взгляд на отражение в оконном стекле. Синяков почти не видно, разбитая губа заживает, - тот, второй, которого называли Штырем, бил аккуратно, стараясь не повредить лицо слишком уж сильно. Наверное, они с самого начала не были уверены, что он – не Ирландец. Теперь ему было понятно, почему все обернулось так скверно – шустрый молодой агент, встретивший его, прилетевшего под видом Ирландца, так обрадовался удачному началу операции, что не подумал о том, что следить будут не только за прилетевшим важным гостем, но и за доставившим его в гостиницу курьером.
Сомнений насчет участи Лоуренса Ирландец не испытывал. Сам он пытался сделать вид, что ничего не было, и подозрений в том, что он – не тот, за кого себя выдает, никогда ни у кого не возникало. И, к его удивлению, получалось. Он не понимал, почему, назвавшись Джеффом Сальвано, он получил все привилегии Ирландца. Неужели, выбирая наугад личное дело рыжего, голубоглазого, высокого бомбиста подходящего возраста, чтобы прикрыть его собственный файл от посторонних, они попали пальцем в небо, и Сальвано действительно Ирландец?
Тогда интуитивно выбранная им линия поведения является единственно правильной. Но что он будет делать, если его начнут проверять? О Сальвано он не знал ровным счетом ничего, за исключением тех самых примет – рыжие волосы, голубые глаза, высокий рост – которые и привели его в ненавистный родной город. Здесь он получил и тот шрам, который сделал его идеальным кандидатом на роль Ирландца. Но роль Джеффа Сальвано он играть не был готов совершенно.
Ирландец кинул взгляд в сторону работающего ноутбука. Доступ в сеть ему предоставили по первому требованию. Якобы для первоначального поиска подходящей цели. Завтра Штырь отвезет его туда, куда он скажет, чтобы посмотреть на выбранное место в реальности. Вот только для того, чтобы выбрать цель в Нью-Йорке, ему не нужен Интернет – достаточно закрыть глаза, и перед мысленным взором разворачиваются улицы, мосты, парки Нью-Йорка, будто он на немыслимой скорости совершает обзорную экскурсию по городу. Для того чтобы выполнить реально стоящую перед ним задачу, Интернет оказался также бесполезен. Ни получить больше информации о Джеффе Сальвано, ни восстановить контакт с ФБР, оборвавшийся из-за нелепой ошибки Лоуренса, он не мог.
Ирландец устало потер лоб, и перебрался с подоконника на кровать, захлопнув по пути ноутбук. Вытянувшись во весь рост, он закрыл глаза, подводя неутешительные итоги. Он жив – это единственный плюс в сложившейся ситуации. Значит, может продолжать эту опаснейшую игру, выдавая себя за Джеффа Сальвано, ставшего известным под прозвищем Ирландец. Агенты, курирующие операцию, не знают, жив ли он и где он, никакой связи между ними предусмотрено не было – слишком опасно – все контакты должны были идти через Лоуренса. Попытаться воспользоваться его телефонным номером? Непрогнозируемо. У кого сейчас телефон – неизвестно. А если возникнут новые подозрения на его счет… Его тело снова свело судорогой. Даже кутаясь в теплое одеяло, он ощущал пронизывающий холод подвала. И отчаяния. Нет, второй раз ему этого не вынести.
Выматывающая физическая слабость угнетала его сильнее неопределенности, шаткости его положения. Тело могло подвести в любой момент, оно никак не желало приходить в норму, то и дело слабостью или болью напоминая о произошедшем. Привыкший довольствоваться четырьмя-пятью часами сна в сутки, сегодня он проспал всю ночь, и потом почти весь день, но не чувствовал себя отдохнувшим. Привычной четкости мышления тоже не было. Мысли путались, сбивались, унося его в ненужные воспоминания или тоскливое осознание удручающей ситуации дня сегодняшнего.
Он не был готов к работе, но показывать это нельзя, если он хочет жить. А теперь Ирландец остро чувствовал, насколько этого хочет. Горячка последнего года, вызванная смертью брата – последнего из его семьи – побуждавшая его понапрасну рисковать, лезть на рожон, закончилась. Брата не вернешь. Эл, командир его саперной группы, понимая его состояние, сделал попытку уберечь его от самого себя, посоветовав перейти на работу в криминалистическую лабораторию. Хоть он и был человеком действия, наука никогда не была ему чуждой. Он согласился, даже прошел собеседование - и, не дождавшись результатов, сорвался в эту безумную авантюру, предложенную ФБР. Впрочем, тогда она не представлялась настолько уж безумной. Выдать себя за полностью подходящего под описание террориста, выяснить объект, выбранный для взрыва, а главное – заказчиков теракта. Всего лишь небольшая разрядка перед педантичной, скучноватой, и уж точно абсолютно безопасной работой, какой ему представлялась работа криминалиста.
Сейчас Ирландец понимал, что с радостью согласится на эту работу по окончании операции. Если, конечно, он до этого доживет. Завтра нужно постараться выйти на контакт с ФБР, дать им знать, что он еще жив и выполнит задуманное. Он перевернулся на живот, – зачесались заживающие ожоги, и он поерзал, одновременно утихомиривая зуд и устраиваясь поудобнее, – подгреб под себя подушку, вжимаясь в нее щекой. Беда в том, что Дилейни, судя по всему, лишь посредник. Это усложняет и без того непростую задачу. Но самое главное – он должен восстановить утраченные силы, и чем скорее, тем лучше.
***
Воскресный день выдался погожим после целой недели дождливых, серых дней. Внезапно оказалось, что деревья успели стать разноцветными, добавив желтых и красных тонов в общую зеленую массу. Неудивительно, что парк был полон народу. Нина и Ирландец тонули среди воздушных шаров и цветной сахарной ваты, незамысловатых мелодий аттракционов и воплей, визгов и хохота расшалившихся детей. Впрочем, нет, тонула только Нина, Ирландец, на удивление, чувствовал себя как рыба в воде среди этой огромной неуправляемой толпы. Его обычно бросающаяся в глаза шевелюра теперь казалась незаметной среди пестрых нарядов и ярких париков бродящих в толпе клоунов, водолазка, джинсы, обычная кожаная куртка, а главное – веселая безмятежность, сквозящая во взгляде и улыбке, сделали Ирландца одной из неприметных крупиц человеческого водоворота. Одетая столь же неприметно, Нина никак не могла почувствовать себя своей среди веселящейся толпы. Сперва она вообще недоумевала, зачем Ирландец взял ее с собой – Штыря же он оставил в машине. Но потом поняла, что одинокий мужчина здесь бросался бы в глаза и привлекал ненужное внимание молодых одиноких мамаш, выгуливающих своих чад.
Нина испытывала странную враждебность ко всем этим веселящимся людям. Своим безудержным глуповатым счастьем они нагоняли на нее глухую тоску. Когда-то они с родителями тоже ходили в парк по выходным. Правда, в их маленьком городке и парк был куда меньше, но тогда тот крохотный парк провинциального городка в Монтане казался Нине куда больше, чем этот огромный парк развлечений Нью-Йорка. С мстительным удовольствием она подумала, что, быть может, все эти ничего не подозревающие люди смеются сейчас в последний раз, а затем, уже очень скоро, их судьба изменится трагически и внезапно. Так же, как когда-то изменилась ее собственная.
Нина покосилась на обнимающего ее за талию Ирландца. Интересно, что он чувствует среди этой толпы ничего не подозревающих людей? Вспоминает ли он те крохи счастливого детства, пока еще была жива его мать? Хотя нет, вряд ли стриптизерша ходила с сыном в парк. Тогда, возможно, он наслаждается мыслью о том, что скоро эти омерзительно довольные лица исказятся совсем другими чувствами? И причиной тому будет именно он…
Ирландец поймал ее взгляд, его глаза чуть сузились, дрогнули брови, и Нине показалось, что он понял ее состояние, и сейчас они уйдут из этого раздражающего своей сладкой розовой сахарностью веселья. Вместо этого Ирландец вдруг усмехнулся, и, крепче приобняв Нину, увлек ее в сторону одного из многочисленных аттракционов.
- Что тебе раздобыть для поднятия настроения? – хитро спросил он, кивая на плюшевые игрушки и примеривая к руке пневматическую винтовку.
Нина недоверчиво вскинула брови, скрещивая на груди руки и картинно прикусывая губу. Зажегшийся в глазах Ирландца задорный огонек лишь подстегнул. Играя маленькую капризную принцессу, Нина оттопырила губу и небрежно ткнула пальчиком в самую большую игрушку, для обладания которой требовалось проявить исключительную меткость. Ирландец облизал губы, пряча улыбку, хмыкнул, быстро подняв брови, и почесал затылок, старательно изображая озадаченность, хотя Нина была абсолютно убеждена – ничего другого он и не ожидал, к тому же, он ни секунды не сомневается, что сможет выполнить этот каприз, а иначе не предложил бы. Джефф Сальвано по прозвищу Ирландец был не из тех, кто позволяет посадить себя в лужу, тем более прилюдно.
Через минуту, получив огромного белоснежного медведя под фальшиво-одобрительное бормотание хозяина аттракциона «о, вы превосходный стрелок, мистер», Нина старательно растянула губы в улыбке. Конечно, это было приятно, как и приятно было смотреть на спокойно-сосредоточенное лицо Ирландца, его чуть приметно сжимающиеся после каждого выстрела губы… Но вся эта сопливая романтика была не для нее. В ее голову назойливо лезли мысли о том, кого Джефф видит на месте раскрашенных фигурок-мишеней, которые он без промаха расстреливал только что, - отца, который его продавал? Тех уродов, которые его покупали?
Ирландец прищурился, склонив голову набок и глядя на нее.
- Может, хочешь сама? – поинтересовался он.
- Да я и стрелять не умею, - фыркнула Нина.
- Ну, я тебя научу, - вкрадчиво улыбнулся Ирландец.
Хозяин аттракциона, пряча улыбку, протянул ему новую порцию шариков для стрельбы. Нина потупилась. Что за игру он затеял? Ее не нужно обхаживать, как приличную девушку, зачем все это? Не мог же Ирландец забыть, зачем они здесь…
А он уже обнял ее сзади, якобы помогая правильно взять винтовку, и Нина чувствовала его тело, руки, его дыхание на своей щеке. Как бы глупо это не было, но ее неожиданно увлекла эта игра, загорелись щеки, участилось дыхание, идиотский счастливый смех рвался из ее груди, а шарики летели как попало, потому что она не слушала подсказок Ирландца, а если и слышала, делала все наоборот…
И за столиком кафе, куда ее привел Ирландец, Нина сидела оглушенно-счастливая, чувствуя себя девчонкой, неожиданно получившей приглашение на выпускной бал от парня, на которого давно и совершенно безнадежно тайком заглядывалась.
- Подождешь немного, мне нужно отлучиться, - улыбаясь, шепнул Ирландец, наклонившись к ней. И Нина кивнула с рассеянной улыбкой, покручивая трубочкой в стакане с коктейлем, хотя и поняла по его сосредоточенному взгляду, что вот теперь-то Ирландец приступает к делу, ради которого они сюда и пришли. Она проводила его взглядом – чуть сутуля плечи, улыбаясь, галантно придержал дверь, пропуская мамашу с целой оравой детишек разных возрастов, и вышел. Нина залпом опрокинула в себя коктейль, не позволяя реальности сбить себя с того радужного настроения, которое каким-то непостижимым образом умудрился создать у нее Ирландец. Пусть это глупо, но так приятно… Нина жестом подозвала официанта и заказала еще пару коктейлей – как только Ирландец ушел, она опять стала чувствовать себя чужеродной здесь.
Ирландец старательно сдерживал шаг. Особенно торопиться было ни к чему, даже если Нине дали приказ приглядывать за ним, он достаточно сбил ее с толку непривычным обхождением. Скорее всего, она никуда не уйдет из кафе. Конечно, он мог бы отказаться брать с собой Нину, но тогда существовала вероятность, что Штырь решит проследить за ним. Разумеется, из самых лучших побуждений…
***
Прогуливаясь по парку, Ирландец начал выглядывать крупную фигуру и совершенно седую шевелюру человека, ради которого он и пришел сюда. Бывший шеф убойного отдела, ушедший на пенсию еще до того, как Ирландец уехал из Нью-Йорка, работал в этом парке охранником, и это был пока самый лучший вариант, пришедший ему в голову. Сейчас он мог полагаться только на старые связи. Нужно было срочно и максимально безопасно восстановить контакт с ФБР, иначе его нахождение в доме Дилейни превращалось в бессмысленное, а главное, самоубийственное занятие. Если его не раскололи до сих пор, нет никаких гарантий, что этого не произойдет в ближайшее время.
Но проблема разрешилась неожиданно, быстрее и проще. Высокая женщина, стоящая в задумчивости возле кабинок моментальной фотографии, небрежно оглянулась, и, видимо решившись, скрылась за дверцей. Через несколько секунд Ирландец последовал за ней.
Защелкнулась задвижка, Сара отступила, прислонившись спиной к стене тесной кабинки, а Ирландец сел на стул, поставил локти на колени и низко опустил голову. Оба молчали, то ли прислушиваясь к звукам снаружи в попытке определить, есть ли кто в соседних кабинках, то ли просто не зная, с чего начать.
- Как вы меня нашли? – первым заговорил Ирландец, поднимая голову.
- Следили от дома Дилейни, - чуть прищурясь, ответила Сара. – Вас проверяли, передали в лабораторию платок с вашей кровью, - Ирландец быстро и невесело улыбнулся уголками губ, почему-то виновато отвел взгляд. – Мы вычислили двух человек, Ник Коттс и Шон Дилейни. Дилейни достаточно известная личность. Матерый посредник. Оружие, наркотики, заказные убийства, - Сара помолчала, и добавила. – Я рада видеть вас живым.
- Да, - мягко улыбнулся Ирландец. – Не стоит беспокойства.
Сара в упор взглянула на него, слегка прикусив губу. Вряд ли он осознает, как изменился за эти пять дней. Сара понимала, что иначе он ответить не мог, но и она не могла не выразить того облегчения, которое испытала, увидев его не просто живым, но и вполне уверенно стоящим на ногах.
- Все хорошо, что хорошо кончается, - пожала плечами Сара. – Завтра вы будете у себя в Майами и…
- Ничего еще не закончилось, - вскинул глаза Ирландец, заставив ее осечься. – Дилейни всего лишь посредник, заказ сделал не он.
- Вот как, - нахмурилась Сара. – И все же, - продолжила она после паузы, тряхнув головой. – Для вас это ничего не меняет. Вы выполнили свою задачу, и можете вернуться домой с чистой совестью.
- Они наймут другого исполнителя, - разглядывая свои руки, проговорил Ирландец. – Знаете, какую мне поставили задачу? Превзойти эффект 11 сентября. Цель – на мое усмотрение.
Сара молчала, в упор глядя на него. Что она могла сказать – «вас убьют»?
- Что вы предлагаете? – спросила она.
- Нужно продолжать, - спокойно ответил Ирландец. – Меня считают Ирландцем, подразумевается, что я и есть Джефф Сальвано. Как только я назначу цель, Дилейни наверняка должен будет сообщить об этом заказчикам. Будьте готовы отследить это. Нужно будет поставить жучок…
- Нет, - улыбнулась Сара. – С техническими возможностями ФБР мы отследим любой контакт и без этого.
- Хорошо, - кивнул Ирландец. Кинул взгляд на часы. – Мне пора возвращаться.
- К вашей спутнице? – Сара невинно приподняла бровь.
- У нее своя роль, и она с ней неплохо справляется, - неожиданно с подколкой парировал Ирландец, поднимаясь.
- Связь, - протянула ему карточку Сара, справившись со смущением от того, что внезапно они оказались лицом к лицу в тесном замкнутом пространстве.
Ирландец взглянул на карточку, прикрыл на секунду глаза, запоминая телефонный номер и сетевой адрес с паролем.
- Будьте осторожны, - успела сказать Сара ему в спину, когда он молча развернулся и вышел.
Она закрыла глаза, откинув голову и прислонившись затылком к стене. Значит, операция продолжается. На мгновение мелькнула мысль, что, быть может, не так уж плохо, что не у всех мужчин тяга к риску в крови. Но Сара прекрасно понимала, что дело здесь не в лишней порции адреналина, отнюдь. Да, ввод под прикрытие прошел далеко не гладко. Ему пришлось очень плохо, это очевидно, как он не пытается держаться, как ни в чем не бывало. Но теперь он Ирландец, и только он может предотвратить новую катастрофу, спасти множество человеческих жизней. Пока они не возьмут заказчиков, ему придется быть Ирландцем, делать вид, что процесс подготовки взрыва идет полным ходом, и искать другого исполнителя нет нужды – в этом он прав. Теперь у них есть связь, и у него есть шансы на выживание. Остается лишь пожелать удачи.
Глава 5.Буквы расплывались перед глазами, и Ирландец отставил ноутбук, спустил ноги с дивана и, тяжело опираясь на его спинку, подошел к окну. За темной плотной шторой обнаружился широкий удобный подоконник, на который он с удовольствием забрался, на мгновение почувствовав себя вновь подростком, подравшимся сегодня в школе с лучшим другом, а, придя домой, обнаружившим, что родители в очередной раз поругались. И вот он один на один с целым миром, сидит, прижимаясь лбом к холодному гладкому стеклу, и смотрит на ночной Нью-Йорк.
Ирландец позволил зрению расфокусироваться, так что огни зданий на другой стороне парка превратились в мутный цветной калейдоскоп. Затем дохнул на стекло, поднял было руку, чтобы нарисовать что-то на запотевшей поверхности, но, коснувшись пальцем стекла, передумал, и подушечка пальца прочертила длинную прямую линию, уходящую в никуда. Любое его действие могло стать ошибкой. Мир был трясиной болотных огоньков. Он вообще не понимал, почему жив до сих пор. Сказанное от отчаяния в последний момент имя вдруг перевернуло все с ног на голову. Или с головы на ноги – кто тут разберет…
Во всяком случае, второй раз за день ситуация кардинально поменялась – вместо холодного грязного подвала он очнулся в кровати. Впрочем, за день ли? Он не знал, сколько прошло времени. Сколько раз он терял сознание – даже этого он не мог вспомнить точно. Ирландец усмехнулся, подумав, что, если он подсознательно хотел заменить боль душевную, терзающую его последний год, болью реальной, физической, то его желание выполнено с лихвой. То, что он так и не сказал своего имени, сейчас казалось чем-то нереальным, будто он читал на ночь какой-нибудь детективный боевик, а потом прочитанное воплотилось во сне с ним самим в главной роли. Неужели он действительно ничего не сказал, даже в бреду? Похоже на то. Иначе с чего окружающим так лебезить перед ним?
С другой стороны, он назвался Джеффом Сальвано, не ожидая никакого особого эффекта… Действительно ли назвался или это был бред? Нет, назвался, тот кривой и длинный, чей единственный глаз горел откровенной ненавистью и наслаждением во время пытки, сегодня утром назвал его Джеффом. Ирландец ткнулся лбом в колени, обхватывая их руками, пытаясь сдержать вызванную воспоминанием дрожь. Его снова охватила невероятная жуть более не подчиняющегося рассудку тела, его собственного тела, бьющегося в конвульсиях, стремясь избавиться от немыслимой, нереальной боли, раздирающей внутренности… Конечно, он понимал, что пытка электрическим током – это больно, но вот того, что это так больно – он даже и представить не мог.
Он взглянул на свои руки, – следы от браслетов цепи уже сошли – перевел взгляд на отражение в оконном стекле. Синяков почти не видно, разбитая губа заживает, - тот, второй, которого называли Штырем, бил аккуратно, стараясь не повредить лицо слишком уж сильно. Наверное, они с самого начала не были уверены, что он – не Ирландец. Теперь ему было понятно, почему все обернулось так скверно – шустрый молодой агент, встретивший его, прилетевшего под видом Ирландца, так обрадовался удачному началу операции, что не подумал о том, что следить будут не только за прилетевшим важным гостем, но и за доставившим его в гостиницу курьером.
Сомнений насчет участи Лоуренса Ирландец не испытывал. Сам он пытался сделать вид, что ничего не было, и подозрений в том, что он – не тот, за кого себя выдает, никогда ни у кого не возникало. И, к его удивлению, получалось. Он не понимал, почему, назвавшись Джеффом Сальвано, он получил все привилегии Ирландца. Неужели, выбирая наугад личное дело рыжего, голубоглазого, высокого бомбиста подходящего возраста, чтобы прикрыть его собственный файл от посторонних, они попали пальцем в небо, и Сальвано действительно Ирландец?
Тогда интуитивно выбранная им линия поведения является единственно правильной. Но что он будет делать, если его начнут проверять? О Сальвано он не знал ровным счетом ничего, за исключением тех самых примет – рыжие волосы, голубые глаза, высокий рост – которые и привели его в ненавистный родной город. Здесь он получил и тот шрам, который сделал его идеальным кандидатом на роль Ирландца. Но роль Джеффа Сальвано он играть не был готов совершенно.
Ирландец кинул взгляд в сторону работающего ноутбука. Доступ в сеть ему предоставили по первому требованию. Якобы для первоначального поиска подходящей цели. Завтра Штырь отвезет его туда, куда он скажет, чтобы посмотреть на выбранное место в реальности. Вот только для того, чтобы выбрать цель в Нью-Йорке, ему не нужен Интернет – достаточно закрыть глаза, и перед мысленным взором разворачиваются улицы, мосты, парки Нью-Йорка, будто он на немыслимой скорости совершает обзорную экскурсию по городу. Для того чтобы выполнить реально стоящую перед ним задачу, Интернет оказался также бесполезен. Ни получить больше информации о Джеффе Сальвано, ни восстановить контакт с ФБР, оборвавшийся из-за нелепой ошибки Лоуренса, он не мог.
Ирландец устало потер лоб, и перебрался с подоконника на кровать, захлопнув по пути ноутбук. Вытянувшись во весь рост, он закрыл глаза, подводя неутешительные итоги. Он жив – это единственный плюс в сложившейся ситуации. Значит, может продолжать эту опаснейшую игру, выдавая себя за Джеффа Сальвано, ставшего известным под прозвищем Ирландец. Агенты, курирующие операцию, не знают, жив ли он и где он, никакой связи между ними предусмотрено не было – слишком опасно – все контакты должны были идти через Лоуренса. Попытаться воспользоваться его телефонным номером? Непрогнозируемо. У кого сейчас телефон – неизвестно. А если возникнут новые подозрения на его счет… Его тело снова свело судорогой. Даже кутаясь в теплое одеяло, он ощущал пронизывающий холод подвала. И отчаяния. Нет, второй раз ему этого не вынести.
Выматывающая физическая слабость угнетала его сильнее неопределенности, шаткости его положения. Тело могло подвести в любой момент, оно никак не желало приходить в норму, то и дело слабостью или болью напоминая о произошедшем. Привыкший довольствоваться четырьмя-пятью часами сна в сутки, сегодня он проспал всю ночь, и потом почти весь день, но не чувствовал себя отдохнувшим. Привычной четкости мышления тоже не было. Мысли путались, сбивались, унося его в ненужные воспоминания или тоскливое осознание удручающей ситуации дня сегодняшнего.
Он не был готов к работе, но показывать это нельзя, если он хочет жить. А теперь Ирландец остро чувствовал, насколько этого хочет. Горячка последнего года, вызванная смертью брата – последнего из его семьи – побуждавшая его понапрасну рисковать, лезть на рожон, закончилась. Брата не вернешь. Эл, командир его саперной группы, понимая его состояние, сделал попытку уберечь его от самого себя, посоветовав перейти на работу в криминалистическую лабораторию. Хоть он и был человеком действия, наука никогда не была ему чуждой. Он согласился, даже прошел собеседование - и, не дождавшись результатов, сорвался в эту безумную авантюру, предложенную ФБР. Впрочем, тогда она не представлялась настолько уж безумной. Выдать себя за полностью подходящего под описание террориста, выяснить объект, выбранный для взрыва, а главное – заказчиков теракта. Всего лишь небольшая разрядка перед педантичной, скучноватой, и уж точно абсолютно безопасной работой, какой ему представлялась работа криминалиста.
Сейчас Ирландец понимал, что с радостью согласится на эту работу по окончании операции. Если, конечно, он до этого доживет. Завтра нужно постараться выйти на контакт с ФБР, дать им знать, что он еще жив и выполнит задуманное. Он перевернулся на живот, – зачесались заживающие ожоги, и он поерзал, одновременно утихомиривая зуд и устраиваясь поудобнее, – подгреб под себя подушку, вжимаясь в нее щекой. Беда в том, что Дилейни, судя по всему, лишь посредник. Это усложняет и без того непростую задачу. Но самое главное – он должен восстановить утраченные силы, и чем скорее, тем лучше.
***
Воскресный день выдался погожим после целой недели дождливых, серых дней. Внезапно оказалось, что деревья успели стать разноцветными, добавив желтых и красных тонов в общую зеленую массу. Неудивительно, что парк был полон народу. Нина и Ирландец тонули среди воздушных шаров и цветной сахарной ваты, незамысловатых мелодий аттракционов и воплей, визгов и хохота расшалившихся детей. Впрочем, нет, тонула только Нина, Ирландец, на удивление, чувствовал себя как рыба в воде среди этой огромной неуправляемой толпы. Его обычно бросающаяся в глаза шевелюра теперь казалась незаметной среди пестрых нарядов и ярких париков бродящих в толпе клоунов, водолазка, джинсы, обычная кожаная куртка, а главное – веселая безмятежность, сквозящая во взгляде и улыбке, сделали Ирландца одной из неприметных крупиц человеческого водоворота. Одетая столь же неприметно, Нина никак не могла почувствовать себя своей среди веселящейся толпы. Сперва она вообще недоумевала, зачем Ирландец взял ее с собой – Штыря же он оставил в машине. Но потом поняла, что одинокий мужчина здесь бросался бы в глаза и привлекал ненужное внимание молодых одиноких мамаш, выгуливающих своих чад.
Нина испытывала странную враждебность ко всем этим веселящимся людям. Своим безудержным глуповатым счастьем они нагоняли на нее глухую тоску. Когда-то они с родителями тоже ходили в парк по выходным. Правда, в их маленьком городке и парк был куда меньше, но тогда тот крохотный парк провинциального городка в Монтане казался Нине куда больше, чем этот огромный парк развлечений Нью-Йорка. С мстительным удовольствием она подумала, что, быть может, все эти ничего не подозревающие люди смеются сейчас в последний раз, а затем, уже очень скоро, их судьба изменится трагически и внезапно. Так же, как когда-то изменилась ее собственная.
Нина покосилась на обнимающего ее за талию Ирландца. Интересно, что он чувствует среди этой толпы ничего не подозревающих людей? Вспоминает ли он те крохи счастливого детства, пока еще была жива его мать? Хотя нет, вряд ли стриптизерша ходила с сыном в парк. Тогда, возможно, он наслаждается мыслью о том, что скоро эти омерзительно довольные лица исказятся совсем другими чувствами? И причиной тому будет именно он…
Ирландец поймал ее взгляд, его глаза чуть сузились, дрогнули брови, и Нине показалось, что он понял ее состояние, и сейчас они уйдут из этого раздражающего своей сладкой розовой сахарностью веселья. Вместо этого Ирландец вдруг усмехнулся, и, крепче приобняв Нину, увлек ее в сторону одного из многочисленных аттракционов.
- Что тебе раздобыть для поднятия настроения? – хитро спросил он, кивая на плюшевые игрушки и примеривая к руке пневматическую винтовку.
Нина недоверчиво вскинула брови, скрещивая на груди руки и картинно прикусывая губу. Зажегшийся в глазах Ирландца задорный огонек лишь подстегнул. Играя маленькую капризную принцессу, Нина оттопырила губу и небрежно ткнула пальчиком в самую большую игрушку, для обладания которой требовалось проявить исключительную меткость. Ирландец облизал губы, пряча улыбку, хмыкнул, быстро подняв брови, и почесал затылок, старательно изображая озадаченность, хотя Нина была абсолютно убеждена – ничего другого он и не ожидал, к тому же, он ни секунды не сомневается, что сможет выполнить этот каприз, а иначе не предложил бы. Джефф Сальвано по прозвищу Ирландец был не из тех, кто позволяет посадить себя в лужу, тем более прилюдно.
Через минуту, получив огромного белоснежного медведя под фальшиво-одобрительное бормотание хозяина аттракциона «о, вы превосходный стрелок, мистер», Нина старательно растянула губы в улыбке. Конечно, это было приятно, как и приятно было смотреть на спокойно-сосредоточенное лицо Ирландца, его чуть приметно сжимающиеся после каждого выстрела губы… Но вся эта сопливая романтика была не для нее. В ее голову назойливо лезли мысли о том, кого Джефф видит на месте раскрашенных фигурок-мишеней, которые он без промаха расстреливал только что, - отца, который его продавал? Тех уродов, которые его покупали?
Ирландец прищурился, склонив голову набок и глядя на нее.
- Может, хочешь сама? – поинтересовался он.
- Да я и стрелять не умею, - фыркнула Нина.
- Ну, я тебя научу, - вкрадчиво улыбнулся Ирландец.
Хозяин аттракциона, пряча улыбку, протянул ему новую порцию шариков для стрельбы. Нина потупилась. Что за игру он затеял? Ее не нужно обхаживать, как приличную девушку, зачем все это? Не мог же Ирландец забыть, зачем они здесь…
А он уже обнял ее сзади, якобы помогая правильно взять винтовку, и Нина чувствовала его тело, руки, его дыхание на своей щеке. Как бы глупо это не было, но ее неожиданно увлекла эта игра, загорелись щеки, участилось дыхание, идиотский счастливый смех рвался из ее груди, а шарики летели как попало, потому что она не слушала подсказок Ирландца, а если и слышала, делала все наоборот…
И за столиком кафе, куда ее привел Ирландец, Нина сидела оглушенно-счастливая, чувствуя себя девчонкой, неожиданно получившей приглашение на выпускной бал от парня, на которого давно и совершенно безнадежно тайком заглядывалась.
- Подождешь немного, мне нужно отлучиться, - улыбаясь, шепнул Ирландец, наклонившись к ней. И Нина кивнула с рассеянной улыбкой, покручивая трубочкой в стакане с коктейлем, хотя и поняла по его сосредоточенному взгляду, что вот теперь-то Ирландец приступает к делу, ради которого они сюда и пришли. Она проводила его взглядом – чуть сутуля плечи, улыбаясь, галантно придержал дверь, пропуская мамашу с целой оравой детишек разных возрастов, и вышел. Нина залпом опрокинула в себя коктейль, не позволяя реальности сбить себя с того радужного настроения, которое каким-то непостижимым образом умудрился создать у нее Ирландец. Пусть это глупо, но так приятно… Нина жестом подозвала официанта и заказала еще пару коктейлей – как только Ирландец ушел, она опять стала чувствовать себя чужеродной здесь.
Ирландец старательно сдерживал шаг. Особенно торопиться было ни к чему, даже если Нине дали приказ приглядывать за ним, он достаточно сбил ее с толку непривычным обхождением. Скорее всего, она никуда не уйдет из кафе. Конечно, он мог бы отказаться брать с собой Нину, но тогда существовала вероятность, что Штырь решит проследить за ним. Разумеется, из самых лучших побуждений…
***
Прогуливаясь по парку, Ирландец начал выглядывать крупную фигуру и совершенно седую шевелюру человека, ради которого он и пришел сюда. Бывший шеф убойного отдела, ушедший на пенсию еще до того, как Ирландец уехал из Нью-Йорка, работал в этом парке охранником, и это был пока самый лучший вариант, пришедший ему в голову. Сейчас он мог полагаться только на старые связи. Нужно было срочно и максимально безопасно восстановить контакт с ФБР, иначе его нахождение в доме Дилейни превращалось в бессмысленное, а главное, самоубийственное занятие. Если его не раскололи до сих пор, нет никаких гарантий, что этого не произойдет в ближайшее время.
Но проблема разрешилась неожиданно, быстрее и проще. Высокая женщина, стоящая в задумчивости возле кабинок моментальной фотографии, небрежно оглянулась, и, видимо решившись, скрылась за дверцей. Через несколько секунд Ирландец последовал за ней.
Защелкнулась задвижка, Сара отступила, прислонившись спиной к стене тесной кабинки, а Ирландец сел на стул, поставил локти на колени и низко опустил голову. Оба молчали, то ли прислушиваясь к звукам снаружи в попытке определить, есть ли кто в соседних кабинках, то ли просто не зная, с чего начать.
- Как вы меня нашли? – первым заговорил Ирландец, поднимая голову.
- Следили от дома Дилейни, - чуть прищурясь, ответила Сара. – Вас проверяли, передали в лабораторию платок с вашей кровью, - Ирландец быстро и невесело улыбнулся уголками губ, почему-то виновато отвел взгляд. – Мы вычислили двух человек, Ник Коттс и Шон Дилейни. Дилейни достаточно известная личность. Матерый посредник. Оружие, наркотики, заказные убийства, - Сара помолчала, и добавила. – Я рада видеть вас живым.
- Да, - мягко улыбнулся Ирландец. – Не стоит беспокойства.
Сара в упор взглянула на него, слегка прикусив губу. Вряд ли он осознает, как изменился за эти пять дней. Сара понимала, что иначе он ответить не мог, но и она не могла не выразить того облегчения, которое испытала, увидев его не просто живым, но и вполне уверенно стоящим на ногах.
- Все хорошо, что хорошо кончается, - пожала плечами Сара. – Завтра вы будете у себя в Майами и…
- Ничего еще не закончилось, - вскинул глаза Ирландец, заставив ее осечься. – Дилейни всего лишь посредник, заказ сделал не он.
- Вот как, - нахмурилась Сара. – И все же, - продолжила она после паузы, тряхнув головой. – Для вас это ничего не меняет. Вы выполнили свою задачу, и можете вернуться домой с чистой совестью.
- Они наймут другого исполнителя, - разглядывая свои руки, проговорил Ирландец. – Знаете, какую мне поставили задачу? Превзойти эффект 11 сентября. Цель – на мое усмотрение.
Сара молчала, в упор глядя на него. Что она могла сказать – «вас убьют»?
- Что вы предлагаете? – спросила она.
- Нужно продолжать, - спокойно ответил Ирландец. – Меня считают Ирландцем, подразумевается, что я и есть Джефф Сальвано. Как только я назначу цель, Дилейни наверняка должен будет сообщить об этом заказчикам. Будьте готовы отследить это. Нужно будет поставить жучок…
- Нет, - улыбнулась Сара. – С техническими возможностями ФБР мы отследим любой контакт и без этого.
- Хорошо, - кивнул Ирландец. Кинул взгляд на часы. – Мне пора возвращаться.
- К вашей спутнице? – Сара невинно приподняла бровь.
- У нее своя роль, и она с ней неплохо справляется, - неожиданно с подколкой парировал Ирландец, поднимаясь.
- Связь, - протянула ему карточку Сара, справившись со смущением от того, что внезапно они оказались лицом к лицу в тесном замкнутом пространстве.
Ирландец взглянул на карточку, прикрыл на секунду глаза, запоминая телефонный номер и сетевой адрес с паролем.
- Будьте осторожны, - успела сказать Сара ему в спину, когда он молча развернулся и вышел.
Она закрыла глаза, откинув голову и прислонившись затылком к стене. Значит, операция продолжается. На мгновение мелькнула мысль, что, быть может, не так уж плохо, что не у всех мужчин тяга к риску в крови. Но Сара прекрасно понимала, что дело здесь не в лишней порции адреналина, отнюдь. Да, ввод под прикрытие прошел далеко не гладко. Ему пришлось очень плохо, это очевидно, как он не пытается держаться, как ни в чем не бывало. Но теперь он Ирландец, и только он может предотвратить новую катастрофу, спасти множество человеческих жизней. Пока они не возьмут заказчиков, ему придется быть Ирландцем, делать вид, что процесс подготовки взрыва идет полным ходом, и искать другого исполнителя нет нужды – в этом он прав. Теперь у них есть связь, и у него есть шансы на выживание. Остается лишь пожелать удачи.
@темы: Сара Сайдл, "Until", Горацио Кейн