Монстр

[universe Tinka1976]

Автор:  Tinka1976
Фандом: CSI:Miami
Категория: Дело Уолтера Рездена (2)
Написано в январе 2010 года.
Размер: мини (1545 слов)
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Горацио/Стелла
Место и время действия: Нью-Йорк, 2 сезон (4 сезон CSI:Miami)
Жанр: драма, романс
Авторские примечания: по серии 2-07 CSI:NY (кроссовер с CSI:Miami)

- Я завидую тебе…
- Завидуешь мне? Почему, Уолтер?
- Ты видишь старика, а я вижу монстра…

Стук в дверь удивил его. Казалось бы, что удивительного в том, что кто-то постучал в дверь гостиничного номера? Но Горацио удивился. За дверью не было слышно никаких голосов, да он и не заказывал ничего в номер, и вряд ли кто-то из горничных решил провести уборку поздно ночью. И сам стук был не таким бесцеремонно-громким, как обычно выходит у человека из обслуживающего персонала, пришедшего по долгу службы. Тут же: постучали уверенно, но тихо. Человек, стоящий за дверью, был уверен, что попал по адресу, но не желал разбудить его, если вдруг он спит.
Совсем потерявшись в догадках, кто это мог заявиться ночью, Горацио положил руку на кобуру пистолета, отщелкивая хлястик, и открыл дверь.
- Привет, - улыбнулась Стелла. – Впустишь?
- Конечно, - убирая руку с кобуры, немного растерянно кивнул он. – Что-то случилось?
- Нет, - качнула головой Стелла, проходя внутрь и оглядывая номер.
Впрочем, это он и так понимал: если бы была какая-то новая информация по делу, приведшему его в Нью-Йорк, Стелла не стала бы тратить время на визит, вызвала бы звонком. Пока что и Винсент Россетти, убивший Лидию Джонсон в Майами, и Генри Дариус, знаменитый «убийца медсестер», были на свободе.
- Неужели не устала? – с полуулыбкой спросил Горацио, жестом предлагая выбирать любой напиток из бара. – И так-то всего четыре часа на отдых после не самого простого дня.
Стелла покачала головой, отказываясь от выпивки, присела на край застеленной кровати.
- А для меня это был вполне обычный рабочий день, - многозначительно глянув на Горацио, ответила она.
Он прищурился, двинул бровями.
- Вот как.
Вышло так, что весь этот день, с того самого момента, как Горацио с Маком Тейлором вернулись в Нью-Йорк и обнаружили побоище в доме Эндекоттов, Стелла работала с ним в паре. Она и стала свидетельницей вручения повестки, ей же Горацио признался в том, как непросто ему справляться с осаждающими в родном городе воспоминаниями. Ярко-золотая листва в парках Нью-Йорка, холодный ноябрьский день, улицы и небоскребы – каждый камень, каждый листок, каждый переулок будто кричали наперебой: «Помнишь? Помнишь? Помнишь?». Он помнил, хотя о многом предпочел бы забыть. И, пожалуй, Стелла была права: именно это все, и особенно лежащий на тумбочке листок повестки, сделало этот день таким выматывающим для него.
Горацио подошел, сел рядом со Стеллой, наклонившись вперед и поставив локти на колени. Он был совсем не против компании, признаться честно. И тем более не против компании этой красивой, умной, решительной и чуткой женщины.
- Почему-то я так и подумала, что ты не заснешь, - сказала Стелла, перемещаясь за спину Горацио, стягивая с него пиджак и начиная осторожно разминать плечи.
Горацио легонько, уголками губ улыбнулся, поворачивая голову то вправо, то влево, прикрыв глаза и расслабляясь. О том, чтобы поспать, он даже и не думал – слишком велико было нервное напряжение в ожидании завтрашнего слушания. Конечно, можно было принять снотворное, но это представлялось не слишком привлекательным вариантом – во сне он лишится последнего преимущества: контроля над собственными воспоминаниями.
Удостоверившись, что его плечи расслабились, Стелла обняла его сзади, положила голову на плечо.
- Послушай, - накрывая ее ладони своей, сказал Горацио. Нахмурился, закусил губу, скосил глаза на Стеллу. – Не думаю, что это хорошая идея.
Ему была очень приятна эта женщина. Ее стройная фигура, ее густые вьющиеся волосы радовали глаз, ее бьющая ключом позитивная энергия бодрила и согревала сердце, тело не замедлило откликнуться на ее прикосновения, желая большего. Но какое-то смутное ощущение неправильности не позволяло ему так просто принять это щедрое предложение.
Горацио аккуратно высвободился из объятий, на мгновение задержав в своей и легонько сжав руку Стеллы – немой благодарностью за участие, отошел к окну, глядя на ночной Нью-Йорк. Город его детства. Здесь он вырос, здесь встретил свою первую любовь, здесь он стал тем, кем стал. Отличным полицейским. И отцеубийцей…
- Тогда поговори со мной, - предложила Стелла, усаживаясь удобнее.
- О чем? – вскинув брови, пожал плечами Горацио.
- О чем захочешь, - тряхнула головой Стелла. – О том, какое место в Нью-Йорке тебе нравится больше всего, о самом счастливом воспоминании детства… Просто не молчи. Я чувствую, как тебя разъедает изнутри, ты слишком сильный, чтобы показывать это, но это видно по твоим глазам.
Горацио криво улыбнулся, не отрывая взгляда от панорамы ночного города. Но, если бы Стелла могла заглянуть в его глаза сейчас, она бы поняла, что видит он что-то свое, невидимое никому постороннему.
- Боюсь, это будет слишком фальшиво звучать, - глухо сказал Горацио некоторое время спустя. – Что бы я сейчас ни делал, что бы ни говорил, мне не избавиться от тех воспоминаний…
- Я понимаю, - кивнула Стелла. – Но я не понимаю другого. Извини, я почитала твое дело, - без особого раскаяния призналась она.
Горацио резко обернулся, сжав губы, вздернув подбородок, страдальчески подняв домиком брови, он молча, пристально глядел на Стеллу, взглядом требуя продолжения.
- И я не понимаю, за что ты себя казнишь все эти годы? – всплеснула руками она. – Я не знаю, чего именно хочет добиться прокурор – ни одно жюри в мире не увидит в этом ничего, кроме самозащиты! Практически у твоих ног лежало тело матери, на тебя кидалось с ножом пьяное, безумное, разъяренное животное! Разумеется, ты нажал на курок!!!
Распалившись, Стелла вскочила с кровати, бурно жестикулируя. Горацио стоял на том же месте, с такой отчаянной тоской на лице, как будто женщина не защищала, а обвиняла его. Стелла умолкла, вопросительно глядя на него. Горацио отвел взгляд, сделал несколько неровных, неуверенных шагов, сел на кровать, снова ставя локти на колени и низко опуская голову.
- Я многое бы отдал, чтобы снова увидеть монстра, - глухо сказал он.
- Что? – переспросила Стелла, садясь вполоборота рядом.
- Я видел его лишь какой-то миг, - все так же еле слышно, не поднимая головы, проговорил Горацио. – В тот миг, когда нажал на курок, я видел это пьяное, безумное животное, разъяренного монстра…
- А кого ты видишь сейчас? – осторожно спросила Стелла.
- Старика, - тоскливо улыбнулся Горацио. – Лишь старика. Пожилого человека, который был моим отцом. Он был ужасно пьян, я легко справился бы с ним, если бы… Если бы я не испугался. Я был… Испуган. И зол. И тоже в ярости. Из-за мамы. Так почему же монстр – он, а не я?
- Он только что убил человека, - беря его руку в свои и пытаясь заглянуть Горацио в глаза, сказала Стелла. – Он убил свою жену и бросился с ножом на сына. Он столько раз избивал тебя в детстве - неудивительно, что ты испугался…
- Он нас любил, - помотал головой Горацио. – Меня, маму, Рэя. Так, как умел. Он не был монстром, во всяком случае, когда не пил…
- Это невероятно, - неожиданно усмехнулась Стелла, заставив Горацио вскинуть на нее глаза. – Ты сумел простить его, за то, что он натворил. Так почему ты не можешь простить себя?
Горацио смотрел на нее неподвижным, ошарашенным взглядом. Стелла снова улыбнулась, протянула руку, провела по его волосам, по щеке… Горацио сглотнул, выражение его лица было совершенно непередаваемым. Алиса в стране чудес, долгие годы пытавшаяся пролезть в дверцу, в которую проходила одна только голова, внезапно обнаружившая себя уже по ту сторону дверцы, не успев даже осознать, как это получилось. Столько лет он считал себя монстром и пытался вновь увидеть монстра в своем отце. Простить себя, увидев на месте отцеубийцы отчаянно перепуганного парня, шокированного смертью матери, защитившего свою жизнь так, как сумел, почему-то оказалось намного сложнее.
Стелла медленно придвинулась вплотную и осторожно коснулась губами щеки Горацио, затем губ. Он ответил на поцелуй не сразу, все еще пребывая в глубокой растерянности, но затем Стелла ощутила, как ее обнимают, - уже без всякой неуверенности, без колебаний, просто приняв происходящее как должное.
Страсти не было. Не было лихорадочной спешки, когда трещит, разрываясь, снимаемая одежда, когда губы жадны и нетерпеливы руки. Они раздевали друг друга не торопясь, изучая каждую открывающуюся часть тела глазами, руками, губами… Оба понимали, что этот раз – единственный, первый и последний, что не будет писем и звонков, не будет жажды новых встреч или жаркого смущения при упоминании имени другого. Вот так: без обязательств и без малейшего драматизма по этому поводу, вкладывая в каждое движение всю нежность, используя весь накопленный опыт.
Потом они лежали обнявшись, безотчетно поглаживая то, что оказалось под ладонью. Ощущение было такое, что они дали друг другу что-то необычайно важное и нужное сейчас, ухитрившись ничего не потерять при этом. Ничего не требовалось обсуждать, они и без слов чувствовали, сколько удовольствия получил партнер, и прекрасно знали, как будут вести себя дальше.
Когда Стелла взглянула на часы, вздохнула и начала подниматься, Горацио придержал ее за руку, дождался, пока она взглянет ему в глаза, и негромко сказал:
- Спасибо.
Стелла улыбнулась и склонилась к нему.
- Всегда пожалуйста, - сказала она, поднимаясь и направляясь в душ.
Все остальное было сказано взглядом Горацио и этим последним, очень долгим и очень нежным поцелуем.
Они никогда не упомянут об этом. Через несколько часов Горацио закроет один из старых счетов, арестовав убийцу Лидии Джонсон, как и обещал ее сыну. Затем он отправится на слушание по своему делу. Как и предсказывала Стелла, никакое красноречие прокурора не помешает судье признать действия Горацио полностью оправданными, поставив наконец юридическую точку в этом деле. Самозащита. Обвинение в превышении пределов необходимой самообороны отклонено. Точка. А выйдя из зала суда, Горацио с удивлением ощутит, что точка поставлена и для него лично. Наверное поэтому еще несколько часов спустя, прощаясь с Маком Тейлором после успешного задержания «убийцы медсестер», Горацио не удержится и попросит передать «большой привет Стелле». Зная, что этого будет вполне достаточно, и она прекрасно поймет все, что он хотел бы ей сказать.

запись создана: 26.04.2010 в 22:02

@темы: кроссовер, Стелла Бонасера, Дело Уолтера Рездена, CSI: Miami, CSI: NY, Горацио Кейн, драма, романс

Comments

[Милый Солнечный Ёжик]

Просто не молчи. Я чувствую, как тебя разъедает изнутри, ты слишком сильный, чтобы показывать это, но это видно по твоим глазам.

Как правильно замечено. Прочувствовано сердцем.

Горацио аккуратно высвободился из объятий, на мгновение задержав в своей и легонько сжав руку Стеллы – немой благодарностью за участие, отошел к окну, глядя на ночной Нью-Йорк. Город его детства. Здесь он вырос, здесь встретил свою первую любовь, здесь он стал тем, кем стал. Отличным полицейским. И отцеубийцей…

Опять в самую суть, Боже мой, как здорово!

[Милый Солнечный Ёжик]

Простить себя, увидев на месте отцеубийцы отчаянно перепуганного парня, шокированного смертью матери, защитившего свою жизнь так, как сумел, почему-то оказалось намного сложнее.

К сожалению, это - правда. Самое сложное - простить себя.

[Tinka1976]

Милый Солнечный Ёжик,
Не всем. Но таким людям, как Горацио, я думаю, простить другого проще, чем простить себя.

[Милый Солнечный Ёжик]

Но таким людям, как Горацио, я думаю, простить другого проще, чем простить себя.

Я думаю, что Horatio всё-таки так никогда и не простил себя. Это было лишь временное облегчение. Помнишь, начало 4-01? Хоть это и ДО твоего рассказа. Когда "Н" сидит рядом с епископом и в отчаянии и с тоской в голосе спрашивает: "ВЫ мне скажите, зачем я здесь?" - епископ отвечает: "У Господа свои планы на этот счет. Давайте помолимся" И Horatio пытается непослушными губами повторять слова молитвы, через одно-два слова, останавливаясь и начиная снова и снова, как бы находясь в горячке, вспоминая воспаленным мозгом слова, давным-давно не произносимые им, но так внезапно понадобившиеся.

[Tinka1976]

Милый Солнечный Ёжик, может быть, не простил, но нашёл какое-то внутреннее равновесие. Возможно, до того он вообще не видел себе оправданий, а тут понял, что оправдания есть, и, хоть поступок уже и не отменишь, можно не казнить себя, а просто продолжать делать то доброе, что делаешь, чтобы уравновесить причинённое зло.

[Милый Солнечный Ёжик]

может быть, не простил, но нашёл какое-то внутреннее равновесие. Возможно, до того он вообще не видел себе оправданий, а тут понял, что оправдания есть, и, хоть поступок уже и не отменишь, можно не казнить себя, а просто продолжать делать то доброе, что делаешь, чтобы уравновесить причинённое зло.

Согласна. И тем не менее, безрассудно и отчаянно лезть под пули, на ножи, вставать между безоружным и вооруженным подонком и испытывать судьбу, как будто бы пытаясь наказать себя за все, что было совершено им тогда, в Нью-Йорке. И услышать, наконец, свой приговор у судьбы.

[Милый Солнечный Ёжик]

может быть, не простил, но нашёл какое-то внутреннее равновесие. Возможно, до того он вообще не видел себе оправданий, а тут понял, что оправдания есть, и, хоть поступок уже и не отменишь, можно не казнить себя, а просто продолжать делать то доброе, что делаешь, чтобы уравновесить причинённое зло.

Кстати, после случившегося со мной мистического происшествия на Корфу, я, кажется, поняла, ПОЧЕМУ Horatio смог на какое-то время перестать казнить себя.