Глава 9.
Глава 9.
Ситуация выходила из-под контроля. Сперва эта идиотка Джулия, со своими несвоевременно вспыхнувшими чувствами. А ведь была когда-то вполне вменяемой, пусть и слегка стервозной бабой, с которой вполне можно было иметь дело! Но потом, не иначе как под влиянием этого хлюпика, вдруг полезла из нее какая-то сентиментальность, запоровшая в результате отличный план.
Точнее, до сих пор ему казалось, что не все еще потеряно, Кейн смолчит, хоть и не купился на байку, что в его окружении крот, к гадалке не ходи – побоится рисковать, все стерпит и все сделает ради щенков. Точнее, ради одного из них, про второго он и не догадывается. А надо было бы сказать, посмотреть на его реакцию! Хотя, нет, дело прежде всего, не до развлечений. Да и не факт, что он стал бы молчать в этом случае – лейтенант хоть и слабак, но не дурак уж точно.
Но то, что говорил этот тип из внутреннего отдела, - как его там, - Стетлер, не укладывалось в голове. Да чтобы копы отдали своего на заклание? А как же поддельные улики, выбивание признаний, круговая порука? Может, шутит? Да нет вроде, серьезно так втирает, мол, перед законом все равны… Прям как Кейн, право слово.
Он был здорово ошарашен, услышав о переводе лейтенанта в тюрьму. И озадачен тем, с какой готовностью распинался перед ним этот тип из ОВР. Понятное дело, сам он пострадавшим прикинулся, рожу максимально скорбную состроил, мол, жену любимую порешили, и шире вселенной горе мое… А этот, Стетлер, сразу весь такой сочувственный стал, в сторонку отвел, мол, не беспокойтесь, правосудие настигнет того, кто сию гнусность совершил, причем невероятно скоро. И гордо так добавляет, дескать, подождете минут десять – и получите вы утешение горю вашему при виде того, как человека, супругу вашу злокозненно убившего, в тюремный автобус посадят и в тюрьму отправят.
Что ж, пронаблюдать, как лейтенанта в тюремный автобус запихнут, он, конечно, не откажется, для дела тот все равно потерян, а приятно. Не так, конечно, все это ему представлялось, да и дело-то сделать надо. Так что стоит, пожалуй, один звоночек сделать пока.
***
Во сне – не во сне, но происходящее виделось ему как в тумане. Что-то вдруг бросалось в глаза, становилось объемным, четким, цветным, потом все снова расплывалось в странные смазанные черно-белые пятна. Сознание отказывалось участвовать в происходящем. Хотелось упасть и умереть прямо здесь, сейчас, пока его обнимают ее руки, а лицо щекочут пряди ее волос. Но Горацио понимал – так легко ему не отделаться. Последним усилием воли он отстранился – лицо Элины какое-то мгновение было совсем рядом, и он ощутил, что она хочет и не решается поцеловать его… Сердце замерло в паузе мучительных раздумий… Нет, он не может, он не вправе… Да черт с ним, с правом – он просто не выдержит! Расскажет все здесь и сейчас, и Рон убьет Рэя, ведь он сказал, что ему достаточно просто не позвонить в условленный срок – вот и все. Но ведь он сможет остаться здесь, с ней, он сможет утешить ее… Нет, так нечестно, так неправильно, он никогда не заменит ей погибшего сына, так же как не заменит погибшего мужа.
Горацио осторожно снял ее руку, все еще лежащую на его плече, поцеловал и отпустил.
- Не ходи дальше, - тихо попросил он, не поднимая глаз. – Останься здесь. Хорошо?
- Хорошо, - еле слышно прошептала Элина, сглатывая подступившие слезы. Она отступила к стене и закрыла лицо руками, чтобы не расстраивать его еще больше.
Фрэнк судорожно стискивал челюсти. Какого черта! Дать конвойным по затрещине, схватить за шиворот Горацио, зашвырнуть в патрульную машину, и вывезти куда-нибудь за город. Еще немного - и либо найдут Кайла, либо Келли раскопает какую-нибудь улику – она девушка дотошная.
Вместо этого Трипп сурово зыркнул на конвой.
- Так, ты слева, ты справа, ты сзади, - распорядился он. – Смотреть в оба! Да не за ним! – оттолкнул он руку одного из полицейских, собравшегося было взять Кейна под локоть. – По сторонам смотри! Считай, что ты телохранитель, и твоя задача – довести его до автобуса живым, понял?
«Нужно будет прокатиться следом, - решил Фрэнк. – И проконтролировать, куда его поместят в тюрьме. Отправят вместо лазарета в общий блок, якобы по ошибке…»
О том, что произойдет дальше, Триппу думать решительно не хотелось.
- Готов? – совсем другим тоном спросил он у безучастно стоящего рядом Кейна.
- Да, сэр, - четко, по-военному ответил Горацио, делая шаг вперед. Казалось, он только этого и ждал.
***
У самого выхода произошла заминка. Фрэнк решил, что Горацио испугал вид внушительной толпы, состоящей из репортеров и любопытных, но Кейн их даже не заметил. Почему-то первым, кого он увидел, оказался стоящий рядом со Стетлером Рон, с любопытством и удовлетворением взирающий на происходящее.
Горацио словно обожгло воспоминанием – горящее болью плечо, саднящее ощущение подступающей к горлу крови, знакомое прикосновение пистолета к ладони. Чужая рука обхватывает пальцы, прижимая их к рукояти, потом пистолет вынимают из его руки. Стук – пистолет бросили на пол. Чужие руки снова касаются его, теребят пояс. «Первую помощь оказать решил, что ли?» - удивляется он, но тут же понимает – ничего подобного. Удостоверение и жетон – вот что его интересует. Как прощальный плевок на труп. «Больше ты не лейтенант, - словно в подтверждение слышит он. – Ты убийца». Смех ужасно неприятен, а от хлопка по раненому плечу он проваливается в темноту.
«Что, если подойти сейчас и сказать – я умру, отпусти мальчика?» - мелькнула дикая мысль.
- Горацио, - Фрэнк негромко кашлянул, переместившись и закрыв от него Стетлера и Рона. Кейн поднял глаза. – Держись за моей спиной, хорошо?
Он послушно кивнул, хотя его опять одолел соблазн – умереть прямо здесь и сейчас, на глазах у Рона. Чтобы тот быстрее отпустил мальчика – больше Горацио ни о чем не мог думать последние сутки.
Но никто и не попытался напасть на окруживших его плотным кольцом полицейских. Трипп, как таран, прокладывал путь, а выкрики репортеров, казалось, устроивших конкурс на самый глупый вопрос, слились для Горацио в невнятный далекий рев.
***
Стетлер ушел сразу, как только двери автобуса закрылись. Он искренне не понимал, почему поднялся такой переполох вокруг отправки Кейна в тюрьму. Ну, конечно, такого великого героя там сразу убьют! В очередь уже выстроились, поди. И ведь его команда непритворно считает, что из-за этого Рик должен был пойти на нарушение процедуры – закрыть глаза на явные и однозначные улики. Нет уж, кто-то должен хорошо выполнять свою работу, и этот кто-то – сержант Риккардо Стетлер. А насчет того, что Кейн убить не мог – ерунда. Запутался в своих семейных делах, вот и вся история. И сам это сознает, видать, а признаться стыдно – вот и молчит. Так что отправили бывшего лейтенанта по назначению, и нечего тут ждать.
***
Столь поспешный уход спас Рика от очень крупных неприятностей. Элина все-таки не удержалась, и в последний момент, когда автобус уже тронулся, выбежала на крыльцо больницы. Хотела разглядеть Горацио, но не успела – автобус отъехал, и Элина, пошатываясь, вернулась в холл, ничего не видя перед собой, и упала в первое подвернувшееся кресло.
Находясь в расстроенных чувствах, Элина не увидела на улице ничего, кроме этого злосчастного автобуса, зато сама не осталась незамеченной. Рон увидел ее, и ему не составило труда догадаться, за кого она так переживает. Лицо женщины показалось ему знакомым, и, поразмыслив немного, он довольно улыбнулся. Похоже, удача снова ему благоволила. Вторая мамочка! Да еще и неровно дышащая к лейтенанту! На секунду Рон разозлился – да чего они в нем находят-то? Но тут он вспомнил о принятых мерах, и заулыбался еще пуще. С лейтенантом он еще разберется, а пока стоило подумать о деле.
***
Мысли были похожи на мыльные пузыри – летели по ветру, переливаясь радужными бликами, а стоило попробовать взять шарик в руки – хлоп! И остается лишь пустота. Неужели все, что ей остается – это сидеть и ждать? Причем ждать не столько радостного известия об освобождении Рэя, сколько страшного – о смерти Горацио? Нет, так она не может, нужно что-то сделать, нужно как-то изменить этот выбор: смерть Горацио или смерть Рэя. Но как? Пожалуй, нужно вернуться в лабораторию, нужно рассказать Келли о том, что она узнала… Чем это поможет? Может быть, вместе они что-то придумают? Главное – вытащить Горацио из тюрьмы, а потом можно устроить инсценировку его гибели, например… Элину передернуло от воспоминаний.
- Миссис Кейн? – раздался голос рядом.
- Салас, - сухо поправила Элина, поднимая взгляд на стоящего рядом мужчину.
- О, простите великодушно, - широко улыбнулся мужчина, чертыхаясь про себя. – Могу я с вами поговорить?
- О чем? – настороженно спросила Элина, внимательно вглядываясь в его лицо – оно казалось ей смутно знакомым.
- О вашем сыне, - разваливаясь в соседнем кресле, сказал мужчина.
- Вы знаете, где он? – у Элины свело затылок. Улыбка незнакомца ей нравилась все меньше.
- Чисто случайно, - пожал плечами тот.
- Сколько вы хотите? – прищурилась Элина. Так она и поверила, что случайно! Но такой открытый и наглый контакт – это что-то новенькое, нужно быть настороже.
- Нисколько, - мужчина развел в стороны ладони, якобы демонстрируя свою бескорыстность.
У Элины перехватило дыхание. Быть не может! Но тут она поймала взгляд мужчины и опомнилась – чудес не бывает. Просто ему нужно что-то другое.
- Мне нужно кое-что другое, - словно прочитав ее мысли, заявил вымогатель. Элину передернуло. – Мне нужен небольшой пакет из лаборатории. С вот таким содержимым, - он протянул Элине сложенный вдвое листок. От слова «пистолет» у нее потемнело в глазах. – На пистолете числится убийство, а я имел неосторожность подержать его в руках, - продолжал тем временем ее собеседник.
- Как я смогу его получить, я даже не сотрудник лаборатории, - глухо сказала Элина, сжимая листок. Она старалась не смотреть в сторону вымогателя. Она его вспомнила. Рон, хахаль Джулии. Ничего хорошего от этого человека ждать не приходилось.
- Ну, если вы намекнете, что речь идет о спасении вашего драгоценного лейтенанта, - с издевкой протянул Рон. – Думаю, вам отдадут пол-лаборатории, а не то что один несчастный пистолет.
Элина сжала кулаки, комкая листок. Разорвать этого мерзавца, прямо здесь. За похищение Рэя. За ранение Горацио. За все, что он сейчас переживает. Элина не сомневалась, что Рон врет, от начала и до конца. Но нужно прикинуться, что поверила. Тогда необходимо потребовать гарантий.
- Как я могу быть уверена, что вы… что те, кто похитил Рэя, отпустят его? – тихо, надломленно, принимая вид слабой беззащитной женщины, спросила Элина.
- А это уже мои проблемы, - заверил ее собеседник. – Через пять часов я жду вас на старом водоочистительном заводе. Если вы кому-то скажете о моей невинной просьбе, - цинично оскалился он, - или приведете с собой полицию, то можете забыть о сынуле, - уже не скрываясь, пригрозил Рон.
- Хорошо, - кивнула Элина. Похоже, он нисколько не опасался ее. Это действительно было хорошо. Надежда вытащить Рэя прежде, чем с Горацио случится беда, буквально окрылила ее. Понятно, что Рон не собирается оставлять их в живых, но Элина надеялась, что сможет сыграть с ним на равных. Он еще не знал, с кем связался.
- Что ж, должен вас покинуть, - Рон издевательски поклонился, встав с кресла, и тут же потянулся за трезвонящим мобильным телефоном.
- Да? – нетерпеливо спросил он, направляясь к двери. – Черт возьми! Ты один справишься? – выругался Рон, выслушав сообщение. – Да, туда же, - подтвердил он, останавливаясь на пороге.
Взгляд, который он кинул на прощание, сильно не понравился Элине. В нем было слишком много торжества.
***
Горацио сидел, откинувшись на спинку сиденья, не обращая никакого внимания на других заключенных. Его душа осталась там, в больничном коридоре, в том бесконечно прекрасном и горьком мгновении, когда Элина обняла его на прощанье. Совсем как тогда, когда он провожал ее с сыном в аэропорту.
Горацио до сих пор не мог разобраться, правильно ли он тогда поступил, отправив Элину с Рэем в Бразилию. Брат отнюдь не рвался вернуться в лоно семьи, его вполне устраивало, что жена и сын считают его мертвым, а Горацио заботится о них, как о своей собственной семье. Рэй предпочел бы снова исчезнуть, но старший брат не считал это правильным. Горацио не сомневался, что ему самому будет очень плохо, но думал, что в Бразилии, с мужем и сыном, Элина снова обретет потерянное было счастье. А это было важнее. К тому же он слабо надеялся, что, как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Конечно, забыть он не сможет, но не подпитываемая ежедневными встречами боль, наверно, утихнет. Он тоже начнет новую жизнь, с чистого листа, как если бы он никогда не встречал эту удивительную женщину.
И ведь даже на какой-то момент ему показалось, что получилось. Но тут все вернулось на круги своя, Элина вернулась в Майами, и они снова не знали, что сказать друг другу при встрече. У каждого была своя боль, и они без слов согласились, что облегчить ее друг другу не смогут, и нужно время, чтобы зажили свежие раны, а пока… Пока лучше встречаться пореже.
И вот теперь они снова прощались, и снова он думал, что, скорее всего, никогда больше ее не увидит. Но в этот раз он был абсолютно убежден, что поступает правильно. И сейчас он просто старался как можно дольше удержать в памяти этот миг. Запах ее духов, тепло ее тела, шелковистость волос. Быть может…
Додумать он не успел. Автобус вильнул, пытаясь объехать непонятно откуда взявшиеся шипы, но не преуспел в этом. Одно колесо наехало на бордюр, подкинув автобус боком, другое разом спустило, проехавшись по шипам, что еще больше усугубило наклон, водитель дернул руль, пытаясь выровнять занос, но это стало роковой ошибкой – автобус несколько раз перевернулся и врезался в столб.
Горацио успел инстинктивно сгруппироваться, но это не помогло, когда он ударился о стекло левым плечом, переворачиваясь вместе с автобусом. Прежде чем резкая боль погасила сознание, он услышал снаружи автоматные очереди.
Глава 9.Несвоевременность – вечная драма,
где есть он и она…
(Игорь Тальков)
где есть он и она…
(Игорь Тальков)
Ситуация выходила из-под контроля. Сперва эта идиотка Джулия, со своими несвоевременно вспыхнувшими чувствами. А ведь была когда-то вполне вменяемой, пусть и слегка стервозной бабой, с которой вполне можно было иметь дело! Но потом, не иначе как под влиянием этого хлюпика, вдруг полезла из нее какая-то сентиментальность, запоровшая в результате отличный план.
Точнее, до сих пор ему казалось, что не все еще потеряно, Кейн смолчит, хоть и не купился на байку, что в его окружении крот, к гадалке не ходи – побоится рисковать, все стерпит и все сделает ради щенков. Точнее, ради одного из них, про второго он и не догадывается. А надо было бы сказать, посмотреть на его реакцию! Хотя, нет, дело прежде всего, не до развлечений. Да и не факт, что он стал бы молчать в этом случае – лейтенант хоть и слабак, но не дурак уж точно.
Но то, что говорил этот тип из внутреннего отдела, - как его там, - Стетлер, не укладывалось в голове. Да чтобы копы отдали своего на заклание? А как же поддельные улики, выбивание признаний, круговая порука? Может, шутит? Да нет вроде, серьезно так втирает, мол, перед законом все равны… Прям как Кейн, право слово.
Он был здорово ошарашен, услышав о переводе лейтенанта в тюрьму. И озадачен тем, с какой готовностью распинался перед ним этот тип из ОВР. Понятное дело, сам он пострадавшим прикинулся, рожу максимально скорбную состроил, мол, жену любимую порешили, и шире вселенной горе мое… А этот, Стетлер, сразу весь такой сочувственный стал, в сторонку отвел, мол, не беспокойтесь, правосудие настигнет того, кто сию гнусность совершил, причем невероятно скоро. И гордо так добавляет, дескать, подождете минут десять – и получите вы утешение горю вашему при виде того, как человека, супругу вашу злокозненно убившего, в тюремный автобус посадят и в тюрьму отправят.
Что ж, пронаблюдать, как лейтенанта в тюремный автобус запихнут, он, конечно, не откажется, для дела тот все равно потерян, а приятно. Не так, конечно, все это ему представлялось, да и дело-то сделать надо. Так что стоит, пожалуй, один звоночек сделать пока.
***
Во сне – не во сне, но происходящее виделось ему как в тумане. Что-то вдруг бросалось в глаза, становилось объемным, четким, цветным, потом все снова расплывалось в странные смазанные черно-белые пятна. Сознание отказывалось участвовать в происходящем. Хотелось упасть и умереть прямо здесь, сейчас, пока его обнимают ее руки, а лицо щекочут пряди ее волос. Но Горацио понимал – так легко ему не отделаться. Последним усилием воли он отстранился – лицо Элины какое-то мгновение было совсем рядом, и он ощутил, что она хочет и не решается поцеловать его… Сердце замерло в паузе мучительных раздумий… Нет, он не может, он не вправе… Да черт с ним, с правом – он просто не выдержит! Расскажет все здесь и сейчас, и Рон убьет Рэя, ведь он сказал, что ему достаточно просто не позвонить в условленный срок – вот и все. Но ведь он сможет остаться здесь, с ней, он сможет утешить ее… Нет, так нечестно, так неправильно, он никогда не заменит ей погибшего сына, так же как не заменит погибшего мужа.
Горацио осторожно снял ее руку, все еще лежащую на его плече, поцеловал и отпустил.
- Не ходи дальше, - тихо попросил он, не поднимая глаз. – Останься здесь. Хорошо?
- Хорошо, - еле слышно прошептала Элина, сглатывая подступившие слезы. Она отступила к стене и закрыла лицо руками, чтобы не расстраивать его еще больше.
Фрэнк судорожно стискивал челюсти. Какого черта! Дать конвойным по затрещине, схватить за шиворот Горацио, зашвырнуть в патрульную машину, и вывезти куда-нибудь за город. Еще немного - и либо найдут Кайла, либо Келли раскопает какую-нибудь улику – она девушка дотошная.
Вместо этого Трипп сурово зыркнул на конвой.
- Так, ты слева, ты справа, ты сзади, - распорядился он. – Смотреть в оба! Да не за ним! – оттолкнул он руку одного из полицейских, собравшегося было взять Кейна под локоть. – По сторонам смотри! Считай, что ты телохранитель, и твоя задача – довести его до автобуса живым, понял?
«Нужно будет прокатиться следом, - решил Фрэнк. – И проконтролировать, куда его поместят в тюрьме. Отправят вместо лазарета в общий блок, якобы по ошибке…»
О том, что произойдет дальше, Триппу думать решительно не хотелось.
- Готов? – совсем другим тоном спросил он у безучастно стоящего рядом Кейна.
- Да, сэр, - четко, по-военному ответил Горацио, делая шаг вперед. Казалось, он только этого и ждал.
***
У самого выхода произошла заминка. Фрэнк решил, что Горацио испугал вид внушительной толпы, состоящей из репортеров и любопытных, но Кейн их даже не заметил. Почему-то первым, кого он увидел, оказался стоящий рядом со Стетлером Рон, с любопытством и удовлетворением взирающий на происходящее.
Горацио словно обожгло воспоминанием – горящее болью плечо, саднящее ощущение подступающей к горлу крови, знакомое прикосновение пистолета к ладони. Чужая рука обхватывает пальцы, прижимая их к рукояти, потом пистолет вынимают из его руки. Стук – пистолет бросили на пол. Чужие руки снова касаются его, теребят пояс. «Первую помощь оказать решил, что ли?» - удивляется он, но тут же понимает – ничего подобного. Удостоверение и жетон – вот что его интересует. Как прощальный плевок на труп. «Больше ты не лейтенант, - словно в подтверждение слышит он. – Ты убийца». Смех ужасно неприятен, а от хлопка по раненому плечу он проваливается в темноту.
«Что, если подойти сейчас и сказать – я умру, отпусти мальчика?» - мелькнула дикая мысль.
- Горацио, - Фрэнк негромко кашлянул, переместившись и закрыв от него Стетлера и Рона. Кейн поднял глаза. – Держись за моей спиной, хорошо?
Он послушно кивнул, хотя его опять одолел соблазн – умереть прямо здесь и сейчас, на глазах у Рона. Чтобы тот быстрее отпустил мальчика – больше Горацио ни о чем не мог думать последние сутки.
Но никто и не попытался напасть на окруживших его плотным кольцом полицейских. Трипп, как таран, прокладывал путь, а выкрики репортеров, казалось, устроивших конкурс на самый глупый вопрос, слились для Горацио в невнятный далекий рев.
***
Стетлер ушел сразу, как только двери автобуса закрылись. Он искренне не понимал, почему поднялся такой переполох вокруг отправки Кейна в тюрьму. Ну, конечно, такого великого героя там сразу убьют! В очередь уже выстроились, поди. И ведь его команда непритворно считает, что из-за этого Рик должен был пойти на нарушение процедуры – закрыть глаза на явные и однозначные улики. Нет уж, кто-то должен хорошо выполнять свою работу, и этот кто-то – сержант Риккардо Стетлер. А насчет того, что Кейн убить не мог – ерунда. Запутался в своих семейных делах, вот и вся история. И сам это сознает, видать, а признаться стыдно – вот и молчит. Так что отправили бывшего лейтенанта по назначению, и нечего тут ждать.
***
Столь поспешный уход спас Рика от очень крупных неприятностей. Элина все-таки не удержалась, и в последний момент, когда автобус уже тронулся, выбежала на крыльцо больницы. Хотела разглядеть Горацио, но не успела – автобус отъехал, и Элина, пошатываясь, вернулась в холл, ничего не видя перед собой, и упала в первое подвернувшееся кресло.
Находясь в расстроенных чувствах, Элина не увидела на улице ничего, кроме этого злосчастного автобуса, зато сама не осталась незамеченной. Рон увидел ее, и ему не составило труда догадаться, за кого она так переживает. Лицо женщины показалось ему знакомым, и, поразмыслив немного, он довольно улыбнулся. Похоже, удача снова ему благоволила. Вторая мамочка! Да еще и неровно дышащая к лейтенанту! На секунду Рон разозлился – да чего они в нем находят-то? Но тут он вспомнил о принятых мерах, и заулыбался еще пуще. С лейтенантом он еще разберется, а пока стоило подумать о деле.
***
Мысли были похожи на мыльные пузыри – летели по ветру, переливаясь радужными бликами, а стоило попробовать взять шарик в руки – хлоп! И остается лишь пустота. Неужели все, что ей остается – это сидеть и ждать? Причем ждать не столько радостного известия об освобождении Рэя, сколько страшного – о смерти Горацио? Нет, так она не может, нужно что-то сделать, нужно как-то изменить этот выбор: смерть Горацио или смерть Рэя. Но как? Пожалуй, нужно вернуться в лабораторию, нужно рассказать Келли о том, что она узнала… Чем это поможет? Может быть, вместе они что-то придумают? Главное – вытащить Горацио из тюрьмы, а потом можно устроить инсценировку его гибели, например… Элину передернуло от воспоминаний.
- Миссис Кейн? – раздался голос рядом.
- Салас, - сухо поправила Элина, поднимая взгляд на стоящего рядом мужчину.
- О, простите великодушно, - широко улыбнулся мужчина, чертыхаясь про себя. – Могу я с вами поговорить?
- О чем? – настороженно спросила Элина, внимательно вглядываясь в его лицо – оно казалось ей смутно знакомым.
- О вашем сыне, - разваливаясь в соседнем кресле, сказал мужчина.
- Вы знаете, где он? – у Элины свело затылок. Улыбка незнакомца ей нравилась все меньше.
- Чисто случайно, - пожал плечами тот.
- Сколько вы хотите? – прищурилась Элина. Так она и поверила, что случайно! Но такой открытый и наглый контакт – это что-то новенькое, нужно быть настороже.
- Нисколько, - мужчина развел в стороны ладони, якобы демонстрируя свою бескорыстность.
У Элины перехватило дыхание. Быть не может! Но тут она поймала взгляд мужчины и опомнилась – чудес не бывает. Просто ему нужно что-то другое.
- Мне нужно кое-что другое, - словно прочитав ее мысли, заявил вымогатель. Элину передернуло. – Мне нужен небольшой пакет из лаборатории. С вот таким содержимым, - он протянул Элине сложенный вдвое листок. От слова «пистолет» у нее потемнело в глазах. – На пистолете числится убийство, а я имел неосторожность подержать его в руках, - продолжал тем временем ее собеседник.
- Как я смогу его получить, я даже не сотрудник лаборатории, - глухо сказала Элина, сжимая листок. Она старалась не смотреть в сторону вымогателя. Она его вспомнила. Рон, хахаль Джулии. Ничего хорошего от этого человека ждать не приходилось.
- Ну, если вы намекнете, что речь идет о спасении вашего драгоценного лейтенанта, - с издевкой протянул Рон. – Думаю, вам отдадут пол-лаборатории, а не то что один несчастный пистолет.
Элина сжала кулаки, комкая листок. Разорвать этого мерзавца, прямо здесь. За похищение Рэя. За ранение Горацио. За все, что он сейчас переживает. Элина не сомневалась, что Рон врет, от начала и до конца. Но нужно прикинуться, что поверила. Тогда необходимо потребовать гарантий.
- Как я могу быть уверена, что вы… что те, кто похитил Рэя, отпустят его? – тихо, надломленно, принимая вид слабой беззащитной женщины, спросила Элина.
- А это уже мои проблемы, - заверил ее собеседник. – Через пять часов я жду вас на старом водоочистительном заводе. Если вы кому-то скажете о моей невинной просьбе, - цинично оскалился он, - или приведете с собой полицию, то можете забыть о сынуле, - уже не скрываясь, пригрозил Рон.
- Хорошо, - кивнула Элина. Похоже, он нисколько не опасался ее. Это действительно было хорошо. Надежда вытащить Рэя прежде, чем с Горацио случится беда, буквально окрылила ее. Понятно, что Рон не собирается оставлять их в живых, но Элина надеялась, что сможет сыграть с ним на равных. Он еще не знал, с кем связался.
- Что ж, должен вас покинуть, - Рон издевательски поклонился, встав с кресла, и тут же потянулся за трезвонящим мобильным телефоном.
- Да? – нетерпеливо спросил он, направляясь к двери. – Черт возьми! Ты один справишься? – выругался Рон, выслушав сообщение. – Да, туда же, - подтвердил он, останавливаясь на пороге.
Взгляд, который он кинул на прощание, сильно не понравился Элине. В нем было слишком много торжества.
***
Горацио сидел, откинувшись на спинку сиденья, не обращая никакого внимания на других заключенных. Его душа осталась там, в больничном коридоре, в том бесконечно прекрасном и горьком мгновении, когда Элина обняла его на прощанье. Совсем как тогда, когда он провожал ее с сыном в аэропорту.
Горацио до сих пор не мог разобраться, правильно ли он тогда поступил, отправив Элину с Рэем в Бразилию. Брат отнюдь не рвался вернуться в лоно семьи, его вполне устраивало, что жена и сын считают его мертвым, а Горацио заботится о них, как о своей собственной семье. Рэй предпочел бы снова исчезнуть, но старший брат не считал это правильным. Горацио не сомневался, что ему самому будет очень плохо, но думал, что в Бразилии, с мужем и сыном, Элина снова обретет потерянное было счастье. А это было важнее. К тому же он слабо надеялся, что, как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Конечно, забыть он не сможет, но не подпитываемая ежедневными встречами боль, наверно, утихнет. Он тоже начнет новую жизнь, с чистого листа, как если бы он никогда не встречал эту удивительную женщину.
И ведь даже на какой-то момент ему показалось, что получилось. Но тут все вернулось на круги своя, Элина вернулась в Майами, и они снова не знали, что сказать друг другу при встрече. У каждого была своя боль, и они без слов согласились, что облегчить ее друг другу не смогут, и нужно время, чтобы зажили свежие раны, а пока… Пока лучше встречаться пореже.
И вот теперь они снова прощались, и снова он думал, что, скорее всего, никогда больше ее не увидит. Но в этот раз он был абсолютно убежден, что поступает правильно. И сейчас он просто старался как можно дольше удержать в памяти этот миг. Запах ее духов, тепло ее тела, шелковистость волос. Быть может…
Додумать он не успел. Автобус вильнул, пытаясь объехать непонятно откуда взявшиеся шипы, но не преуспел в этом. Одно колесо наехало на бордюр, подкинув автобус боком, другое разом спустило, проехавшись по шипам, что еще больше усугубило наклон, водитель дернул руль, пытаясь выровнять занос, но это стало роковой ошибкой – автобус несколько раз перевернулся и врезался в столб.
Горацио успел инстинктивно сгруппироваться, но это не помогло, когда он ударился о стекло левым плечом, переворачиваясь вместе с автобусом. Прежде чем резкая боль погасила сознание, он услышал снаружи автоматные очереди.
@темы: Рик Стетлер, Фрэнк Трипп, Элина Салас, "Лабиринт отражений", Рон Сарис, Горацио Кейн