Беты: Тайлин и dragonseul
Категория: РАЗНОЕ (32)
Написано в сентябре 2013 года.
Размер: миди, 15604 слова
Канон: CSI: Miami, Criminal minds
Персонажи:
Горацио Кейн,
Келли Дюкейн,
Эрик Делко,
Наталья Боа Виста,
Фрэнк Трипп,
Аарон Хотчнер,
Дерек Морган,
Спенсер Рид,
Дэвид Росси,
Дженнифер Джеро (Джей Джей),
Алекс Блейк,
Пенелопа Гарсия, ОЖП, ОМП
Жанр: детектив, драма, кроссовер
Рейтинг: R - NC17
Краткое содержание: Когда на одном из пляжей Майами находят машину с двумя трупами внутри, на капоте которой кровью нарисовано всевидящее око в треугольнике, криминалисты обращаются за помощью к ФБР, и в Майами вылетает команда профайлеров, расследовавших дело бостонского Жнеца.
Примечание/Предупреждения: таймлайн - постканон CSI: Miami, после 8-16 Criminal minds (возможны спойлеры); смерть персонажей
Ссылки для скачивания: doc || txt || fb2 || epub || mobi
Рейтинг: R - NC17
Краткое содержание: Когда на одном из пляжей Майами находят машину с двумя трупами внутри, на капоте которой кровью нарисовано всевидящее око в треугольнике, криминалисты обращаются за помощью к ФБР, и в Майами вылетает команда профайлеров, расследовавших дело бостонского Жнеца.
Примечание/Предупреждения: таймлайн - постканон CSI: Miami, после 8-16 Criminal minds (возможны спойлеры); смерть персонажей
Ссылки для скачивания: doc || txt || fb2 || epub || mobi
читать дальше
Предисловие
Криминалистическая лаборатория Майами-дейд
– Ты что, и не уходила? – усмехнулся Эрик.
Щека Натальи соскользнула с ладони, на которую она опиралась, Боа Виста охнула и проснулась.
– Уже утро? – удивилась она, протирая глаза.
– Держи, – Эрик великодушно протянул ей свой стаканчик с кофе. – И как тебе только ужасы какие-нибудь не приснились, в такой-то компании, – он кивнул на маску, которая равнодушно пялилась на них провалами глазниц со своей подставки. – Ты с ней закончила?
– Ещё нет. – Наталья кинула быстрый взгляд на монитор и качнула головой. – Но я не думаю, что ты обнаружишь на ней какие-то отпечатки. Видишь?
Она отодвинулась, позволяя Эрику заглянуть в микроскоп. На предметном стекле лежало белое полусинтетическое волокно.
– И вот, – Наталья подтолкнула поближе к Эрику листок с распечаткой химического анализа.
– Чистящее средство, – поморщился он, взглянув на пики.
– Да. Я предполагаю, что убийца протёр маску перед тем, как надеть её на водителя. Внутри – только кровь Уильяма Майлза, ничего больше, – Наталья кивнула на целую стопку листков с результатами.
– Ого! – восхитился Эрик. – Кажется, Эйчу придётся расщедриться на сверхурочные.
– Сейчас я бы всё променяла на чашку настоящего кофе вместо этой бурды из автомата, – с противоречащей её словам грустью Наталья глядела на опустевший стакан. – О, прости, – спохватилась она. – Я не это имела в виду…
– Да всё нормально, – рассмеялся Эрик. – Скажи мне, какой кофе тебе принести, я всё равно собирался за новой порцией для себя, раз уж улики мне пока не видать.
– Латте, – благодарно улыбнулась Наталья. – Я твоя должница.
– Кстати, – уже почти от двери обернулся Эрик. – Если внутри только кровь жертвы, что же ты тогда сейчас исследуешь?
Наталья поёжилась.
– Да тут такое странное что-то… – Она тряхнула головой и призналась: – Я нашла ДНК на внешней стороне маски.
– Ещё один образец крови? – заинтересовался Эрик, снова подходя ближе.
– Нет. – Наталья взяла ультрафиолетовый фонарик и посветила на маску. Сквозь жёлтое стекло бледно-фиолетовый отпечаток на том месте, где у человека были бы губы, был виден вполне отчётливо.
– Это… что? – не поверил своим глазам Эрик.
– Слюна, – коротко пояснила Наталья.
– То есть…
– То есть, я так думаю, что убийца надел маску на жертву, а потом наклонился и поцеловал её.
– Кхе…
Эрик молча переводил взгляд с маски на Наталью и обратно. В это время раздался характерный сигнал, оповещающий о конце обработки, включился принтер, и из него выполз листок бумаги.
– Результаты? – обрадовался Эрик. Мысль о том, что они уже через несколько часов могут взять убийцу, и Эйчу больше не будет грозить опасность, взбодрила лучше самого крепкого кофе.
– Нет, – качнула головой Наталья. – Полное исследование ДНК займёт ещё несколько часов. А это… Я решила проверить одну идею. О, чёрт… – глядя на листок, прошептала она охрипшим голосом.
– Что?!
Наталья вместо ответа молча сунула ему листок с результатом. Эрик хотел возразить, что он не специалист по ДНК и не поймёт ничего без расшифровки, но так и замер с открытым ртом. Это понимал даже он.
Глава 1. CSI: Miami
Сорок восемь часов назад
Паоло любил свою работу. Если вы думаете, что в таком огромном городе, как Майами, всякий может найти себе работу по душе, то в каком-то смысле вы, безусловно, правы. Но если ты родился в кубинском квартале, а твои родители так и не выучили толком английский за все годы, проведённые здесь, список вакансий резко сокращается. Сахарные плантации или заводы по переработке рыбы – выбирай. Да и то любой работодатель предпочтёт парня постарше и покрепче. А семнадцатилетнему Паоло тоже надо на что-то жить. И жрать – иначе его и в восемнадцать никуда не возьмут, такого мелкого.
Конечно, проходить каждое утро несколько километров пляжа, оставляя за собой широкую полосу чистого песка, тоже непросто, но Паоло уже к четырнадцати годам стал достаточно вынослив для этого, хоть и по-прежнему был невелик ростом. К тому же он всегда приступал к работе раньше остальных уборщиков: не на заре, когда первые солнечные лучи уже золотят песок, а в предрассветных сумерках, когда небо над океаном только начинает светлеть. Окурки, презервативы, жестяные банки, пластиковые стаканы, стеклянные бутылки – все эти свидетельства бурной ночи курортного города постепенно перекочёвывали в большой мешок, который становился всё тяжелее по мере продвижения Паоло по пляжу.
Иногда в его работе случались бонусы: задержавшиеся до рассвета или специально пришедшие на пляж к восходу солнца романтически настроенные парочки. Паоло достаточно знал об этой стороне жизни, чтобы не упускать бесплатного развлечения и не смущаться того, что происходит в его собственных штанах при подглядывании.
Впрочем, были и анти-бонусы. Чаще всего эти анти-бонусы обнаруживались на кромке прибоя, принесённые океаном, реже – в глубине пляжа, либо недостаточно старательно закопанные, либо нарочито брошенные на всеобщее обозрение.
В первый раз наткнувшись на анти-бонус, Паоло намочил штаны и убежал. Сидел дома и трясся, клацая зубами и глотая слёзы, пока за ним не приехала полицейская машина. Паоло чуть не намочил штаны второй раз, когда понял, что его везут обратно на пляж, но оказалось, что всё не так плохо: кровавый ужас с вывороченными наружу внутренностями и оскаленными в страшной безгубой улыбке зубами к тому времени уже увезли. А ещё – Паоло даже трястись перестал, когда заметил это, – ограждение стояло не там.
– А ты точно запомнил, сынок? – переспросил рыжий детектив, когда Паоло указал ему на ошибку.
Пришлось презрительно вздёрнуть губу и сплюнуть, выражая своё отношение к высказанному недоверию.
– А вот этого не стоило делать, – покачал головой детектив. – Теперь нам придётся взять у тебя образец ДНК.
– Чего? – открыл рот Паоло, с ужасом представляя, как от него отрезают образец огромными портновскими ножницами, такими же, какими мать отрезает образцы ткани.
– И отпечатки обуви заодно, – добавил здоровенный кубинец, останавливаясь рядом с ними. – Похоже, он успел потоптаться возле тела. Я им займусь, Эйч.
Сейчас Паоло вспоминает о том случае с улыбкой, а тогда он чуть не намочил штаны в третий раз за утро. Дурак был, что поделаешь. Сейчас-то Паоло знает и про ДНК, которая у каждого своя, и про то, как берут её образец в виде слюны, проводя ватной палочкой по внутренней стороне щеки. Знает, что здоровенного кубинца зовут Эрик, и что он когда-то был таким же собирателем мусора, как Паоло, мотался по Эверглейдс и собирал всякий жестяной хлам. Ну а номер того рыжего детектива, который оказался вовсе не детективом, теперь записан в дешёвом мобильнике Паоло на кнопке быстрого вызова.
Больше он не убегает, обнаружив очередной анти-бонус. Набирает номер, обозначенный одной лишь буквой – заглавным "Эйч", докладывает обстановку и ждёт. Он знает, что вскоре на пляже станет людно, приехавшие полицейские натянут жёлтую ленту со строгими надписями, а потом криминалисты выполнят за Паоло его работу, да так, что любо-дорого посмотреть. Приедет и Эйч, встанет рядом со своим громадным напарником-полицейским, склонив голову набок и посматривая на Паоло с едва приметной ободряющей улыбкой. Выслушает его клятвенные заверения в том, что на сей раз тело лежит там, где и лежало, и никто возле него не топтался, не портил место преступления и улики. Потом Эйч обязательно спросит у Паоло, как жизнь, посмотрит на солнце, слушая ответ, чуть сдвинет брови и скажет, что кое-кому пора в школу. Усмехнётся, заметив тоскливый взгляд в сторону криминалистов – о, если выпадает такая возможность, Паоло часами готов стоять возле ленты, наблюдая за их работой и жадно ловя каждое долетающее слово, – и добавит, что позвонит начальнику Паоло и объяснит, почему осталась неубранной часть пляжа.
Это всегда отрезвляет Паоло. Он послушно кивает и бежит в школу, по дороге позволяя себе помечтать, что он станет полицейским и будет с полным правом стоять возле ленты и смотреть, как работают его друзья-криминалисты.
Однажды он проболтался об этой своей мечте Эрику, а тот почему-то не стал говорить, что ничего не выйдет, усмехнулся, переглядываясь с Эйчем, и потрепал Паоло по голове. С тех пор ему кажется, что они стали смотреть на него как-то иначе, как на одного из своих, и это окончательно примирило Паоло с анти-бонусами его работы.
Но в это утро судьба жестоко посмеялась над Паоло и всеми его мечтами. Он прошёл уже почти весь свой участок, когда заметил стоящую в укромном месте машину. Паоло неслышно приблизился, предвкушая веселье: парочки в машинах обычно жутко пугаются стука в стекло, думая, что это полицейский; девчонки-дурёхи визжат и выскакивают из машины в чём мать родила, а парни иногда суют ему десятку, а то и двадцатку, даже уже разглядев. Дело в том, что яркий оранжевый жилет поверх застиранной футболки воспринимается нарушителями общественного порядка как официальная одежда, и парни со страху не всегда понимают, что перед ними обычный пляжный уборщик.
На этот раз в машине было подозрительно тихо. Видно, парочка успела уснуть, и сегодня будет только вторая часть представления. Паоло прижался к стеклу, приставив ладони козырьком, но на заднем сиденье никого не разглядел. Тогда он обошёл машину сзади, поставил свой мешок с мусором так, чтобы тот, кто выскочит с заднего сиденья машины – если там кто-то всё же есть, просто Паоло его не увидел, – непременно об этот мешок споткнулся, занёс руку, чтобы постучать в стекло дверцы со стороны водителя… И замер, чувствуя, как зубы начинают выбивать нервную дробь. Стекло было опущено, а сидящий на водительском месте парень смотрел прямо на Паоло. Пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от наваждения: какое-то мгновение Паоло казалось, что у парня три глаза. Наваждение прошло, но лучше не стало. Третий глаз, расположившийся точно посредине меж двух других, был отверстием от пули. Только теперь Паоло почувствовал душный запах с металлическим привкусом, идущий из машины. Обычно его почти полностью забивал ветер с океана, и у Паоло не было возможности привыкнуть. Но даже несмотря на это он понимал, что тонкой струйки крови, стекающей по переносице убитого парня, явно недостаточно для того, чтобы из машины так пахло. Мимо с тошнотворным жужжанием пролетела крупная муха, и Паоло не выдержал, рванулся прочь, зажимая рукой рот.
Он совсем забыл о своём мешке с мусором, поэтому дико взвизгнул, наткнувшись на него. Мешок упал, Паоло упал сверху, ударившись коленом и навалившись на мешок всем весом. Завязка лопнула, и мусор, старательно собранный со всего пляжа, рассыпался вокруг, окончательно и бесповоротно уничтожая место преступления.
Лишь через несколько минут Паоло достаточно собрался с духом, чтобы совершить простое и привычное действие: достать мобильник и нажать кнопку быстрого вызова.
Ему показалось, что в этот раз криминалисты добирались до пляжа целую вечность, хотя, если бы он посмотрел на часы, оказалось бы, что прошло всего семнадцать минут. Но Паоло, во-первых, сидел в куче мусора всего в нескольких шагах от жуткой машины, боясь двинуться лишний раз, чтобы не испортить всё ещё больше, а во-вторых, за эти семнадцать минут он успел попрощаться со всеми своими самыми заветными мечтами.
***
В тот день Горацио ждал неприятностей с самого утра. Точнее, если быть честным, уже несколько дней он ждал неприятностей, но они что-то не торопились объявляться на горизонте. Вообще, в делах лаборатории всё было как-то слишком хорошо: не ломалось оборудование, не ходило разговоров о сокращении финансирования, не было срывов в суде, когда преступник выходил из зала с гордо поднятой головой из-за недостатка улик или сомнения, брошенного нечистоплотным адвокатом на репутацию свидетельствующего эксперта. Даже самые отъявленные искатели приключений на свою голову вроде Райана Вулфа казались довольными жизнью. Отчёты – и те сдавались вовремя и с минимумом правок.
Лаборатория работала так слаженно, что у Горацио даже нашлось время на то, чтобы лично покопаться на месте преступления, собирая и изучая улики, что он с удовольствием и сделал. В отличие от многих коллег, которые с облегчением вздыхали, оказавшись на административной работе, лейтенант Кейн искренне скучал по тому времени, когда он мог больше заниматься собственно криминалистикой и работать на месте преступления, чем проверять чужие отчёты и разбираться с прочей хозяйственно-организационной текучкой.
Но жизненный опыт подсказывал, что долго такая идиллия не продлится, и Горацио всё с большим напряжением ждал, с какой стороны придёт беда, стараясь не думать о том, что долгое затишье перед бурей обычно предвещает наиболее сокрушительные удары.
Когда на экране мобильного телефона высветился вызов от Паоло, Горацио слегка улыбнулся. У него и мысли не возникло о том, что этот звонок может быть началом тех самых неприятностей, которых он так ждал. Горацио подумал лишь о новом деле и о новой встрече с мальчишкой, к которому он питал самые тёплые чувства. Паоло напоминал ему одновременно сына и Эрика Делко в молодости, и рекомендация в полицейскую академию уже ждала своего часа в ящике стола лейтенанта: чтобы претендовать на квоту для малоимущих при поступлении, рекомендации были совершенно необходимы. Горацио был уверен, что Эрик охотно напишет вторую – они оба видели в этом единственную возможность для Паоло выбиться в люди, ведь спортивная стипендия ему никак не светила, а родители мальчика не потянули бы даже оплату приличной школы, не говоря уж о колледже.
Выслушав Паоло, Горацио нахмурился. Постоял, барабаня пальцами по удостоверению на поясе, нашёл взглядом Эрика и кивнул, предлагая ему сворачивать исследования.
– Мисс Боа Виста закончит здесь сама, – сказал Горацио, когда Эрик собрал инструменты и подошёл к нему. – Ты нужен мне на пляже.
– Паоло звонил? – улыбнулся Эрик. Горацио кивнул, всё ещё хмурясь. – Какие-то проблемы? – забеспокоился Эрик. Реакция шефа в этот раз мало походила на обычную его реакцию на звонки Паоло.
– Думаю, да, – Горацио пожал плечами и занял водительское место в "хаммере". – Паоло ничего такого не сказал, но… – он сделал паузу, заводя мотор. – Судя по тону и отсутствию привычного обещания проследить за тем, чтобы место преступления не затоптали, там что-то случилось.
– Я вызову Триппа и Ломана?
– И пусть диспетчер отправит Келли к нам, как только она вернётся в лабораторию. Для неё тоже будет работа.
***
Из мусорной кучи Паоло извлекли практически сразу после приезда криминалистов. Свой "хаммер" они оставили поодаль и подходили к злосчастной машине так медленно и осторожно, словно полоса песка перед ними была напичкана минами. Видя, как вытягиваются и каменеют их лица по мере приближения, Паоло чуть не разревелся.
– Паоло? С тобой всё в порядке? – спросил Эйч, остановившись в шаге от рассыпанного мусора.
Ответить на этот вопрос было не так-то просто. Физически Паоло был в полном порядке, но вот что касается остального…
– Эйч… Ты видишь? – странным напряжённым тоном спросил Эрик.
– Вижу, – кивнул тот. – Паоло. Ммм… Сделай одолжение, сынок, разуйся.
Если бы его сейчас попросили раздеться и станцевать голым перед мэрией во искупление своих грехов, Паоло и то согласился бы не раздумывая. Поэтому он тут же стащил с ног кроссовки и по одной опустил их в подставленный Эйчем пакет. В следующий миг Эрик подхватил Паоло под мышки и ловко выдернул из мусорной кучи, практически не потревожив её.
– Ты в порядке? – спросил он.
На этот раз Паоло отважился кивнуть. Он не отрывал взгляда от лица Эйча, пытаясь угадать по нему тяжесть своего приговора. Эйч же всё больше мрачнел с каждым взглядом на загубленное место преступления.
– Отвезти его в участок? – с сомнением спросил Эрик, переводя взгляд с Паоло на шефа.
Эйч досадливо поморщился и качнул головой.
– Не имеет смысла. Теперь мы никак не докажем, что эта гильза с места преступления, и его показания делу не помогут.
Лишь теперь Паоло разглядел продолговатый цилиндрик гильзы, застрявший в подошве его кроссовки. От стыда захотелось зарыться в песок с головой и никогда больше не показываться на свет.
Видимо, это чувство достаточно красноречиво отразилось на его пылающей физиономии. Эйч внезапно очнулся от невесёлых раздумий, внимательно взглянул на поникшего мальчишку и добавил:
– Теперь я совершенно уверен, что из тебя выйдет отличный полицейский, сынок. – Усмехнулся, глядя на круглые от удивления глаза и приоткрытый рот Паоло. – Ты поступил абсолютно правильно, – пояснил он. – Не пытался скрыть свою ошибку, чем запутал бы следы ещё больше. Это очень ценное качество для будущего полицейского офицера. Идём, тебя отвезут домой.
Рядом с "хаммером" как раз остановились две полицейские машины и фургончик коронера. Паоло ещё не пришёл в себя от неожиданного поворота, представившего его ротозейство чуть ли не геройским поступком, поэтому покорно последовал за Эйчем, даже не попытавшись узнать, нельзя ли ему остаться и посмотреть, как будут работать криминалисты.
***
Увидев груду мусора возле дверцы, Келли Дюкейн страдальчески поморщилась. К моменту её появления на месте преступления доктор Ломан закончил осмотр тел и увёз их к себе в морг. Передняя пассажирская дверца была открыта, Эрик коротко кивнул Келли в знак приветствия и продолжил фотографировать салон. Горацио чуть поодаль объяснялся с двумя мужчинами в строгих дорогих костюмах, вероятнее всего – с представителями мэра. Этот участок пляжа принадлежал муниципалитету, а для ФБР было рановато, несмотря на потенциальную "громкость" этого дела.
Сделав несколько снимков, Келли натянула перчатки и принялась расчищать участок возле дверцы, немного утешившись мыслью о том, что всё могло быть гораздо хуже. Если бы машину обнаружил не Паоло, сейчас здесь было бы всё истоптано, а за лентой стояла бы толпа любопытных. Работать в такой обстановке гораздо сложнее: среди толпы могут затесаться репортёры с направленным микрофоном, и потом любое неосторожное слово криминалиста прозвучит с экрана на весь штат, кто-нибудь из любопытствующих может сфотографировать найденную улику на мобильный телефон и тут же вывесить снимок в интернет одним нажатием клавиши… Контролировать поведение толпы невозможно, а люди порой не понимают и не хотят понимать элементарных вещей.
Сейчас пляж был пуст: внешний периметр отодвинули очень далеко, туда, откуда собственно место преступления даже не просматривалось, и Келли предполагала, что именно этим недовольны шишки из муниципалитета. Каждый раз, когда преступление совершалось в более-менее людном месте, Горацио приходилось вести с чиновниками настоящие войны за внешний периметр, как будто криминалисты пытались его расширить не для дела, а исключительно ради собственного удовольствия. Оставалось надеяться, что Горацио и в этот раз сумеет настоять на своём.
Когда весь мусор перекочевал в специальные контейнеры – Келли вздохнула при мысли о том, что с ним ещё придётся немало повозиться в лаборатории, пытаясь определить, какие из этих предметов были собраны Паоло на пляже, а какие были собственно на месте преступления и могут иметь к нему отношение, – она в задумчивости протянула руку в ту сторону, где оставила фотоаппарат, и вздрогнула, когда вместо фотоаппарата её рука наткнулась на чьи-то ноги.
– Ой, – Келли подняла взгляд и широко улыбнулась. – Извини.
Горацио сдержанно улыбнулся в ответ, окидывая расчищенную площадку внимательным взглядом.
– Не так уж плохо, – вполголоса сказала Келли, сделав снимки.
– Я распоряжусь, чтобы привезли манекен?
– Да, – кивнула Келли, сделала шаг к машине и сфотографировала спинку водительского сиденья. – Похоже, пуля прошла насквозь, и мы получим рост стрелка. Примерный, – добавила она, взглянув на борозды, прочерченные Паоло при падении.
Песок – не лучший помощник в таких делах, но кое-что сказать было можно. Следы, оставленные Паоло, были одинаковой глубины по всей цепочке. Это позволяло утверждать, что со следами убийцы они не перекрываются. К сожалению, борозды следов от падения Паоло проходили по наиболее вероятному участку, где мог стоять стрелок, и выяснить теперь конкретное место не представлялось возможным. Тем не менее, Келли не унывала: застрявшая в подголовнике пуля говорила опытному баллисту о многом. Учитывая, что пуля вошла в переносицу, наиболее вероятным сценарием представлялся её рикошет от задней стенки черепа. Если же пуля вышла в основании черепа, угол предполагаемой траектории выстрела становился куда менее острым относительно горизонта, а это в любом случае сулило некоторые выводы, полезные в расследовании.
К тому времени, когда прибыл манекен, Келли успела при помощи специальных длинных щипцов аккуратно извлечь пулю из подголовника, не разрезая обивку. Пулевой канал им ещё пригодится, это куда лучше, чем выяснять траекторию выстрела по телу, ведь человек может сидеть в сотне различных поз, может наклониться вперёд или вбок, а подголовник указывает траекторию выстрела однозначно, без выкрутасов.
– Девять миллиметров, – сказала Келли. Она заметила взгляд Горацио и не стала дожидаться вопроса о том, что ей удалось узнать по пуле. – Восемь насечек, правая полигональная нарезка…
– "Глок", – поморщившись, как от короткой боли, сказал Кейн.
– Вероятно…
– Взгляни, – Горацио подал ей упакованный в прозрачный пластик кроссовок с застрявшей в подошве гильзой.
– Практически прямоугольный след от бойка, – кивнула Келли, рассмотрев гильзу. – Да, это определённо указывает на "глок". Думаю, "глок-17". Если гильза и пуля от одного оружия, конечно, – добавила она, пожимая плечами.
Горацио смотрел мимо неё, быстро барабаня пальцами по удостоверению. Вряд ли в лаборатории остался человек, который не знал, что означает такое поведение шефа, и уж точно в число таких не знающих не входила Келли Дюкейн, проработавшая с Кейном бок о бок пятнадцать лет.
– Что тебе не нравится, Горацио? – спросила она. – "Глок" – вполне логичный выбор, тем более для нашего климата. Он достаточно безопасен в обращении, не слишком тяжёл, при минимальной доработке может хоть под водой стрелять, магазин на…
– А ещё он состоит на вооружении полиции, – перебил Горацио. Он прекрасно понимал, что об оружии "девушка-пуля" может говорить часами, а о достоинствах "глока" был осведомлён не хуже неё.
Она осеклась. Проследила взгляд шефа – он рассматривал рисунок на капоте. Келли тоже не любила рисунки, сделанные кровью жертв, но пока не понимала, что же в данном случае заставляет Горацио то и дело морщиться, как от зубной боли, и какое отношение имеет к этому "глок" в качестве вероятного орудия убийства.
– Хорошо, – Горацио решительно тряхнул головой, словно отгоняя навязчивые мысли. – Давай займёмся реконструкцией.
Келли некоторое время постояла, внимательно глядя на него, но Горацио явно не был настроен поделиться своими подозрениями. Это было понятно и даже в какой-то мере ожидаемо: пока нет явных доказательств, лучше не озвучивать возникающие версии, чтобы другой криминалист, ведущий исследование, не начинал вместе с тобой думать в рамках той же версии, в первую очередь выискивая доказательства ей в подтверждение. Так что Келли мысленно пожала плечами и принялась за работу. Чтобы подойти к машине, не повредив следов, приходилось чуть ли не на шпагат садиться, поэтому Келли занялась лазерным указателем сама, стоя в почти балетной позе – на широко расставленных и согнутых в коленях ногах – с ловкостью и изяществом прирождённой наездницы. Она ввела штырь указателя в канал, проделанный пулей в подголовнике, включила лазерный луч и легко отпрыгнула в сторону, затем взяла баллончик аэрозоля и распылила его немного, чтобы подсветить алый шнур лазера.
– Хм, – сказал подошедший с манекеном Горацио.
– Ага, – согласилась Келли.
Даже без измерений было понятно, что угол великоват. Горацио установил манекен в конце следа вплотную к машине, Келли отвела руку манекена, совмещая линию воображаемого выстрела с линией лазерного указателя, измерила, насколько пришлось приподнять манекен, чтобы линии совпали, пошевелила губами, подсчитывая, и покачала головой:
– Шесть футов, Горацио. И это только вплотную, а чем дальше – тем больше.
Горацио отставил манекен в сторону и снова коротко поморщился – видимо, это укладывалось в ту самую версию, которая ему так не нравилась. Прищурился, покусывая губу.
– А если… вот так?
Он сделал шаг вперёд, почти прислонясь бедром к дверце машины, и вытянул руку, изображая выстрел в упор с выгнутой кистью, так что ствол пистолета оказался бы под углом к линии руки.
– М-м-м… Может быть… – пытаясь мысленно воспроизвести картинку, протянула Келли. – Дашь мне взглянуть на снимки тел?
Горацио оглянулся, увидел, что Эрик увлечён снятием отпечатков со стекла задней дверцы машины, затем заметил, что его фотоаппарат лежит в открытом чемоданчике с криминалистическим комплектом.
– Вот, – он быстро пролистал до нужных снимков и протянул фотоаппарат Келли.
– Тогда не может быть, – практически сразу сказала она. – Контактного ожога и следов пороха вокруг раны нет, видишь?
Горацио кивнул и закусил губу, досадуя, что не сообразил этого сам.
– Значит, шесть футов или выше, – подвёл итог он.
– По виду раны я бы поставила на "выше", – добавила Келли. Прикинула в уме. – От… шесть и три до… семи футов, я бы сказала.
Горацио вздохнул, смиряясь. "С другой стороны, это снимает с Паоло все подозрения", – верный своей привычке даже в самой трудной ситуации искать хоть что-то хорошее, подумал он.
– Закончил? – спросил он подошедшего Эрика. – Тогда запаковывайте всё и везите машину в лабораторию. Жду отчётов по пуле и отпечаткам, увидимся на вскрытии. – Горацио ещё раз вздохнул и добавил, видя немой вопрос в глазах своих коллег: – Я пока свяжусь с местным отделением ФБР, но думаю, нам стоит ждать более высоких гостей.
– Я что-то пропустил? – нахмурился Эрик.
Келли отвела взгляд, лихорадочно перебирая в уме всё, что ей было известно.
– Рисунок на капоте… – медленно проговорила она. – Да, я вспоминаю. Старое дело.
– Последний раз сомнительное удовольствие лицезреть этот рисунок досталось бостонской полиции, – кивнул Горацио. – Нарушение юрисдикции штатов… – он сделал движение бровями, словно говоря: "Не маленькие, сами всё понимаете".
– Значит, ждём ФБР, – взглянув на клонящееся к закату солнце, сказал Эрик.
– Это не отменяет того, что мы должны сделать свою работу, – подчеркнул Горацио, а Келли и Эрик без труда продолжили его мысль: "...И сделать её особенно тщательно, поэтому протокол, протокол и ещё раз протокол".
Глава 2. Criminal minds
Жизнь мертвых продолжается в памяти живых. Марк Туллий Цицерон
Ранним утром в субботу дороги Квантико были практически пусты, и мысли Аарона Хотчнера текли так же свободно, как если бы его машина стояла в "пробке". Руки и ноги автоматически выполняли привычные действия, реагируя напрямую на передаваемую глазами картинку практически без участия сознания в процессе управления автомобилем. Мысленно он всё ещё был в тёплой постели, рядом с мирно посапывающей в подушку Бет. Аарон вспоминал, как она приоткрыла один глаз точно в тот момент, когда он закончил разговор коротким "буду", как потянулась, отвела с лица спутанные волосы и спокойно, без всякого напряжения улыбнулась: "Конечно, я присмотрю за Джеком, не волнуйся".
При этом Аарон точно знал, что прилетевшей на выходные Бет хотелось бы провести эти дни с ними обоими, а не только с Джеком. Может быть, в этом и заключается разница? Хейли хотелось, чтобы он проводил выходные дома с семьёй, а Бет хотела сама проводить выходные с ними. Хейли… Довольно запоздало, как это обычно бывает, Аарон осознал, что уже какое-то время думает о ней с грустью, но без надрыва. Как об умной, сильной женщине, подарившей ему замечательного сына, как о бывшей жене – но не как о той, что была жестоко и незаслуженно убита по его вине.
Аарон усмехнулся, представив, как Дэвид Росси возвёл бы глаза к небу, услышав такое признание, патетически воздел бы руки и воскликнул "Слава всевышнему!". Да уж, Дэйв – дока по части расставания с женами и нюансов отношения к своим бывшим. А ещё он – отличный профайлер, готовый подставить плечо в нужный момент и твёрдо усвоивший простую истину: если хочешь искать виноватого, то помни, что в смерти жертвы всегда виноват убийца, а профайлеры просто делают свою работу.
Интересно, что же стало причиной, а что – следствием? Притупившееся с годами чувство вины перед Хейли позволило ему решиться начать новые отношения, или же как раз завязавшиеся отношения с Бет, одновременно так похожей на Хейли своим умом и силой духа и так отличающейся от неё отношением к работе Аарона и ко многим другим важным мелочам, позволили ему выбраться из болота самообвинения?
Аарон протянул руку, чуть повернул зеркало заднего вида и, глядя в глаза своему отражению, произнёс вслух:
– Хватит меня анализировать!
Затем вернул зеркало в исходное положение и усмехнулся собственной выходке. Что ж, прошлое, разумеется, не вернуть, как и того Аарона, который мог достать свою пиратскую шляпу и нести всякий весёлый и сентиментальный вздор, чтобы уговорить счастливую, ожидающую первенца жену пощадить эту пыльную реликвию и не отправлять её в утиль. Но в последнее время он всё чаще замечал в выражении своих глаз отголоски этого прошлого, в котором он был счастлив. Или это было будущее – кто знает? В любом случае, очень похоже на то, что страница его жизни, озаглавленная "Джордж Фойет", наконец была перевёрнута.
***
Несмотря на раннее субботнее утро, команда профайлеров уже собралась. Выглядели заспанными, неторопливо потягивали кофе и лениво перебрасывались дежурными шутками в ожидании Хотчнера и Гарсии. Все они были достаточно тренированы, чтобы не испытывать раздражения из-за внеурочного вызова или сожалений о несбывшихся планах на этот уик-энд, все были достаточно профессиональны, чтобы понимать, что вызов на работу может последовать в любой момент, поэтому даже в уик-энд не стоит расслабляться до положения риз.
Хотчнер вошёл в конференц-зал, занял своё место за круглым столом, обменялся рукопожатием с Росси и Морганом и кивнул в ответ на смущённую улыбку Рида и безмятежную – Джей Джей. Заметив вежливый сдержанный кивок Алекс, он сделал мысленную пометку: на Алекс Блейк до сих пор оказывает влияние та давняя некрасивая история со Штраус. Оставалось надеяться, что со временем вызванная этой историй настороженность по отношению к начальству пройдёт. С командой Алекс сработалась неплохо и…
При виде вошедшей почти сразу вслед за ним Гарсии все разом умолкли. От вызова утром в субботу никто не ждал ничего хорошего, но они не были бы профайлерами, если бы виноватые взгляды Пенелопы, бросаемые ею на всех по очереди, не заставили бы их насторожиться. Похоже, предстоящее дело было не только внеплановым, но и каким-то образом грозило задеть команду за живое.
– Репликатор? – негромко произнёс Рид. Он как всегда быстрее всех провернул в голове имеющийся массив информации и сложил из него картинку.
– Бинго, – похоронным голосом подтвердила Гарсия, занимая своё место за столом. – Вас ждут в Майами, штат Флорида. Вы отправляетесь в тропический рай, мои сладкие, хотя, с другой стороны, кому-нибудь это пекло вполне может показаться самым настоящим адом…
Гарсия проговорила всё это привычной чуть хрипловатой скороговоркой и ткнула кнопку на пульте дистанционного управления, запуская дисплей у себя за спиной. Вся команда знала эту привычку Гарсии не смотреть лишний раз наиболее отталкивающие кадры с мест преступления, поэтому все подобрались. Хотчнеру очень не понравился странный, то ли жалостливый, то ли извиняющийся взгляд, брошенный Пенелопой в его сторону перед тем, как она нажала на кнопку, но стоило на экране появиться изображению, как эта мысль вылетела из его головы. Он выпрямился и окаменел, забыв выдохнуть. Казалось, его медленно опускают во что-то влажно-липкое и смертельно холодное. "Вегетативная реакция на стресс", – мелькнула мысль.
На экране перед глазами притихшей команды профайлеров сменялись изображения кровавого рисунка в виде стилизованного человеческого глаза в треугольнике на капоте машины, застреленного парня на водительском месте, изрезанного тела девушки…
Хотчнеру же казалось, что кровавое всевидящее око вырвалось из удерживающих его линий, заняло весь экран или даже всю стену и уставилось прямо ему в душу. Провидение, судьба, фатум… Нет, этот кошмар не мог быть реальностью.
– Сколько ран нанесли девушке? – ровный голос Дэвида Росси взломал давящую тишину.
– Сорок шесть, – моментально ответила Гарсия. В её тоне отчётливо слышались виноватые нотки, как будто ей очень хотелось извиниться за то, что она предлагает команде именно это дело. – Полиция Майами-дейд обратилась в местное отделение ФБР, поскольку они увидели аналогии с бостонским делом…
– Но вы уверены, что это не подражатель, а именно Репликатор? – уточнила Алекс. – Это дело само по себе было достаточно громким, чтобы получить последователей.
Все взгляды невольно устремились на Хотчнера.
– Пока мы не можем исключить ни одну из версий, – с трудом овладев голосом, тихо сказал он. – Но наше присутствие потребуется в обоих случаях. Вылет через полчаса. Дальнейший инструктаж проведём в самолёте.
Он поднялся и быстро вышел из конференц-зала, искренне надеясь, что никто из коллег даже из самых лучших побуждений не последует за ним. По крайней мере, не сразу. Сейчас ему требовалось хоть немного побыть одному.
***
Если бы Аарон Хотчнер был героем боевика, то он бы непременно отправился в туалет, плеснул в лицо водой и долго смотрел тяжёлым немигающим взглядом в глаза своему отражению, пока капли воды стекают по щекам, словно слёзы. Но Хотчнер был экс-прокурором, а ныне профайлером, агентом ФБР, руководителем команды и, наконец, просто мужчиной, потерявшим близкого человека. Он сидел в своём кабинете и смотрел на старую фотографию Хейли и Джека, а в голове, словно заезженная пластинка, крутился тот разговор.
– Ты вообще рассказал ей, в чём дело? О сделке?
– Он пытается тебя разозлить.
– У неё есть причина злиться: она сейчас умрёт из-за твоего раздутого эго.
– Не слушай его, Хейли!
– Ты и это хочешь от неё утаить? Он всего лишь должен был перестать разыскивать меня, и с тобой бы ничего не случилось, – обращаясь к Хейли, сказал тогда Фойет.
Аарон помнил этот разговор слово в слово, мог воспроизвести не хуже Рида с его эйдетической памятью.
Каждый вздох, каждый шорох отпечатался в памяти так прочно, что иногда Аарону казалось, будто он способен увидеть последние минуты жизни Хейли. Всё, что он тогда мог сделать – это попытаться спасти Джека и разговаривать с ней.
– Он ушёл?
– Да. – Хейли помолчала, всхлипнула. – Ты ведь… скоро приедешь?
Больше всего на свете Аарон хотел бы ответить на этот вопрос утвердительно. Но он уже знал, что не успеет. Фойет знал это тоже, а Хейли…
– Я знаю, ты этого не заслужила, – сказал ей Аарон.
– Так же, как и ты.
По голосу он понял, что и Хейли тоже знает.
– Прости меня за всё, – сказал Аарон.
Телефон был включен на громкую связь – Фойету нужен был контроль над ситуацией. Аарон слышал дыхание их обоих, что означало: Фойет стоит вплотную к Хейли и может прервать разговор в любой момент. Как только ситуация перестанет доставлять ему столь же сильное удовольствие, как минуту назад, – Хейли умрёт.
– Обещай, что ты расскажешь ему, как мы познакомились и как ты меня смешил, – попросила Хейли, и у Аарона перехватило дыхание от понимания: она прощается с ним, и это – её завещание. – Он должен знать, что ты не всегда был таким серьёзным, Аарон, – сказала Хейли с такой страстью и убеждённостью, будто в этот миг не было на свете вещи важнее. – Я хочу, чтобы он верил в любовь, потому что это самое главное. – Голос Хейли начал прерываться судорожными всхлипами, но она всё ещё держала себя в руках. Она действительно была сильной: сильнее, чем Аарон, и точно сильнее, чем Фойет. Жаль, что это не могло сохранить ей жизнь. – Ты должен показать ему это. Обещай мне.
Аарон молчал. Он не мог сейчас оказаться недостойным её, он не имел права быть сейчас слабее, чем она. Каждая секунда его молчания была лишней секундой жизни Хейли, но затем Аарон понял, что Фойет может догадаться о том, что он уже не борется со слезами, а пытается тянуть время, и тогда Фойет сразу восстановит контроль, убив Хейли прежде, чем Аарон скажет:
– Я обещаю.
Потом он слышал лишь частое, прерывистое дыхание Хейли – и выстрелы.
Теперь же Аарон смотрел на фотографию и думал о том, какую часть дела Фойета возьмёт Репликатор для копирования. Серийные убийства или…
Шорох у входа заставил его отвести взгляд от фотографии. Морган упирался плечом в косяк двери, и на его лице непозволительно явно для профайлера читались все его чувства и сомнения.
– Я уже иду, – сказал Аарон, подхватывая сумку.
***
– Итак, – сказала Пенелопа Гарсия с экрана ноутбука. Самолёт набрал высоту, и наступило время обещанной Хотчем планёрки. – Думаю, никому не нужно объяснять, что за дело выбрал Репликатор на этот раз.
– Извините, – Алекс, будто в школе, подняла руку. – Вообще-то нужно.
Пенелопа смутилась, начала перекладывать что-то на столе, остальные же посмотрели на Алекс с неожиданным интересом.
– А ведь действительно, раньше Репликатор повторял дела последнего года, те, над которыми мы работали нынешним составом, – сказала Джей Джей.
– Может быть, запас интересных ему дел за этот период уже исчерпан, и он расширил круг, – пожал плечами Морган.
– Или просто опять поменял правила, – тихо проговорил Рид.
– Или его целью всё-таки является не вся команда, – пристально глядя на Хотчнера, добавил Росси.
– Или это вообще не Репликатор, – парировал Аарон.
– Стоп-стоп-стоп, – замахала руками Алекс. – Прежде чем выдвигать версии, могу я ознакомиться с исходным делом?
– Думаю, всем нам не помешает освежить память, – кивнул Хотчнер. – Рид?
Рид поёрзал в кресле, вдохнул – и обрушил на слушателей лавину информации.
– Серийный убийца, которого назвали Жнецом, начал свою карьеру в Бостоне, штат Массачусетс. Первая серия убийств длилась три года, с 1995 по 1998. За это время количество его жертв достигло двадцати одного человека. Жнец пользовался как ножом, так и пистолетом, а его жертвами были как мужчины, так и женщины всех возрастов и всех типов. Казалось, что убийца просто не имеет своего почерка, настолько разным был его образ действий и виктимология жертв. Жнец оставлял свой знак: нарисованное кровью всевидящее око, иногда заключённое в треугольник, и надписи плана "рок, судьба, провидение", что позволило команде профайлеров, которая изначально работала с этим делом, сформулировать предварительные выводы, – Рид внезапно захлебнулся воздухом и закончил на два тона выше: – Может, ты сам?..
– Это было моё первое дело в качестве ведущего профайлера, – сказал Хотчнер, невольно вспоминая, как говорил примерно то же самое четыре года назад в этом же самом самолёте. Даже сидели они тогда практически так же, только теперь Рид сидел рядом с Морганом, а его место заняла Джей Джей. Ну и, разумеется, вместо Эмили Прентисс теперь с ними была Алекс Блейк. – Я определил Жнеца как очень умного, дисциплинированного садиста с нарциссическими чертами характера. Но мне пришлось заниматься этим самому, в нерабочее время, так как прежде, чем мы сумели составить рабочий профиль, убийства прекратились, и команду отослали обратно. Причина этого вскрылась лишь десять лет спустя, когда Том Шонесси, детектив, который возглавлял расследование в 1998 году, оказался на пороге смерти. Тогда он признался, что согласился на предложенную Жнецом сделку "перестаньте меня искать – и я перестану убивать", чем позволил ему вознестись на новый уровень упоения властью.
– Над полицией, – понимающе кивнула Алекс.
Хотчнер некоторое время помолчал. Не потому, что его сбили с мысли. Просто в тоне Алекс ему почудилось чуть ли не одобрение. А она согласилась бы на подобную сделку?
Впрочем, по счастью, больше такой вопрос не будет стоять ни перед кем, а сам Аарон свой выбор давно уже сделал.
– Рид, – решил снова передать слово он.
– Когда мы получили возможность исследовать историю преступлений Жнеца, опираясь на его полный профиль, стало очевидным, что определяющим фактором для него является власть, контроль. То, что Жнец уделял повышенное внимание молодым девушкам и всегда использовал нож в качестве орудия их убийства…
– Замена физического проникновения, – кивнула Алекс.
– …позволило предполагать в качестве изначального мотива, который толкнул его на убийство, запретную тягу к девушкам, едва вышедшим из пубертатного возраста. В то же время, как и любой классический нарцисс, Жнец жаждал внимания прессы, власти не только над жертвой, но и над умами, – без пауз продолжил Рид. – Держать в страхе весь город ему вскоре оказалось недостаточно. Обычно в этот момент преступники-нарциссы и совершают ошибки, которые позволяют их изобличить, но Жнец выбрал неожиданный способ получать информацию о расследовании: он притворился своей собственной жертвой.
– Ого! – сказала Алекс.
Хотчнер поймал себя на мысли, что слушать скороговорку Рида легче, чем вспоминать детали самому. Сейчас казалось, что они просто обсуждают дело хитрого и умного серийного убийцы, которое никак не задевает никого из команды лично.
– Да, – кивнул Рид, заправил за ухо выбившуюся от этого движения прядь волос и продолжил: – Он убил девушку, которую впоследствии выдал за свою подругу, отъехал на милю от места преступления, позвонил в 911 с сообщением, что Жнец совершил новое убийство, вернулся и нанёс сам себе достаточно серьёзные раны ножом. Настолько серьёзные, что долгое время никто даже подумать не мог о том, чтобы его заподозрить. Его считали единственной выжившей жертвой Жнеца, что обеспечило ему не только полный доступ к расследованию, но и возможность им управлять в какой-то степени. Однако и этого через некоторое время оказалось мало, и Жнец предложил полицейскому, который вёл расследование, сделку: если расследование прекратится, он перестанет убивать. Шонесси не смог справиться с мыслью, будто теперь именно он будет отвечать за все убийства, которые совершит Жнец прежде, чем его поймают.
Рид наконец сделал паузу, чтобы перевести дух и заодно взглянуть на Хотча. Не увидев на его лице волнения или чрезмерной замкнутости, которая могла бы свидетельствовать о внутренней борьбе, Рид с облегчением затараторил дальше:
– Однако чувство вины перед семьями жертв свело Шонесси в могилу несколько раньше, чем он рассчитывал. Десять лет спустя Жнец снова вышел на улицы Бостона. Его аппетиты выросли, к тому же у него было десять лет на планирование. Теперь Жнец был настроен обыграть ФБР. Когда ведущий расследование агент отказался от сделки, Жнец устроил настоящий террор.
Рид замолчал так неожиданно, что некоторое время все просто сидели, ожидая продолжения.
– Понятно. И теперь Репликатор повторил это дело? – спросила Алекс. Только она одна из присутствующих не подозревала, что о деле бостонского Жнеца можно рассказать ещё очень многое.
Её слова подействовали, как команда "отомри", – все разом осознали, что Рид сумел поставить точку в очень правильном месте: передав основную суть дела и характеристики Фойета, и в то же время не касаясь наиболее интимной части истории, связанной непосредственно с Морганом и Хотчем.
– Если это был Репликатор, – ответил на вопрос Алекс Хотчнер и снова обратился к Риду: – Как насчёт географического профиля?
– Сложно сказать, – пожал плечами тот. – Раньше Репликатор повторял убийства поблизости от того места, где они были совершены. Но в последний раз он нарушил это правило. Может быть, теперь совершение преступления-подражания далеко от места оригинального преступления стало новым правилом игры. Также я пока не могу утверждать, что Флорида находится вне зоны его комфорта. Он всегда был весьма мобилен.
– Понятно, – кивнул Хотчнер и повернулся к ноутбуку. – Что выяснила местная полиция?
– Марио Верес, двадцати двух лет, и Анита Сурено, девятнадцати лет, – лицо терпеливо ожидавшей Гарсии на экране ноутбука сменилось фотографиями окровавленных тел и рисунка всевидящего ока на капоте машины. – Студенты местного колледжа. Были найдены пляжным уборщиком вчера рано утром в машине, которая принадлежала отцу Марио. Парень был убит сразу, одним выстрелом в голову, девушке субъект нанёс сорок шесть колотых ран, а затем перерезал горло.
– Это точно? – перебил Росси.
– Что именно? – не поняла Гарсия.
– Субъект сначала нанёс сорок шесть ран и только потом перерезал горло?
– Да, сэр, – кивнула Гарсия. Синие "усики" на её заколке колыхнулись в такт, будто подтверждая слова.
– Ну, вот и первое отличие, – удовлетворённо сказал Росси.
– Садистский компонент выражен сильнее, – прищурился Морган. – Хотя… А как насчёт времени смерти парня, малышка? Он умер до или после девушки?
– Согласно отчёту судмедэксперта, Марио умер почти на целый час раньше.
– Да, нужно немало времени, чтобы ударить человека ножом сорок шесть раз, – пробормотал Росси, переглядываясь с Хотчнером.
– Эксперты считают, что Марио был убит практически сразу, как только опустил стекло на водительской дверце. Он даже не успел ничего понять, не пытался спрятаться или убежать.
– Второе отличие, – подала голос Джей Джей. – Жнец пользовался глухой маской, ему нравилось наводить страх. Марио не испугался, то есть субъект не выглядел угрожающе, и его убийство больше походит на классическое устранение наиболее опасного объекта из пары жертв.
– Да, это говорит против версии о Репликаторе и в пользу версии о подражателе, – с плохо скрытым облегчением в голосе согласился Хотчнер.
– Мне одной кажется, что это хуже? – удивилась Алекс. – Репликатор мог ограничиться одним знаковым убийством, а подражатель наверняка продолжит начатое, пытаясь как минимум сравняться со своим кумиром.
– Это вряд ли, – неожиданно заговорил Рид, пока Хотчнер и остальные пытались сообразить, как объяснить Алекс, что версия подражателя подразумевает обычную штатную работу по делу, а версия Репликатора, повторившего дело Фойета, несёт мощную психологическую нагрузку для всей команды. – Мотивы Репликатора нам ясны не до конца, но мы хорошо изучили его методы: повторить раскрытое нами дело в его идеальном варианте и остаться при этом непойманным. Он уже изменил правила игры, перейдя от единичного убийства к серии. Теперь идеальный вариант в деле Жнеца будет означать более быстрый прогресс по цепочке "власть над жертвами – власть над полицией – власть над ФБР". И если это действительно Репликатор, а детектив, ведущий расследование, не пойдёт на сделку…
– Поэтому мы тоже должны действовать быстро, – снова взял слово Хотчнер, кивнув Риду в знак благодарности. – Джей Джей и Рид, вы поедете к тому уборщику, который обнаружил тела.
– Данные уже на ваших мобильниках, – тут же откликнулась Пенелопа.
– Морган и Блейк, осмотритесь на месте преступления.
– Надеюсь, ты захватила бикини и крем для загара, дорогуша? – широко улыбнулся Морган. Алекс фыркнула и покачала головой, дивясь его игривому настроению. Вряд ли Морган в этом признался бы, но то, что версия подражателя оказалась более вероятной, сняло немаленький камень с его души.
– Мы с Росси едем в участок. Чем быстрее мы пообщаемся с детективом, ведущим расследование, тем лучше. А ещё нам нужно выяснить, выполнено ли главное условие.
– Жнец забирал что-то у каждой жертвы, чтобы оставить на следующей как подпись, – вполголоса пояснила Джей Джей вопросительно поднявшей брови Алекс.
– Но сейчас ему нечего оставить, – так же вполголоса возразила та.
– Забрать трофеи мог бы и обычный убийца, но так мы узнаем, известно ли субъекту об этой детали – о ней никогда не упоминалось в прессе, – встрял Рид.
– Если субъект – не Репликатор и не имеет доступа к полицейским досье, он не знает об этом, – добавил Морган.
– И тогда он не возьмёт трофеев, чтобы не выпадать из образа, – кивнула Алекс.
Продолжение в комментариях.
Криминалистическая лаборатория Майами-дейд
– Ты что, и не уходила? – усмехнулся Эрик.
Щека Натальи соскользнула с ладони, на которую она опиралась, Боа Виста охнула и проснулась.
– Уже утро? – удивилась она, протирая глаза.
– Держи, – Эрик великодушно протянул ей свой стаканчик с кофе. – И как тебе только ужасы какие-нибудь не приснились, в такой-то компании, – он кивнул на маску, которая равнодушно пялилась на них провалами глазниц со своей подставки. – Ты с ней закончила?
– Ещё нет. – Наталья кинула быстрый взгляд на монитор и качнула головой. – Но я не думаю, что ты обнаружишь на ней какие-то отпечатки. Видишь?
Она отодвинулась, позволяя Эрику заглянуть в микроскоп. На предметном стекле лежало белое полусинтетическое волокно.
– И вот, – Наталья подтолкнула поближе к Эрику листок с распечаткой химического анализа.
– Чистящее средство, – поморщился он, взглянув на пики.
– Да. Я предполагаю, что убийца протёр маску перед тем, как надеть её на водителя. Внутри – только кровь Уильяма Майлза, ничего больше, – Наталья кивнула на целую стопку листков с результатами.
– Ого! – восхитился Эрик. – Кажется, Эйчу придётся расщедриться на сверхурочные.
– Сейчас я бы всё променяла на чашку настоящего кофе вместо этой бурды из автомата, – с противоречащей её словам грустью Наталья глядела на опустевший стакан. – О, прости, – спохватилась она. – Я не это имела в виду…
– Да всё нормально, – рассмеялся Эрик. – Скажи мне, какой кофе тебе принести, я всё равно собирался за новой порцией для себя, раз уж улики мне пока не видать.
– Латте, – благодарно улыбнулась Наталья. – Я твоя должница.
– Кстати, – уже почти от двери обернулся Эрик. – Если внутри только кровь жертвы, что же ты тогда сейчас исследуешь?
Наталья поёжилась.
– Да тут такое странное что-то… – Она тряхнула головой и призналась: – Я нашла ДНК на внешней стороне маски.
– Ещё один образец крови? – заинтересовался Эрик, снова подходя ближе.
– Нет. – Наталья взяла ультрафиолетовый фонарик и посветила на маску. Сквозь жёлтое стекло бледно-фиолетовый отпечаток на том месте, где у человека были бы губы, был виден вполне отчётливо.
– Это… что? – не поверил своим глазам Эрик.
– Слюна, – коротко пояснила Наталья.
– То есть…
– То есть, я так думаю, что убийца надел маску на жертву, а потом наклонился и поцеловал её.
– Кхе…
Эрик молча переводил взгляд с маски на Наталью и обратно. В это время раздался характерный сигнал, оповещающий о конце обработки, включился принтер, и из него выполз листок бумаги.
– Результаты? – обрадовался Эрик. Мысль о том, что они уже через несколько часов могут взять убийцу, и Эйчу больше не будет грозить опасность, взбодрила лучше самого крепкого кофе.
– Нет, – качнула головой Наталья. – Полное исследование ДНК займёт ещё несколько часов. А это… Я решила проверить одну идею. О, чёрт… – глядя на листок, прошептала она охрипшим голосом.
– Что?!
Наталья вместо ответа молча сунула ему листок с результатом. Эрик хотел возразить, что он не специалист по ДНК и не поймёт ничего без расшифровки, но так и замер с открытым ртом. Это понимал даже он.
Глава 1. CSI: Miami
Сорок восемь часов назад
Паоло любил свою работу. Если вы думаете, что в таком огромном городе, как Майами, всякий может найти себе работу по душе, то в каком-то смысле вы, безусловно, правы. Но если ты родился в кубинском квартале, а твои родители так и не выучили толком английский за все годы, проведённые здесь, список вакансий резко сокращается. Сахарные плантации или заводы по переработке рыбы – выбирай. Да и то любой работодатель предпочтёт парня постарше и покрепче. А семнадцатилетнему Паоло тоже надо на что-то жить. И жрать – иначе его и в восемнадцать никуда не возьмут, такого мелкого.
Конечно, проходить каждое утро несколько километров пляжа, оставляя за собой широкую полосу чистого песка, тоже непросто, но Паоло уже к четырнадцати годам стал достаточно вынослив для этого, хоть и по-прежнему был невелик ростом. К тому же он всегда приступал к работе раньше остальных уборщиков: не на заре, когда первые солнечные лучи уже золотят песок, а в предрассветных сумерках, когда небо над океаном только начинает светлеть. Окурки, презервативы, жестяные банки, пластиковые стаканы, стеклянные бутылки – все эти свидетельства бурной ночи курортного города постепенно перекочёвывали в большой мешок, который становился всё тяжелее по мере продвижения Паоло по пляжу.
Иногда в его работе случались бонусы: задержавшиеся до рассвета или специально пришедшие на пляж к восходу солнца романтически настроенные парочки. Паоло достаточно знал об этой стороне жизни, чтобы не упускать бесплатного развлечения и не смущаться того, что происходит в его собственных штанах при подглядывании.
Впрочем, были и анти-бонусы. Чаще всего эти анти-бонусы обнаруживались на кромке прибоя, принесённые океаном, реже – в глубине пляжа, либо недостаточно старательно закопанные, либо нарочито брошенные на всеобщее обозрение.
В первый раз наткнувшись на анти-бонус, Паоло намочил штаны и убежал. Сидел дома и трясся, клацая зубами и глотая слёзы, пока за ним не приехала полицейская машина. Паоло чуть не намочил штаны второй раз, когда понял, что его везут обратно на пляж, но оказалось, что всё не так плохо: кровавый ужас с вывороченными наружу внутренностями и оскаленными в страшной безгубой улыбке зубами к тому времени уже увезли. А ещё – Паоло даже трястись перестал, когда заметил это, – ограждение стояло не там.
– А ты точно запомнил, сынок? – переспросил рыжий детектив, когда Паоло указал ему на ошибку.
Пришлось презрительно вздёрнуть губу и сплюнуть, выражая своё отношение к высказанному недоверию.
– А вот этого не стоило делать, – покачал головой детектив. – Теперь нам придётся взять у тебя образец ДНК.
– Чего? – открыл рот Паоло, с ужасом представляя, как от него отрезают образец огромными портновскими ножницами, такими же, какими мать отрезает образцы ткани.
– И отпечатки обуви заодно, – добавил здоровенный кубинец, останавливаясь рядом с ними. – Похоже, он успел потоптаться возле тела. Я им займусь, Эйч.
Сейчас Паоло вспоминает о том случае с улыбкой, а тогда он чуть не намочил штаны в третий раз за утро. Дурак был, что поделаешь. Сейчас-то Паоло знает и про ДНК, которая у каждого своя, и про то, как берут её образец в виде слюны, проводя ватной палочкой по внутренней стороне щеки. Знает, что здоровенного кубинца зовут Эрик, и что он когда-то был таким же собирателем мусора, как Паоло, мотался по Эверглейдс и собирал всякий жестяной хлам. Ну а номер того рыжего детектива, который оказался вовсе не детективом, теперь записан в дешёвом мобильнике Паоло на кнопке быстрого вызова.
Больше он не убегает, обнаружив очередной анти-бонус. Набирает номер, обозначенный одной лишь буквой – заглавным "Эйч", докладывает обстановку и ждёт. Он знает, что вскоре на пляже станет людно, приехавшие полицейские натянут жёлтую ленту со строгими надписями, а потом криминалисты выполнят за Паоло его работу, да так, что любо-дорого посмотреть. Приедет и Эйч, встанет рядом со своим громадным напарником-полицейским, склонив голову набок и посматривая на Паоло с едва приметной ободряющей улыбкой. Выслушает его клятвенные заверения в том, что на сей раз тело лежит там, где и лежало, и никто возле него не топтался, не портил место преступления и улики. Потом Эйч обязательно спросит у Паоло, как жизнь, посмотрит на солнце, слушая ответ, чуть сдвинет брови и скажет, что кое-кому пора в школу. Усмехнётся, заметив тоскливый взгляд в сторону криминалистов – о, если выпадает такая возможность, Паоло часами готов стоять возле ленты, наблюдая за их работой и жадно ловя каждое долетающее слово, – и добавит, что позвонит начальнику Паоло и объяснит, почему осталась неубранной часть пляжа.
Это всегда отрезвляет Паоло. Он послушно кивает и бежит в школу, по дороге позволяя себе помечтать, что он станет полицейским и будет с полным правом стоять возле ленты и смотреть, как работают его друзья-криминалисты.
Однажды он проболтался об этой своей мечте Эрику, а тот почему-то не стал говорить, что ничего не выйдет, усмехнулся, переглядываясь с Эйчем, и потрепал Паоло по голове. С тех пор ему кажется, что они стали смотреть на него как-то иначе, как на одного из своих, и это окончательно примирило Паоло с анти-бонусами его работы.
Но в это утро судьба жестоко посмеялась над Паоло и всеми его мечтами. Он прошёл уже почти весь свой участок, когда заметил стоящую в укромном месте машину. Паоло неслышно приблизился, предвкушая веселье: парочки в машинах обычно жутко пугаются стука в стекло, думая, что это полицейский; девчонки-дурёхи визжат и выскакивают из машины в чём мать родила, а парни иногда суют ему десятку, а то и двадцатку, даже уже разглядев. Дело в том, что яркий оранжевый жилет поверх застиранной футболки воспринимается нарушителями общественного порядка как официальная одежда, и парни со страху не всегда понимают, что перед ними обычный пляжный уборщик.
На этот раз в машине было подозрительно тихо. Видно, парочка успела уснуть, и сегодня будет только вторая часть представления. Паоло прижался к стеклу, приставив ладони козырьком, но на заднем сиденье никого не разглядел. Тогда он обошёл машину сзади, поставил свой мешок с мусором так, чтобы тот, кто выскочит с заднего сиденья машины – если там кто-то всё же есть, просто Паоло его не увидел, – непременно об этот мешок споткнулся, занёс руку, чтобы постучать в стекло дверцы со стороны водителя… И замер, чувствуя, как зубы начинают выбивать нервную дробь. Стекло было опущено, а сидящий на водительском месте парень смотрел прямо на Паоло. Пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от наваждения: какое-то мгновение Паоло казалось, что у парня три глаза. Наваждение прошло, но лучше не стало. Третий глаз, расположившийся точно посредине меж двух других, был отверстием от пули. Только теперь Паоло почувствовал душный запах с металлическим привкусом, идущий из машины. Обычно его почти полностью забивал ветер с океана, и у Паоло не было возможности привыкнуть. Но даже несмотря на это он понимал, что тонкой струйки крови, стекающей по переносице убитого парня, явно недостаточно для того, чтобы из машины так пахло. Мимо с тошнотворным жужжанием пролетела крупная муха, и Паоло не выдержал, рванулся прочь, зажимая рукой рот.
Он совсем забыл о своём мешке с мусором, поэтому дико взвизгнул, наткнувшись на него. Мешок упал, Паоло упал сверху, ударившись коленом и навалившись на мешок всем весом. Завязка лопнула, и мусор, старательно собранный со всего пляжа, рассыпался вокруг, окончательно и бесповоротно уничтожая место преступления.
Лишь через несколько минут Паоло достаточно собрался с духом, чтобы совершить простое и привычное действие: достать мобильник и нажать кнопку быстрого вызова.
Ему показалось, что в этот раз криминалисты добирались до пляжа целую вечность, хотя, если бы он посмотрел на часы, оказалось бы, что прошло всего семнадцать минут. Но Паоло, во-первых, сидел в куче мусора всего в нескольких шагах от жуткой машины, боясь двинуться лишний раз, чтобы не испортить всё ещё больше, а во-вторых, за эти семнадцать минут он успел попрощаться со всеми своими самыми заветными мечтами.
***
В тот день Горацио ждал неприятностей с самого утра. Точнее, если быть честным, уже несколько дней он ждал неприятностей, но они что-то не торопились объявляться на горизонте. Вообще, в делах лаборатории всё было как-то слишком хорошо: не ломалось оборудование, не ходило разговоров о сокращении финансирования, не было срывов в суде, когда преступник выходил из зала с гордо поднятой головой из-за недостатка улик или сомнения, брошенного нечистоплотным адвокатом на репутацию свидетельствующего эксперта. Даже самые отъявленные искатели приключений на свою голову вроде Райана Вулфа казались довольными жизнью. Отчёты – и те сдавались вовремя и с минимумом правок.
Лаборатория работала так слаженно, что у Горацио даже нашлось время на то, чтобы лично покопаться на месте преступления, собирая и изучая улики, что он с удовольствием и сделал. В отличие от многих коллег, которые с облегчением вздыхали, оказавшись на административной работе, лейтенант Кейн искренне скучал по тому времени, когда он мог больше заниматься собственно криминалистикой и работать на месте преступления, чем проверять чужие отчёты и разбираться с прочей хозяйственно-организационной текучкой.
Но жизненный опыт подсказывал, что долго такая идиллия не продлится, и Горацио всё с большим напряжением ждал, с какой стороны придёт беда, стараясь не думать о том, что долгое затишье перед бурей обычно предвещает наиболее сокрушительные удары.
Когда на экране мобильного телефона высветился вызов от Паоло, Горацио слегка улыбнулся. У него и мысли не возникло о том, что этот звонок может быть началом тех самых неприятностей, которых он так ждал. Горацио подумал лишь о новом деле и о новой встрече с мальчишкой, к которому он питал самые тёплые чувства. Паоло напоминал ему одновременно сына и Эрика Делко в молодости, и рекомендация в полицейскую академию уже ждала своего часа в ящике стола лейтенанта: чтобы претендовать на квоту для малоимущих при поступлении, рекомендации были совершенно необходимы. Горацио был уверен, что Эрик охотно напишет вторую – они оба видели в этом единственную возможность для Паоло выбиться в люди, ведь спортивная стипендия ему никак не светила, а родители мальчика не потянули бы даже оплату приличной школы, не говоря уж о колледже.
Выслушав Паоло, Горацио нахмурился. Постоял, барабаня пальцами по удостоверению на поясе, нашёл взглядом Эрика и кивнул, предлагая ему сворачивать исследования.
– Мисс Боа Виста закончит здесь сама, – сказал Горацио, когда Эрик собрал инструменты и подошёл к нему. – Ты нужен мне на пляже.
– Паоло звонил? – улыбнулся Эрик. Горацио кивнул, всё ещё хмурясь. – Какие-то проблемы? – забеспокоился Эрик. Реакция шефа в этот раз мало походила на обычную его реакцию на звонки Паоло.
– Думаю, да, – Горацио пожал плечами и занял водительское место в "хаммере". – Паоло ничего такого не сказал, но… – он сделал паузу, заводя мотор. – Судя по тону и отсутствию привычного обещания проследить за тем, чтобы место преступления не затоптали, там что-то случилось.
– Я вызову Триппа и Ломана?
– И пусть диспетчер отправит Келли к нам, как только она вернётся в лабораторию. Для неё тоже будет работа.
***
Из мусорной кучи Паоло извлекли практически сразу после приезда криминалистов. Свой "хаммер" они оставили поодаль и подходили к злосчастной машине так медленно и осторожно, словно полоса песка перед ними была напичкана минами. Видя, как вытягиваются и каменеют их лица по мере приближения, Паоло чуть не разревелся.
– Паоло? С тобой всё в порядке? – спросил Эйч, остановившись в шаге от рассыпанного мусора.
Ответить на этот вопрос было не так-то просто. Физически Паоло был в полном порядке, но вот что касается остального…
– Эйч… Ты видишь? – странным напряжённым тоном спросил Эрик.
– Вижу, – кивнул тот. – Паоло. Ммм… Сделай одолжение, сынок, разуйся.
Если бы его сейчас попросили раздеться и станцевать голым перед мэрией во искупление своих грехов, Паоло и то согласился бы не раздумывая. Поэтому он тут же стащил с ног кроссовки и по одной опустил их в подставленный Эйчем пакет. В следующий миг Эрик подхватил Паоло под мышки и ловко выдернул из мусорной кучи, практически не потревожив её.
– Ты в порядке? – спросил он.
На этот раз Паоло отважился кивнуть. Он не отрывал взгляда от лица Эйча, пытаясь угадать по нему тяжесть своего приговора. Эйч же всё больше мрачнел с каждым взглядом на загубленное место преступления.
– Отвезти его в участок? – с сомнением спросил Эрик, переводя взгляд с Паоло на шефа.
Эйч досадливо поморщился и качнул головой.
– Не имеет смысла. Теперь мы никак не докажем, что эта гильза с места преступления, и его показания делу не помогут.
Лишь теперь Паоло разглядел продолговатый цилиндрик гильзы, застрявший в подошве его кроссовки. От стыда захотелось зарыться в песок с головой и никогда больше не показываться на свет.
Видимо, это чувство достаточно красноречиво отразилось на его пылающей физиономии. Эйч внезапно очнулся от невесёлых раздумий, внимательно взглянул на поникшего мальчишку и добавил:
– Теперь я совершенно уверен, что из тебя выйдет отличный полицейский, сынок. – Усмехнулся, глядя на круглые от удивления глаза и приоткрытый рот Паоло. – Ты поступил абсолютно правильно, – пояснил он. – Не пытался скрыть свою ошибку, чем запутал бы следы ещё больше. Это очень ценное качество для будущего полицейского офицера. Идём, тебя отвезут домой.
Рядом с "хаммером" как раз остановились две полицейские машины и фургончик коронера. Паоло ещё не пришёл в себя от неожиданного поворота, представившего его ротозейство чуть ли не геройским поступком, поэтому покорно последовал за Эйчем, даже не попытавшись узнать, нельзя ли ему остаться и посмотреть, как будут работать криминалисты.
***
Увидев груду мусора возле дверцы, Келли Дюкейн страдальчески поморщилась. К моменту её появления на месте преступления доктор Ломан закончил осмотр тел и увёз их к себе в морг. Передняя пассажирская дверца была открыта, Эрик коротко кивнул Келли в знак приветствия и продолжил фотографировать салон. Горацио чуть поодаль объяснялся с двумя мужчинами в строгих дорогих костюмах, вероятнее всего – с представителями мэра. Этот участок пляжа принадлежал муниципалитету, а для ФБР было рановато, несмотря на потенциальную "громкость" этого дела.
Сделав несколько снимков, Келли натянула перчатки и принялась расчищать участок возле дверцы, немного утешившись мыслью о том, что всё могло быть гораздо хуже. Если бы машину обнаружил не Паоло, сейчас здесь было бы всё истоптано, а за лентой стояла бы толпа любопытных. Работать в такой обстановке гораздо сложнее: среди толпы могут затесаться репортёры с направленным микрофоном, и потом любое неосторожное слово криминалиста прозвучит с экрана на весь штат, кто-нибудь из любопытствующих может сфотографировать найденную улику на мобильный телефон и тут же вывесить снимок в интернет одним нажатием клавиши… Контролировать поведение толпы невозможно, а люди порой не понимают и не хотят понимать элементарных вещей.
Сейчас пляж был пуст: внешний периметр отодвинули очень далеко, туда, откуда собственно место преступления даже не просматривалось, и Келли предполагала, что именно этим недовольны шишки из муниципалитета. Каждый раз, когда преступление совершалось в более-менее людном месте, Горацио приходилось вести с чиновниками настоящие войны за внешний периметр, как будто криминалисты пытались его расширить не для дела, а исключительно ради собственного удовольствия. Оставалось надеяться, что Горацио и в этот раз сумеет настоять на своём.
Когда весь мусор перекочевал в специальные контейнеры – Келли вздохнула при мысли о том, что с ним ещё придётся немало повозиться в лаборатории, пытаясь определить, какие из этих предметов были собраны Паоло на пляже, а какие были собственно на месте преступления и могут иметь к нему отношение, – она в задумчивости протянула руку в ту сторону, где оставила фотоаппарат, и вздрогнула, когда вместо фотоаппарата её рука наткнулась на чьи-то ноги.
– Ой, – Келли подняла взгляд и широко улыбнулась. – Извини.
Горацио сдержанно улыбнулся в ответ, окидывая расчищенную площадку внимательным взглядом.
– Не так уж плохо, – вполголоса сказала Келли, сделав снимки.
– Я распоряжусь, чтобы привезли манекен?
– Да, – кивнула Келли, сделала шаг к машине и сфотографировала спинку водительского сиденья. – Похоже, пуля прошла насквозь, и мы получим рост стрелка. Примерный, – добавила она, взглянув на борозды, прочерченные Паоло при падении.
Песок – не лучший помощник в таких делах, но кое-что сказать было можно. Следы, оставленные Паоло, были одинаковой глубины по всей цепочке. Это позволяло утверждать, что со следами убийцы они не перекрываются. К сожалению, борозды следов от падения Паоло проходили по наиболее вероятному участку, где мог стоять стрелок, и выяснить теперь конкретное место не представлялось возможным. Тем не менее, Келли не унывала: застрявшая в подголовнике пуля говорила опытному баллисту о многом. Учитывая, что пуля вошла в переносицу, наиболее вероятным сценарием представлялся её рикошет от задней стенки черепа. Если же пуля вышла в основании черепа, угол предполагаемой траектории выстрела становился куда менее острым относительно горизонта, а это в любом случае сулило некоторые выводы, полезные в расследовании.
К тому времени, когда прибыл манекен, Келли успела при помощи специальных длинных щипцов аккуратно извлечь пулю из подголовника, не разрезая обивку. Пулевой канал им ещё пригодится, это куда лучше, чем выяснять траекторию выстрела по телу, ведь человек может сидеть в сотне различных поз, может наклониться вперёд или вбок, а подголовник указывает траекторию выстрела однозначно, без выкрутасов.
– Девять миллиметров, – сказала Келли. Она заметила взгляд Горацио и не стала дожидаться вопроса о том, что ей удалось узнать по пуле. – Восемь насечек, правая полигональная нарезка…
– "Глок", – поморщившись, как от короткой боли, сказал Кейн.
– Вероятно…
– Взгляни, – Горацио подал ей упакованный в прозрачный пластик кроссовок с застрявшей в подошве гильзой.
– Практически прямоугольный след от бойка, – кивнула Келли, рассмотрев гильзу. – Да, это определённо указывает на "глок". Думаю, "глок-17". Если гильза и пуля от одного оружия, конечно, – добавила она, пожимая плечами.
Горацио смотрел мимо неё, быстро барабаня пальцами по удостоверению. Вряд ли в лаборатории остался человек, который не знал, что означает такое поведение шефа, и уж точно в число таких не знающих не входила Келли Дюкейн, проработавшая с Кейном бок о бок пятнадцать лет.
– Что тебе не нравится, Горацио? – спросила она. – "Глок" – вполне логичный выбор, тем более для нашего климата. Он достаточно безопасен в обращении, не слишком тяжёл, при минимальной доработке может хоть под водой стрелять, магазин на…
– А ещё он состоит на вооружении полиции, – перебил Горацио. Он прекрасно понимал, что об оружии "девушка-пуля" может говорить часами, а о достоинствах "глока" был осведомлён не хуже неё.
Она осеклась. Проследила взгляд шефа – он рассматривал рисунок на капоте. Келли тоже не любила рисунки, сделанные кровью жертв, но пока не понимала, что же в данном случае заставляет Горацио то и дело морщиться, как от зубной боли, и какое отношение имеет к этому "глок" в качестве вероятного орудия убийства.
– Хорошо, – Горацио решительно тряхнул головой, словно отгоняя навязчивые мысли. – Давай займёмся реконструкцией.
Келли некоторое время постояла, внимательно глядя на него, но Горацио явно не был настроен поделиться своими подозрениями. Это было понятно и даже в какой-то мере ожидаемо: пока нет явных доказательств, лучше не озвучивать возникающие версии, чтобы другой криминалист, ведущий исследование, не начинал вместе с тобой думать в рамках той же версии, в первую очередь выискивая доказательства ей в подтверждение. Так что Келли мысленно пожала плечами и принялась за работу. Чтобы подойти к машине, не повредив следов, приходилось чуть ли не на шпагат садиться, поэтому Келли занялась лазерным указателем сама, стоя в почти балетной позе – на широко расставленных и согнутых в коленях ногах – с ловкостью и изяществом прирождённой наездницы. Она ввела штырь указателя в канал, проделанный пулей в подголовнике, включила лазерный луч и легко отпрыгнула в сторону, затем взяла баллончик аэрозоля и распылила его немного, чтобы подсветить алый шнур лазера.
– Хм, – сказал подошедший с манекеном Горацио.
– Ага, – согласилась Келли.
Даже без измерений было понятно, что угол великоват. Горацио установил манекен в конце следа вплотную к машине, Келли отвела руку манекена, совмещая линию воображаемого выстрела с линией лазерного указателя, измерила, насколько пришлось приподнять манекен, чтобы линии совпали, пошевелила губами, подсчитывая, и покачала головой:
– Шесть футов, Горацио. И это только вплотную, а чем дальше – тем больше.
Горацио отставил манекен в сторону и снова коротко поморщился – видимо, это укладывалось в ту самую версию, которая ему так не нравилась. Прищурился, покусывая губу.
– А если… вот так?
Он сделал шаг вперёд, почти прислонясь бедром к дверце машины, и вытянул руку, изображая выстрел в упор с выгнутой кистью, так что ствол пистолета оказался бы под углом к линии руки.
– М-м-м… Может быть… – пытаясь мысленно воспроизвести картинку, протянула Келли. – Дашь мне взглянуть на снимки тел?
Горацио оглянулся, увидел, что Эрик увлечён снятием отпечатков со стекла задней дверцы машины, затем заметил, что его фотоаппарат лежит в открытом чемоданчике с криминалистическим комплектом.
– Вот, – он быстро пролистал до нужных снимков и протянул фотоаппарат Келли.
– Тогда не может быть, – практически сразу сказала она. – Контактного ожога и следов пороха вокруг раны нет, видишь?
Горацио кивнул и закусил губу, досадуя, что не сообразил этого сам.
– Значит, шесть футов или выше, – подвёл итог он.
– По виду раны я бы поставила на "выше", – добавила Келли. Прикинула в уме. – От… шесть и три до… семи футов, я бы сказала.
Горацио вздохнул, смиряясь. "С другой стороны, это снимает с Паоло все подозрения", – верный своей привычке даже в самой трудной ситуации искать хоть что-то хорошее, подумал он.
– Закончил? – спросил он подошедшего Эрика. – Тогда запаковывайте всё и везите машину в лабораторию. Жду отчётов по пуле и отпечаткам, увидимся на вскрытии. – Горацио ещё раз вздохнул и добавил, видя немой вопрос в глазах своих коллег: – Я пока свяжусь с местным отделением ФБР, но думаю, нам стоит ждать более высоких гостей.
– Я что-то пропустил? – нахмурился Эрик.
Келли отвела взгляд, лихорадочно перебирая в уме всё, что ей было известно.
– Рисунок на капоте… – медленно проговорила она. – Да, я вспоминаю. Старое дело.
– Последний раз сомнительное удовольствие лицезреть этот рисунок досталось бостонской полиции, – кивнул Горацио. – Нарушение юрисдикции штатов… – он сделал движение бровями, словно говоря: "Не маленькие, сами всё понимаете".
– Значит, ждём ФБР, – взглянув на клонящееся к закату солнце, сказал Эрик.
– Это не отменяет того, что мы должны сделать свою работу, – подчеркнул Горацио, а Келли и Эрик без труда продолжили его мысль: "...И сделать её особенно тщательно, поэтому протокол, протокол и ещё раз протокол".
Глава 2. Criminal minds
Жизнь мертвых продолжается в памяти живых. Марк Туллий Цицерон
Ранним утром в субботу дороги Квантико были практически пусты, и мысли Аарона Хотчнера текли так же свободно, как если бы его машина стояла в "пробке". Руки и ноги автоматически выполняли привычные действия, реагируя напрямую на передаваемую глазами картинку практически без участия сознания в процессе управления автомобилем. Мысленно он всё ещё был в тёплой постели, рядом с мирно посапывающей в подушку Бет. Аарон вспоминал, как она приоткрыла один глаз точно в тот момент, когда он закончил разговор коротким "буду", как потянулась, отвела с лица спутанные волосы и спокойно, без всякого напряжения улыбнулась: "Конечно, я присмотрю за Джеком, не волнуйся".
При этом Аарон точно знал, что прилетевшей на выходные Бет хотелось бы провести эти дни с ними обоими, а не только с Джеком. Может быть, в этом и заключается разница? Хейли хотелось, чтобы он проводил выходные дома с семьёй, а Бет хотела сама проводить выходные с ними. Хейли… Довольно запоздало, как это обычно бывает, Аарон осознал, что уже какое-то время думает о ней с грустью, но без надрыва. Как об умной, сильной женщине, подарившей ему замечательного сына, как о бывшей жене – но не как о той, что была жестоко и незаслуженно убита по его вине.
Аарон усмехнулся, представив, как Дэвид Росси возвёл бы глаза к небу, услышав такое признание, патетически воздел бы руки и воскликнул "Слава всевышнему!". Да уж, Дэйв – дока по части расставания с женами и нюансов отношения к своим бывшим. А ещё он – отличный профайлер, готовый подставить плечо в нужный момент и твёрдо усвоивший простую истину: если хочешь искать виноватого, то помни, что в смерти жертвы всегда виноват убийца, а профайлеры просто делают свою работу.
Интересно, что же стало причиной, а что – следствием? Притупившееся с годами чувство вины перед Хейли позволило ему решиться начать новые отношения, или же как раз завязавшиеся отношения с Бет, одновременно так похожей на Хейли своим умом и силой духа и так отличающейся от неё отношением к работе Аарона и ко многим другим важным мелочам, позволили ему выбраться из болота самообвинения?
Аарон протянул руку, чуть повернул зеркало заднего вида и, глядя в глаза своему отражению, произнёс вслух:
– Хватит меня анализировать!
Затем вернул зеркало в исходное положение и усмехнулся собственной выходке. Что ж, прошлое, разумеется, не вернуть, как и того Аарона, который мог достать свою пиратскую шляпу и нести всякий весёлый и сентиментальный вздор, чтобы уговорить счастливую, ожидающую первенца жену пощадить эту пыльную реликвию и не отправлять её в утиль. Но в последнее время он всё чаще замечал в выражении своих глаз отголоски этого прошлого, в котором он был счастлив. Или это было будущее – кто знает? В любом случае, очень похоже на то, что страница его жизни, озаглавленная "Джордж Фойет", наконец была перевёрнута.
***
Несмотря на раннее субботнее утро, команда профайлеров уже собралась. Выглядели заспанными, неторопливо потягивали кофе и лениво перебрасывались дежурными шутками в ожидании Хотчнера и Гарсии. Все они были достаточно тренированы, чтобы не испытывать раздражения из-за внеурочного вызова или сожалений о несбывшихся планах на этот уик-энд, все были достаточно профессиональны, чтобы понимать, что вызов на работу может последовать в любой момент, поэтому даже в уик-энд не стоит расслабляться до положения риз.
Хотчнер вошёл в конференц-зал, занял своё место за круглым столом, обменялся рукопожатием с Росси и Морганом и кивнул в ответ на смущённую улыбку Рида и безмятежную – Джей Джей. Заметив вежливый сдержанный кивок Алекс, он сделал мысленную пометку: на Алекс Блейк до сих пор оказывает влияние та давняя некрасивая история со Штраус. Оставалось надеяться, что со временем вызванная этой историй настороженность по отношению к начальству пройдёт. С командой Алекс сработалась неплохо и…
При виде вошедшей почти сразу вслед за ним Гарсии все разом умолкли. От вызова утром в субботу никто не ждал ничего хорошего, но они не были бы профайлерами, если бы виноватые взгляды Пенелопы, бросаемые ею на всех по очереди, не заставили бы их насторожиться. Похоже, предстоящее дело было не только внеплановым, но и каким-то образом грозило задеть команду за живое.
– Репликатор? – негромко произнёс Рид. Он как всегда быстрее всех провернул в голове имеющийся массив информации и сложил из него картинку.
– Бинго, – похоронным голосом подтвердила Гарсия, занимая своё место за столом. – Вас ждут в Майами, штат Флорида. Вы отправляетесь в тропический рай, мои сладкие, хотя, с другой стороны, кому-нибудь это пекло вполне может показаться самым настоящим адом…
Гарсия проговорила всё это привычной чуть хрипловатой скороговоркой и ткнула кнопку на пульте дистанционного управления, запуская дисплей у себя за спиной. Вся команда знала эту привычку Гарсии не смотреть лишний раз наиболее отталкивающие кадры с мест преступления, поэтому все подобрались. Хотчнеру очень не понравился странный, то ли жалостливый, то ли извиняющийся взгляд, брошенный Пенелопой в его сторону перед тем, как она нажала на кнопку, но стоило на экране появиться изображению, как эта мысль вылетела из его головы. Он выпрямился и окаменел, забыв выдохнуть. Казалось, его медленно опускают во что-то влажно-липкое и смертельно холодное. "Вегетативная реакция на стресс", – мелькнула мысль.
На экране перед глазами притихшей команды профайлеров сменялись изображения кровавого рисунка в виде стилизованного человеческого глаза в треугольнике на капоте машины, застреленного парня на водительском месте, изрезанного тела девушки…
Хотчнеру же казалось, что кровавое всевидящее око вырвалось из удерживающих его линий, заняло весь экран или даже всю стену и уставилось прямо ему в душу. Провидение, судьба, фатум… Нет, этот кошмар не мог быть реальностью.
– Сколько ран нанесли девушке? – ровный голос Дэвида Росси взломал давящую тишину.
– Сорок шесть, – моментально ответила Гарсия. В её тоне отчётливо слышались виноватые нотки, как будто ей очень хотелось извиниться за то, что она предлагает команде именно это дело. – Полиция Майами-дейд обратилась в местное отделение ФБР, поскольку они увидели аналогии с бостонским делом…
– Но вы уверены, что это не подражатель, а именно Репликатор? – уточнила Алекс. – Это дело само по себе было достаточно громким, чтобы получить последователей.
Все взгляды невольно устремились на Хотчнера.
– Пока мы не можем исключить ни одну из версий, – с трудом овладев голосом, тихо сказал он. – Но наше присутствие потребуется в обоих случаях. Вылет через полчаса. Дальнейший инструктаж проведём в самолёте.
Он поднялся и быстро вышел из конференц-зала, искренне надеясь, что никто из коллег даже из самых лучших побуждений не последует за ним. По крайней мере, не сразу. Сейчас ему требовалось хоть немного побыть одному.
***
Если бы Аарон Хотчнер был героем боевика, то он бы непременно отправился в туалет, плеснул в лицо водой и долго смотрел тяжёлым немигающим взглядом в глаза своему отражению, пока капли воды стекают по щекам, словно слёзы. Но Хотчнер был экс-прокурором, а ныне профайлером, агентом ФБР, руководителем команды и, наконец, просто мужчиной, потерявшим близкого человека. Он сидел в своём кабинете и смотрел на старую фотографию Хейли и Джека, а в голове, словно заезженная пластинка, крутился тот разговор.
– Ты вообще рассказал ей, в чём дело? О сделке?
– Он пытается тебя разозлить.
– У неё есть причина злиться: она сейчас умрёт из-за твоего раздутого эго.
– Не слушай его, Хейли!
– Ты и это хочешь от неё утаить? Он всего лишь должен был перестать разыскивать меня, и с тобой бы ничего не случилось, – обращаясь к Хейли, сказал тогда Фойет.
Аарон помнил этот разговор слово в слово, мог воспроизвести не хуже Рида с его эйдетической памятью.
Каждый вздох, каждый шорох отпечатался в памяти так прочно, что иногда Аарону казалось, будто он способен увидеть последние минуты жизни Хейли. Всё, что он тогда мог сделать – это попытаться спасти Джека и разговаривать с ней.
– Он ушёл?
– Да. – Хейли помолчала, всхлипнула. – Ты ведь… скоро приедешь?
Больше всего на свете Аарон хотел бы ответить на этот вопрос утвердительно. Но он уже знал, что не успеет. Фойет знал это тоже, а Хейли…
– Я знаю, ты этого не заслужила, – сказал ей Аарон.
– Так же, как и ты.
По голосу он понял, что и Хейли тоже знает.
– Прости меня за всё, – сказал Аарон.
Телефон был включен на громкую связь – Фойету нужен был контроль над ситуацией. Аарон слышал дыхание их обоих, что означало: Фойет стоит вплотную к Хейли и может прервать разговор в любой момент. Как только ситуация перестанет доставлять ему столь же сильное удовольствие, как минуту назад, – Хейли умрёт.
– Обещай, что ты расскажешь ему, как мы познакомились и как ты меня смешил, – попросила Хейли, и у Аарона перехватило дыхание от понимания: она прощается с ним, и это – её завещание. – Он должен знать, что ты не всегда был таким серьёзным, Аарон, – сказала Хейли с такой страстью и убеждённостью, будто в этот миг не было на свете вещи важнее. – Я хочу, чтобы он верил в любовь, потому что это самое главное. – Голос Хейли начал прерываться судорожными всхлипами, но она всё ещё держала себя в руках. Она действительно была сильной: сильнее, чем Аарон, и точно сильнее, чем Фойет. Жаль, что это не могло сохранить ей жизнь. – Ты должен показать ему это. Обещай мне.
Аарон молчал. Он не мог сейчас оказаться недостойным её, он не имел права быть сейчас слабее, чем она. Каждая секунда его молчания была лишней секундой жизни Хейли, но затем Аарон понял, что Фойет может догадаться о том, что он уже не борется со слезами, а пытается тянуть время, и тогда Фойет сразу восстановит контроль, убив Хейли прежде, чем Аарон скажет:
– Я обещаю.
Потом он слышал лишь частое, прерывистое дыхание Хейли – и выстрелы.
Теперь же Аарон смотрел на фотографию и думал о том, какую часть дела Фойета возьмёт Репликатор для копирования. Серийные убийства или…
Шорох у входа заставил его отвести взгляд от фотографии. Морган упирался плечом в косяк двери, и на его лице непозволительно явно для профайлера читались все его чувства и сомнения.
– Я уже иду, – сказал Аарон, подхватывая сумку.
***
– Итак, – сказала Пенелопа Гарсия с экрана ноутбука. Самолёт набрал высоту, и наступило время обещанной Хотчем планёрки. – Думаю, никому не нужно объяснять, что за дело выбрал Репликатор на этот раз.
– Извините, – Алекс, будто в школе, подняла руку. – Вообще-то нужно.
Пенелопа смутилась, начала перекладывать что-то на столе, остальные же посмотрели на Алекс с неожиданным интересом.
– А ведь действительно, раньше Репликатор повторял дела последнего года, те, над которыми мы работали нынешним составом, – сказала Джей Джей.
– Может быть, запас интересных ему дел за этот период уже исчерпан, и он расширил круг, – пожал плечами Морган.
– Или просто опять поменял правила, – тихо проговорил Рид.
– Или его целью всё-таки является не вся команда, – пристально глядя на Хотчнера, добавил Росси.
– Или это вообще не Репликатор, – парировал Аарон.
– Стоп-стоп-стоп, – замахала руками Алекс. – Прежде чем выдвигать версии, могу я ознакомиться с исходным делом?
– Думаю, всем нам не помешает освежить память, – кивнул Хотчнер. – Рид?
Рид поёрзал в кресле, вдохнул – и обрушил на слушателей лавину информации.
– Серийный убийца, которого назвали Жнецом, начал свою карьеру в Бостоне, штат Массачусетс. Первая серия убийств длилась три года, с 1995 по 1998. За это время количество его жертв достигло двадцати одного человека. Жнец пользовался как ножом, так и пистолетом, а его жертвами были как мужчины, так и женщины всех возрастов и всех типов. Казалось, что убийца просто не имеет своего почерка, настолько разным был его образ действий и виктимология жертв. Жнец оставлял свой знак: нарисованное кровью всевидящее око, иногда заключённое в треугольник, и надписи плана "рок, судьба, провидение", что позволило команде профайлеров, которая изначально работала с этим делом, сформулировать предварительные выводы, – Рид внезапно захлебнулся воздухом и закончил на два тона выше: – Может, ты сам?..
– Это было моё первое дело в качестве ведущего профайлера, – сказал Хотчнер, невольно вспоминая, как говорил примерно то же самое четыре года назад в этом же самом самолёте. Даже сидели они тогда практически так же, только теперь Рид сидел рядом с Морганом, а его место заняла Джей Джей. Ну и, разумеется, вместо Эмили Прентисс теперь с ними была Алекс Блейк. – Я определил Жнеца как очень умного, дисциплинированного садиста с нарциссическими чертами характера. Но мне пришлось заниматься этим самому, в нерабочее время, так как прежде, чем мы сумели составить рабочий профиль, убийства прекратились, и команду отослали обратно. Причина этого вскрылась лишь десять лет спустя, когда Том Шонесси, детектив, который возглавлял расследование в 1998 году, оказался на пороге смерти. Тогда он признался, что согласился на предложенную Жнецом сделку "перестаньте меня искать – и я перестану убивать", чем позволил ему вознестись на новый уровень упоения властью.
– Над полицией, – понимающе кивнула Алекс.
Хотчнер некоторое время помолчал. Не потому, что его сбили с мысли. Просто в тоне Алекс ему почудилось чуть ли не одобрение. А она согласилась бы на подобную сделку?
Впрочем, по счастью, больше такой вопрос не будет стоять ни перед кем, а сам Аарон свой выбор давно уже сделал.
– Рид, – решил снова передать слово он.
– Когда мы получили возможность исследовать историю преступлений Жнеца, опираясь на его полный профиль, стало очевидным, что определяющим фактором для него является власть, контроль. То, что Жнец уделял повышенное внимание молодым девушкам и всегда использовал нож в качестве орудия их убийства…
– Замена физического проникновения, – кивнула Алекс.
– …позволило предполагать в качестве изначального мотива, который толкнул его на убийство, запретную тягу к девушкам, едва вышедшим из пубертатного возраста. В то же время, как и любой классический нарцисс, Жнец жаждал внимания прессы, власти не только над жертвой, но и над умами, – без пауз продолжил Рид. – Держать в страхе весь город ему вскоре оказалось недостаточно. Обычно в этот момент преступники-нарциссы и совершают ошибки, которые позволяют их изобличить, но Жнец выбрал неожиданный способ получать информацию о расследовании: он притворился своей собственной жертвой.
– Ого! – сказала Алекс.
Хотчнер поймал себя на мысли, что слушать скороговорку Рида легче, чем вспоминать детали самому. Сейчас казалось, что они просто обсуждают дело хитрого и умного серийного убийцы, которое никак не задевает никого из команды лично.
– Да, – кивнул Рид, заправил за ухо выбившуюся от этого движения прядь волос и продолжил: – Он убил девушку, которую впоследствии выдал за свою подругу, отъехал на милю от места преступления, позвонил в 911 с сообщением, что Жнец совершил новое убийство, вернулся и нанёс сам себе достаточно серьёзные раны ножом. Настолько серьёзные, что долгое время никто даже подумать не мог о том, чтобы его заподозрить. Его считали единственной выжившей жертвой Жнеца, что обеспечило ему не только полный доступ к расследованию, но и возможность им управлять в какой-то степени. Однако и этого через некоторое время оказалось мало, и Жнец предложил полицейскому, который вёл расследование, сделку: если расследование прекратится, он перестанет убивать. Шонесси не смог справиться с мыслью, будто теперь именно он будет отвечать за все убийства, которые совершит Жнец прежде, чем его поймают.
Рид наконец сделал паузу, чтобы перевести дух и заодно взглянуть на Хотча. Не увидев на его лице волнения или чрезмерной замкнутости, которая могла бы свидетельствовать о внутренней борьбе, Рид с облегчением затараторил дальше:
– Однако чувство вины перед семьями жертв свело Шонесси в могилу несколько раньше, чем он рассчитывал. Десять лет спустя Жнец снова вышел на улицы Бостона. Его аппетиты выросли, к тому же у него было десять лет на планирование. Теперь Жнец был настроен обыграть ФБР. Когда ведущий расследование агент отказался от сделки, Жнец устроил настоящий террор.
Рид замолчал так неожиданно, что некоторое время все просто сидели, ожидая продолжения.
– Понятно. И теперь Репликатор повторил это дело? – спросила Алекс. Только она одна из присутствующих не подозревала, что о деле бостонского Жнеца можно рассказать ещё очень многое.
Её слова подействовали, как команда "отомри", – все разом осознали, что Рид сумел поставить точку в очень правильном месте: передав основную суть дела и характеристики Фойета, и в то же время не касаясь наиболее интимной части истории, связанной непосредственно с Морганом и Хотчем.
– Если это был Репликатор, – ответил на вопрос Алекс Хотчнер и снова обратился к Риду: – Как насчёт географического профиля?
– Сложно сказать, – пожал плечами тот. – Раньше Репликатор повторял убийства поблизости от того места, где они были совершены. Но в последний раз он нарушил это правило. Может быть, теперь совершение преступления-подражания далеко от места оригинального преступления стало новым правилом игры. Также я пока не могу утверждать, что Флорида находится вне зоны его комфорта. Он всегда был весьма мобилен.
– Понятно, – кивнул Хотчнер и повернулся к ноутбуку. – Что выяснила местная полиция?
– Марио Верес, двадцати двух лет, и Анита Сурено, девятнадцати лет, – лицо терпеливо ожидавшей Гарсии на экране ноутбука сменилось фотографиями окровавленных тел и рисунка всевидящего ока на капоте машины. – Студенты местного колледжа. Были найдены пляжным уборщиком вчера рано утром в машине, которая принадлежала отцу Марио. Парень был убит сразу, одним выстрелом в голову, девушке субъект нанёс сорок шесть колотых ран, а затем перерезал горло.
– Это точно? – перебил Росси.
– Что именно? – не поняла Гарсия.
– Субъект сначала нанёс сорок шесть ран и только потом перерезал горло?
– Да, сэр, – кивнула Гарсия. Синие "усики" на её заколке колыхнулись в такт, будто подтверждая слова.
– Ну, вот и первое отличие, – удовлетворённо сказал Росси.
– Садистский компонент выражен сильнее, – прищурился Морган. – Хотя… А как насчёт времени смерти парня, малышка? Он умер до или после девушки?
– Согласно отчёту судмедэксперта, Марио умер почти на целый час раньше.
– Да, нужно немало времени, чтобы ударить человека ножом сорок шесть раз, – пробормотал Росси, переглядываясь с Хотчнером.
– Эксперты считают, что Марио был убит практически сразу, как только опустил стекло на водительской дверце. Он даже не успел ничего понять, не пытался спрятаться или убежать.
– Второе отличие, – подала голос Джей Джей. – Жнец пользовался глухой маской, ему нравилось наводить страх. Марио не испугался, то есть субъект не выглядел угрожающе, и его убийство больше походит на классическое устранение наиболее опасного объекта из пары жертв.
– Да, это говорит против версии о Репликаторе и в пользу версии о подражателе, – с плохо скрытым облегчением в голосе согласился Хотчнер.
– Мне одной кажется, что это хуже? – удивилась Алекс. – Репликатор мог ограничиться одним знаковым убийством, а подражатель наверняка продолжит начатое, пытаясь как минимум сравняться со своим кумиром.
– Это вряд ли, – неожиданно заговорил Рид, пока Хотчнер и остальные пытались сообразить, как объяснить Алекс, что версия подражателя подразумевает обычную штатную работу по делу, а версия Репликатора, повторившего дело Фойета, несёт мощную психологическую нагрузку для всей команды. – Мотивы Репликатора нам ясны не до конца, но мы хорошо изучили его методы: повторить раскрытое нами дело в его идеальном варианте и остаться при этом непойманным. Он уже изменил правила игры, перейдя от единичного убийства к серии. Теперь идеальный вариант в деле Жнеца будет означать более быстрый прогресс по цепочке "власть над жертвами – власть над полицией – власть над ФБР". И если это действительно Репликатор, а детектив, ведущий расследование, не пойдёт на сделку…
– Поэтому мы тоже должны действовать быстро, – снова взял слово Хотчнер, кивнув Риду в знак благодарности. – Джей Джей и Рид, вы поедете к тому уборщику, который обнаружил тела.
– Данные уже на ваших мобильниках, – тут же откликнулась Пенелопа.
– Морган и Блейк, осмотритесь на месте преступления.
– Надеюсь, ты захватила бикини и крем для загара, дорогуша? – широко улыбнулся Морган. Алекс фыркнула и покачала головой, дивясь его игривому настроению. Вряд ли Морган в этом признался бы, но то, что версия подражателя оказалась более вероятной, сняло немаленький камень с его души.
– Мы с Росси едем в участок. Чем быстрее мы пообщаемся с детективом, ведущим расследование, тем лучше. А ещё нам нужно выяснить, выполнено ли главное условие.
– Жнец забирал что-то у каждой жертвы, чтобы оставить на следующей как подпись, – вполголоса пояснила Джей Джей вопросительно поднявшей брови Алекс.
– Но сейчас ему нечего оставить, – так же вполголоса возразила та.
– Забрать трофеи мог бы и обычный убийца, но так мы узнаем, известно ли субъекту об этой детали – о ней никогда не упоминалось в прессе, – встрял Рид.
– Если субъект – не Репликатор и не имеет доступа к полицейским досье, он не знает об этом, – добавил Морган.
– И тогда он не возьмёт трофеев, чтобы не выпадать из образа, – кивнула Алекс.
Продолжение в комментариях.