Глава 17.Глава 17.
Кристофер Менг дураком никогда не был. С самого раннего детства Крис вообще считал себя самым-самым и никогда ни в чем не знал отказа. Его мать была не слишком разборчива в связях, и то, что она не требовала за это денег, не спасало ее от титула «шлюха». Впрочем, мужчины часто давали ей деньги «просто так», и мать Криса с удовольствием их брала, чтобы ее ненаглядный красавец-сынок был сыт, обут и одет.
К несчастью, то, что не тратилось на сына, тратилось «на себя», в смысле на выпивку. И это закончилось для Криса плачевно: однажды один из посетителей матери не захотел платить деньги немолодой, спившейся и опустившейся шлюхе. А та, видя, что денежки уплывают из рук, предложила взамен себя красивого ухоженного шестнадцатилетнего парня. Девственности Крис лишился под пьяный хохот и одобрительные выкрики матери, уверявшей, что ему непременно понравится. Скрутив вырывающегося мальчишку и привязав его руки ремнем к спинке кровати, мужчина сжалился и не пожалел времени на растяжку и смазку, и в результате Крис, помирая от стыда, бурно кончил под насильником.
– Я пойду в полицию! – выкрикнул он, едва его отвязали.
– Иди, – лениво ответил мужчина, бросая на тумбочку «честно заработанные» деньги. – Заодно расскажи им, как тебе понравилось. А мамаша подтвердит, что ты сам меня умолял.
Воображаемое унижение охладило воинственный пыл Кристофера и заставило задуматься о своей дальнейшей судьбе. Последней каплей стало бурное ликование матери по поводу величины первого «заработка» сына. Сбежав из дома, Крис прибился к первой встречной банде и около года доказывал всем и каждому, какой он крутой мужик. К сожалению, единственными, кто оценил его крутизну, оказались местные полицейские, отправившие парня в тюрьму для взрослых после первой же облавы, в которой ему не повезло попасться. В тюрьме Крис быстро оказался под одним из местных авторитетов, который объявил смазливого новичка своей «невестой». Каждую ночь, сжимая зубами подушку, Крис клялся себе, что больше в тюрьму не попадет и будет иметь девок так, чтобы они орали от восторга.
Выйдя из тюрьмы, Кристофер устроился в автомастерскую, быстро нашел себе красивую девчонку и был почти счастлив, но за неделю до назначенной свадьбы, возвращаясь с невестой из кино, встретил двух бывших сокамерников. Те с гоготом начали обсуждать, кому достанется Крис, а кому – девчонка, но смех быстро оборвался: озверевший Кристофер проломил обоим головы, а увидев отвращение и страх на лице невесты, задушил ее, рыча: «Я больше не сяду в тюрьму, никогда!».
Сбросив три тела в реку, Кристофер понял, что пора сваливать из страны. Неплохо разбиравшийся во взрывчатке, через месяц он уже был в Камбодже. Но разминировав несколько участков, Крис решил, что за такую опасную работу платят больно мало, и переквалифицировался в репортеры. Ходили слухи о «красных кхмерах», якобы собирающих рабочие поселки на западе, и он сам вызвался на задание.
Сначала ему везло – удалось собрать хороший материал, но потом везение резко закончилось: на обратном пути его накрыли «красные кхмеры». По счастью, их не заинтересовали ни заметки, ни снимки Криса, они просто все уничтожили и забрали его с собой. Гнуть спину за еду в планы Кристофера никак не входило, но при первой же попытке саботажа он оказался в яме и не на шутку перепугался. Тут удача снова повернулась к нему лицом, показавшись сквозь решетку ямы лицом мальчишки-подростка. Карие глаза спасителя, обманутого только что освобожденными им людьми, смотрели на Кристофера с такой надеждой и восхищением, что он готов был на все: и рисковать собственной жизнью, и тащить раненого, которого он принял за отца освободившего его мальчишки, – лишь бы подольше чувствовать себя настоящим героем и настоящим мужчиной.
Когда же они добрались до речки и «мальчишка», краснея, попросил Кристофера, только сейчас обратившего внимание на отсутствие «адамова яблока» на тонкой шее спасителя и «слишком развитые грудные мышцы», иногда проступающие под камуфляжной курткой, отвернуться, в голове Криса что-то щелкнуло, заискрило – и безнадежно замкнуло.
Это была ЕГО женщина. То, что раненый парень, как и следовало ожидать, оказался мужем этой невероятной пацанки, Кристофера ничуть не смутило. Такая женщина предназначена только для настоящего мужчины – для него.
Отбивать ее у мужа Кристофер готовился обстоятельно и планомерно. Для начала он отказался от денег и слупил поцелуй. Затем все же прослыл героем, сделав свой сенсационный репортаж. Вернувшись в столицу, якобы случайно познакомился с ее мужем и получил доступ в дом. То, что муженек оказался кобелем и держал его «принцессу» на голодном пайке, было Крису только на руку. Правда, «принцесса» оказалась строгих правил и при первом поползновении залепила Крису такую оплеуху, что аж в ушах зазвенело. Это лишь подстегнуло его: чем неприступней крепость, тем больше славы завоевателю. Узнав о ее беременности, Кристофер уже думал, что все потеряно, но неожиданно все обернулось лишь на пользу: Кристина согласилась уехать с ним в Кахкае. Крис выкладывался изо всех сил, стараясь очаровать ее, одновременно оттачивая свое любовное мастерство на всех местных девицах. Все складывалось как нельзя лучше: Кристина все благосклоннее посматривала в его сторону, а девки, как и мечталось, орали от удовольствия, укрепляя его мужское самомнение.
И тут, как нюхом учуяв, что его женушка вот-вот окончательно сдастся, явился муженек. Кристофер был в бешенстве. Хромоногий кобель не заслуживал такой женщины! Впрочем, Крис хорошо представлял себе натуру таких кобелей и понимал, что тот «пометит территорию» – и поминай как звали. Его прогноз сбылся на все сто. Хоть и пришлось слегка поспособствовать нужному повороту событий. К тому же Кристина опять была беременна, и поэтому не сильно обрадовалась свободе. Что ж, пару месяцев можно было и подождать.
Про движущихся к поселку «красных кхмеров» Крис узнал случайно – чуть не наткнулся на них, возвращаясь в столицу после сбора материала для очередного репортажа. Поведение Кристины в тот момент представлялось ему крайне глупым и столь же героическим. Стремление стать героем Кристоферу было очень хорошо знакомо, а потому он думал, что понимает и ее поведение.
Репортаж о Кахкае тоже был сенсационным, но видимо, острота ощущений несколько притупилась, и Кристофера это уже не радовало. Та вылазка «красных кхмеров» оказалась одной из последних, Камбоджа становилась мирной скучной страной, и делать там было нечего.
Решив, что по прошествии стольких лет уже безопасно появиться дома, особенно если осесть в другом штате, Кристофер отправился покорять Америку. Прощание с Кристиной прошло не совсем так, как планировалось, но он был доволен уже тем, что наконец-то оказался в ее постели, считая остальное лишь делом времени.
Дела в Америке тоже поначалу пошли не слишком гладко, но через несколько лет Кристофер сумел воспользоваться удачно подвернувшимся случаем, и добиться подобающего ему положения. Правда, привезти в Америку Кристину оказалось не так просто, но и это наконец разрешилось с подачи психованного кхмера, открывшего стрельбу.
Поначалу после переезда Кристина напоминала бледную тень, да и Кристофер был занят – за время его отсутствия накопились кое-какие дела. Одна из разборок с «Мала Ноче» завершилась арестом. Крис был в панике, но дон Винченце внес залог, и молодая женщина, на свою беду разглядевшая Кристофера и рискнувшая дать против него показания, закончила свою жизнь в болотах Эверглейдс в виде окровавленного куска мяса: вымещая свою злость и страх перед тюрьмой, Кристофер почти сутки отводил душу. От боли женщина кричала не менее приятно для слуха, чем от удовольствия.
Через некоторое время Крис попытался вновь затащить Кристину в постель, но вместо страстной любовницы получил ватную куклу. Вероятно, это могло бы закончиться для Кристины плохо, но тут подвернулась темпераментная Аннабель, с которой к тому же можно было не церемониться.
Но мысль о том, что Кристина – его женщина, крепко сидела в голове Криса и не собиралась ее покидать. Вколачиваясь в Аннабель, чувствуя ее зубы и полосующие спину ногти, он представлял себе такую хрупкую на вид Кристину с горящими расплавленным янтарем глазами. Аннабель для него была распутной драной кошкой, раком на безрыбье, Кристина же – благородной львицей, ощущения от секса с которой должны быть в десять раз фееричнее. Приз стоил ожидания.
Понятно, что решение дона Винченце поселить заложника к Кристине пришлось Кристоферу абсолютно не по вкусу. Это была его собственность, и плевать ему было на все далеко идущие планы босса. Когда Кристина наконец отойдет от траура по своим детям и будет с Крисом – никаких дополнительных условий не понадобится, она и так будет на их стороне.
Однако приказ босса был ясен, пришлось терпеть, но тут на второй вечер комната Кристины оказалась пуста, а из-за двери, ведущей в комнату заложника, доносился ее смех! Пожалуй, в последний раз она так смеялась в Кахкае. Кристофер довольно усмехнулся: отлично, стало быть, ожиданию пришел конец. Но раздавшийся за дверью мужской голос разом вернул его с небес на землю: Кристина смеялась не с ним! С этим копом, от одного вида которого у Криса волосы вставали дыбом на затылке.
Первый порыв ворваться в комнату, хорошенько приложить копа головой о стену, отыметь Кристину у него на глазах, а потом убить у нее на глазах копа, чтобы неповадно было, Кристофер с огромным трудом сдержал. Нет, заложник еще нужен.
Но на следующий день, как по заказу, обмен сорвался, а у босса приключился сердечный приступ, и Крис не упустил свой шанс.
Едва Кристина ушла в «большой дом» с Марком, Кристофер объяснил Дэну задачу и разыграл под окном копа маленький спектакль, убеждая его, что охрана снята. На самом же деле все трое тут же загрузились в машину, объехали владения дона Винченце и стали ждать. Вскоре заложник оправдал ожидания – перелез через изгородь и двинулся к домам.
– Босс, можно? – дрожа от предвкушения, выдохнул Дэн.
– Валяй, – кивнул Крис.
Дэн радостно гикнул, включая фары и срываясь с места. Охота за беглецом началась. Кристофер, правда, сперва насторожился: больно быстро коп метнулся в переулок, никто не ожидал такой прыткости от вальяжного лейтенанта. Но потом Дэн удачно поддел беглеца крылом – и Кристофер успокоился: хромой далеко не убежит. Впрочем, коп и подраненный оказался весьма шустрым: еще немного – и пришлось бы ловить его на своих двоих. Но Дэн успел – машина врезалась в ящики, коп кубарем пролетел по крыше, а Дэн еще и покуражился: сдал назад, впечатав задний бампер в стену прямо над головой неудачливого беглеца.
Машина отъехала, но коп лежал без движения.
– Небось обделался со страху, – радостно заржал Дэн.
Они натянули маски и вышли из машины. Страха в глазах копа Кристофер не разглядел и это неожиданно его разозлило. Марк, не теряя времени, связал копу руки, заткнул кляпом рот, но Крис не позволил просто запихнуть беглеца в багажник. Ярость требовала выхода. Этот кусок дерьма позволил себе посягнуть на чужую женщину, а если бы ему удалось сбежать, он с удовольствием отправил бы всех их в тюрьму.
Кристофер натянул перчатки и оттолкнул Марка.
– Ну что ж, рыжий, – почти ласково сказал он, нанося первый удар под дых. – Не понимаешь по-хорошему, будем учить по-плохому.
Марк в избиении участвовать не стал – он вообще был человеком относительно мирным. Дэн поучаствовал бы с удовольствием, но боялся попасть под горячую руку Криса. А тот был просто невменяем: сперва скалил зубы, когда беглец раз за разом упрямо поднимался с земли, чтобы встретить следующий удар, потом, разозлившись на его упрямство, перестал ждать, пока поднимется, через некоторое время стал бить ногами – лицо копа залило кровью, он потерял сознание, а Крис все не останавливался.
– Будет тебе, – не выдержал Марк. – Забьешь.
Крис остановился, тяжело дыша. Мотнул головой, стянул пропотевшую маску. Его лицо было расслабленно-умиротворенным, будто после хорошего секса.
– Ладно, Марк, – пренебрежительно дернул плечом Кристофер. – Будет знать, как на чужих женщин заглядываться.
Марк склонился над телом копа, нащупывая пульс. Живой. Но выглядит жутковато.
– А ты думаешь, Кристина проникнется к тебе, увидев, что ты с ним сотворил? – хмыкнул он, вместе с Дэном сваливая копа в багажник машины и брезгливо вытирая руки.
– А кто сказал, что Кристина это увидит? – ухмыльнулся Кристофер, снимая окровавленные перчатки и швыряя их на беглеца. – Все, сбежал наш лейтенант. А по нему яма уже давно плачет.
Марк лишь покачал головой. Босс не распоряжался отменять сеансы, а стоит показать заложника в таком виде – никакого обмена не будет. И вообще неизвестно, выживет ли он без медицинской помощи после такой «науки».
***
Дон Винченце будто поставил себе целью создать Кристине как можно больше хлопот. В частности, он категорически запретил вызывать «скорую». Кристина предложила вызвать Марка, чтобы тот отвез его в больницу, но Антонио почему-то заклинило. Мысль о том, что ему не на кого оставить дело, а в такой момент его присутствие тем более необходимо, перекрыла все, даже инстинкт самосохранения. Впрочем, последнее объяснить было просто: Антонио знал, что у него под рукой прекрасный врач.
Кристина же никогда не стала бы рисковать здоровьем пациента, но сама она отойти от него не могла, а Мария была слишком напугана грозным рыком хозяина «не сметь!». Мужчины же, как назло, куда-то запропастились. Оставалось надеяться на чудо или, в переводе на язык Кристины, на желание пациента выжить.
К утру состояние дона Винченце стабилизировалось, Кристина, не рискуя отлучаться надолго, дремала возле его постели. Ближе к обеду Кристофер зашел осведомиться о состоянии босса, и Кристина напомнила ему, что заложника надо бы покормить, пока она занята здесь.
Кристофер оглянулся на босса, сделал знак Кристине выйти в коридор и шепотом сообщил:
– Да он вчера сбежал, пока то да се.
– Тем лучше, – безразлично кивнула Кристина.
Внутри разливалось тепло: Горацио в безопасности, значит, и ее свобода теперь не за горами. Внимательный взгляд Кристофера лишь укрепил ее решение не задерживаться в этом доме. Но бросить теперь уже дона Винченце совсем без помощи она не могла.
К вечеру, убедившись, что опасность повторного приступа миновала, Кристина успокоила Джошуа по поводу занятий, дала Марии инструкции по диете для хозяина и вернулась к себе во флигель. В дальней комнате все еще стоял на столе поднос с нетронутой едой. Примятая кровать, поднятое сиденье унитаза – такие привычные признаки присутствия мужчины в доме.
Мимолетная тоска – теперь она снова будет одна – удивила Кристину. А как же «потом»? Ведь она так и думала: первым освободится Горацио, потом она, а потом… Кристина медленно расправила кровать, отнесла поднос на кухню. А потом ничего не будет. Она не рискнет навязываться, а Горацио вряд ли будет ее искать. Мало ему забот?
Кристина взглянула на пустой эркер. Нет, пожалуй, это бесполезно. Даже если переставить все обратно, все никогда не станет как раньше. Все уже изменилось. С этим бесполезно бороться, этот урок она хорошо усвоила.
Кристина достала из книги фотографию. Дамир, Кэтти… Прошлой ночью она вообще не видела их во сне. Интересно, какими они вновь придут к ней этой ночью? И придут ли вообще? Может, настало время других снов?
Горацио… Нет, все же хорошо, что он сбежал именно сейчас. Еще немного – и она могла бы перешагнуть ту грань, из-за которой невозможно было бы вернуться без боли. А так… Он показал ей, что жизнь не потеряла смысл – за одно это стоило его поблагодарить. Дальше их пути расходятся.
Свободная спортивная куртка висела в шкафу. Кристина достала из ящика документы, все свои деньги, личную кредитку – и убрала их в карман куртки, старательно застегнув пуговицу. Оглядела комнату. Одежда… Книги… Нужно будет написать Марии записку с просьбой сдать книги в библиотеку. Завтра она проверит состояние дона Винченце, позанимается с Джошуа, уйдет к себе, переоденется, перелезет через ограду в дальнем конце парка – и, прощай, Майами. Куда направиться? Подальше. Может, Нью-Йорк? Там она будет вспоминать о Горацио. А почему бы и нет? Он был не из тех, кого ей хотелось бы позабыть как можно скорее.
***
Дон Винченце чувствовал себя неплохо. Кристина мягко попеняла ему за упрямство, строго наказала оставаться в постели еще пару дней, позанималась с Джошуа, даже чуть дольше обычного. Парня было жаль, но однажды он сам определил свою жизнь, «сев на иглу» и взяв героин из отцовских запасов. Кристина помнила цвет того пакета. Чистейший героин. Никакого сравнения с тем, что продают на улицах. Нужна была лаборатория, чтобы определить состав и точно отмерить дозу. Судя по последствиям, Джошуа Винченце ошибся на порядок как минимум.
К флигелю Кристина шла не торопясь. Ностальгия – не ностальгия, но какое-то странное смутное чувство прощания с родным домом было. Так уж сложилась ее жизнь: дольше, пожалуй, она жила на одном месте только с родителями в Ирландии. Ирландия, ярко-рыжие волосы, на которых так играют солнечные лучи, будто заставляя светиться изнутри. Как вот этот розовый песок на дорожке – надо же, она никогда не замечала, какой он розовый. Может быть, сегодня особенно яркое солнышко? Вон и Дэн, развалившийся в кресле у задней двери дома, видно, устал жмуриться, надвинул бейсболку на глаза и дремлет себе.
Дыхание на миг перехватило, непроизвольно сжались кулаки. Кто-то выкрутил ручки настроек, сделав все вокруг слишком контрастным, с отчетливо видимыми тенями. Нет, нет, нет… Но память услужливо подсовывала картинки: вчера вечером она шла к себе, а Дэн сидел в этом самом кресле, сегодня утром, когда она шла в «большой дом», в этом кресле сидел Марк. А у Кристофера был странно довольный вид. Сперва Кристина отнесла это на счет побега Горацио, но теперь у нее шевельнулись смутные подозрения. Кристофер был слишком доволен для варианта, в котором Горацио просто сбежал. А вот для варианта, в котором Горацио пытался сбежать, а его поймали и посадили в яму – вполне.
Вряд ли его там кормят, а если Кристофер решил отыграться, то могут и воды не дать. А Кристофер солгал ей в лицо и потом смотрел внимательно, ждал реакции. Чем же она себя выдала? Нет, скорее, выдал себя Горацио. Ведь она и не подумала, что нужно его предупредить насчет Криса.
Кристина на деревянных ногах дошла до флигеля. Ни о каком побеге речи уже не шло. Стрелка часов застыла как приклеенная. Мысли Кристины метались между тем, как Горацио мог себя выдать, что ему может понадобиться и невозможностью действовать открыто. В сумке уже лежали бутылка воды, бинт, обезболивающее – на случай, если избили, снотворное – если не может заснуть, во сне легче ждать, не так давит темнота. Было бы замечательно притащить одеяло, но нет гарантий, что удастся его забрать до следующего сеанса, и тогда оно выдаст ее с головой. Поесть… Разве что плитку шоколада.
Наверное, никогда в жизни Кристина не ждала так наступления темноты и не мечтала так ошибиться в своих догадках.