Глава 13.Глава 13.
В чувство Кристину привел слабый звук – кто-то осторожно проверил, заперта ли дверь, ведущая в ее комнату из коридора. «Кто-то», ага. Кому же это еще быть. Шустрый оказался заложник, однако. Кристина подошла к двери, прислушалась. Судя по шуму воды, мужчина был в ванной. Вспомнив, что она обещала ему еду, Кристина прошла на кухню и столкнулась с дежурившим там Марком, в первый момент перепугавшись его черной маски.
- Ты можешь идти, - разрешила она. – Все нормально.
- Велено караулить, - пожал плечами Марк.
- Тогда будь добр, карауль снаружи, - сдвинув брови, попросила Кристина.
- Уверена?
- Я постараюсь убедить его не геройствовать. Ведь это от меня и требуется?
Марк промолчал.
- Его захватили еще до обеда? – спросила Кристина, пытаясь сообразить, насколько существенной должна быть еда.
- С самого утра еще, - качнул головой Марк. – Делай, как знаешь, но если что – зови.
Он вышел на улицу, а Кристина приступила к разбору продуктов. Интересно, откуда ей знать, что ему нравится из еды? Едва подумав об этом, Кристина тихонько рассмеялась, прикрыв лицо рукой. Нет, это становится забавным! Теперь ей захотелось ему угодить. Вот до чего доводит одинокая жизнь в четырех стенах. Ладно, хватит сходить с ума, там человек сидит с утра голодный, значит, нужно быстренько сообразить что-то простое и максимально сытное.
Впрочем, как Кристина ни старалась, в обещанные пятнадцать минут она не уложилась. Да еще и Марк заглянул, посоветовал запереть вторую дверь в дальнюю комнату, чтобы можно было не запирать вход в свою. Кристина ехидно осведомилась, как же она это сделает без ключа, на что Марк ответил, что ключ уже в замке с наружной стороны. Убедившись, что заложник вернулся в комнату, Кристина последовала совету.
Настроение неожиданно испортилось. Поразмыслив немного, Кристина поняла, что своеобразная планировка флигеля никак не рассчитана на использование его в качестве тюрьмы. Общий коридор предполагал либо слишком большую степень свободы для пленника, либо очень жесткий контроль. А ведь за ее поведением наверняка станут наблюдать. Значит, пока придется остановиться на варианте жесткого контроля.
Составив тарелки на поднос, Кристина отнесла их в комнату. Заложник лежал на кровати, но сел, едва она вошла. Судя по собравшимся над переносицей вертикальным складкам, он обдумывал свое положение. Интересно, к каким выводам пришел? Пока Кристина составляла тарелки на стол, он разглядывал ее, а едва она сделала шаг к двери, окликнул:
- Может, вы присоединитесь ко мне?
Кристина остановилась, внимательно взглянула на него. Мужчина подался вперед, умоляющий взгляд синих глаз, брови домиком – все свидетельствовало о том, что информационный голод сейчас сильнее физического.
- Рановато для ужина, - слегка пожав плечами, сказала Кристина. – А вы не ели с утра.
Он забавно склонил голову набок, что-то обдумывая. Интересно, что такого она сказала?
- Ну, вы можете просто составить мне компанию, - предложил заложник.
Собственно, это было и в ее интересах, пакт о ненападении нужно было заключить как можно скорее. Вот только Кристина уже сомневалась, будет ли он нападать вообще. Человек с такими глазами и мухи не обидит. Впрочем, внешнее впечатление могло быть обманчиво, поэтому поговорить следовало все равно, но Кристине хотелось, чтобы сначала он все же поел. Теперь, когда мужчина снял свой костюм и переоделся в обычную рубашку с брюками, стало сильнее заметно, насколько он худой. Ранение? Стресс? Или просто такое телосложение?
- С одним условием, - согласилась Кристина. – Вы сначала поедите, потом будете задавать вопросы.
- Договорились, - улыбнулся он.
Кристина с огромным трудом удержалась от ответной улыбки. На ее счастье, мужчина ничего не заметил, пересел за стол и приступил к еде, бросая на нее столь выразительные быстрые взгляды, что Кристина отошла от двери и демонстративно забралась с ногами в свое любимое кресло. Кажется, он смутился, слегка покраснел – у рыжих людей это всегда хорошо заметно – стал есть медленнее. Кристина завороженно наблюдала за быстрыми и точными движениями длинных тонких пальцев. Интересно, почему полиция? Почему, допустим, не музыка? Не хирургия?
Он закончил есть, отставил тарелку, наклонился вперед, опираясь локтями на стол и сцепив пальцы в замок. Ого, кажется, сейчас последует допрос?
- Почему вы не надели маску, прежде чем войти сюда?
Вот так, сразу в яблочко. Оказывается, ты хороший полицейский, незваный гость…
- А стоило бы? – спросила Кристина, стараясь, чтобы тон был безразличным.
- Я видел ваше лицо, значит, смогу вас опознать, - пояснил заложник, двинув бровями. Мимика у него была великолепная: разноплановая, выразительная. Вот и сейчас одним движением бровей он добавил: «Вы же не могли этого не понимать, не так ли? Так что не увиливайте от ответа. Зачем вы это сделали?»
- Разумеется, - подтвердила Кристина, делая вид, что не заметила этого уточнения. Какую тактику он изберет, чтобы завербовать себе союзника? Запугивание? Сочувствие? Обещания?
- Вам не кажется, что вас подставили? – вкрадчиво спросил заложник. – Все остальные были в масках, так что единственная, кого можно обвинить в похищении офицера полиции - вы. А это пожизненное заключение.
Кристина мысленно поаплодировала. Вот так! Зачем выбирать одну тактику? Пусть в тоне будет одно, а вот глаза, эти ясные добрые глаза, добавят все остальное.
- Если вы меня сдадите - да, - кивнула Кристина. – А вы меня сдадите?
Такой ответ оказался для него твердым орешком. Мужчина несколько раз быстро моргнул, будто в растерянности, прищурился, лизнул губы.
Интересно, что показалось ему сложным в этом вопросе? Неужели он настолько твердолобый ревнитель законности, что не в силах даже помыслить о том, чтобы отступить от правил хоть на шаг, пусть и ради собственного спасения?
- Не вижу причин этого не сделать… - после долгой паузы осторожно произнес заложник, заглядывая ей в глаза.
Как интересно! Причины? Решил поторговаться?
- Ну, может быть, вы захотите быть уверенным, что я не подсыплю яд в очередную порцию еды, - меланхолично протянула Кристина.
Он быстро улыбнулся, опуская голову. Кристина на миг прикрыла глаза – нет, папа тут не при чем, нет, этот человек не собирается ее защищать, он сдаст ее, как только освободится, вернее, сам арестует, он же полицейский. Он хороший полицейский, значит, должен быть наблюдательным. Интересно было бы знать, к каким выводам он пришел…
– Значит, вы абсолютно убеждены в моей виновности? – спросила Кристина, склоняя голову к плечу. – В том, что я не действую подневольно?
- С точки зрения закона это не имеет значения, - покачал головой он.
- Я не спрашиваю, что думает закон, - чуть пожала плечом Кристина. – Я спрашиваю, что думает конкретный его представитель, от которого будет зависеть применение общего закона к конкретному человеку в конкретной ситуации.
Мужчина молчал и прятал глаза. Это был скверный признак. Похоже, он все-таки такой вот правильный служитель закона, не желающий признавать никаких исключений. Тогда все разговоры тут бессмысленны. Остается надеяться на то, что Майами – большой город, и она сумеет в нем затеряться. Ведь она назвала ему только свое имя.
- Значит, вы меня опознаете, несмотря на то, что я всего лишь осмотрела вас и принесла еду, - констатировала Кристина. – Что ж, вы имеете на это право.
- С точки зрения закона вы виновны, - упрямо повторил заложник. – Поскольку знали о похищении и ничего не предприняли.
Так, вот и лазейка! Она ничего не предприняла. Конечно, он имеет в виду – не совершила ожидаемых от законопослушной гражданки действий. Не сообщила в полицию о преступлении. А если немного расширить ему кругозор? Попади он в такую передрягу в Камбодже, где на закон плевали с высокой горки, пока закон не явился лично по твою душу, как бы он стал выкручиваться? Или если бы она сама была на его месте, а вокруг – «красные кхмеры»? Ну, она бы уже была на свободе. Двое караульных – это несерьезно. Конечно, она – женщина, а он – полицейский, которому нужны более веские причины для убийства, например, непосредственная угроза жизни, и вообще тут не Камбоджа, но как противовес этому «ничего не предприняли», пожалуй, сойдет.
- Почему? Вот прямо сейчас я предоставляю вам своими действиями отличную возможность сбежать, - спокойно сказала Кристина.
Заложник вскинул на нее прищуренные глаза, весь подобрался, будто ожидая лишь указаний, что нужно сделать, чтобы оказаться на свободе. Кристина злорадно подумала, что указания-то он получит, только вряд ли они придутся ему по нутру.
- Дверь не заперта, дом караулит всего один человек, нож лежит на столе. Все, что вам нужно – это убить меня и охранника. И вы свободны. Правда, не обещаю, что я не буду сопротивляться, но, думаю, вы легко со мной справитесь, - с усмешкой добавила она.
Он был так ошарашен, что Кристине стало его жалко. Предложенное явно не укладывалось в его рыжей голове ни под каким соусом. Он покосился на нож, на нее, на дверь. В глазах ясно читалось: «Вы же не можете предлагать это всерьез?!»
Кристина с интересом наблюдала. «Разумеется, не всерьез. Думай дальше. Ты же хороший полицейский, меня ты тоже не должен считать априори дурой или самоубийцей. Значит, должен возникнуть вопрос, зачем я тебе предлагаю ложный, неприемлемый выход».
Думал он долго, хмурил брови, покусывал губу.
- А что, это единственный вариант? – наконец спросил он.
- Побега – да, - немедленно отозвалась Кристина. – А еще вы можете сидеть спокойно в этой комнате и ждать, пока ваши друзья вас освободят.
- А почему исключается вариант, в котором вы поможете мне бежать? – с неподдельной заинтересованностью спросил он.
Какой хороший вопрос. А он ждал, что она тоже начнет торговаться, предлагая помощь за собственную неприкосновенность? Собственно, помочь ему сбежать – не проблема, вот только это не дает гарантий, что он ее не арестует в благодарность. Сейчас-то, понятное дело, он может пообещать что угодно, но слово, данное врагу, как известно, имеет цену только тогда, когда его дает Самый Главный Положительный Герой. Все нормальные люди такое слово нарушат и даже не задумаются. И потом, даже если он ее не арестует, ничего хорошего со стороны Кристофера и дона Винченце ее не ждет. Чтобы решиться на какие-то действия в его пользу, ей нужно сперва обезопасить себя. И желательно бы еще и Джошуа. Не ровен час, Кристофер сорвет на нем зло.
- У меня есть обязательства перед моим пациентом, - ответила наконец Кристина. – А вашей жизни ничто не угрожает.
- Можем считать, что мы договорились, - кивнул он.
Кристина на миг замешкалась. Возникло такое ощущение, будто она что-то упустила в этом разговоре. О чем они договорились, кстати?
Но она решила не задавать этого вопроса, по крайней мере сейчас, поднялась с кресла и отступила к двери.
- Но моей жизни кое-что все же угрожает, - торопливо добавил заложник.
- И что же? – Кристина сдвинула брови и сложила руки на груди, пытаясь не выдать охватившего ее веселья. Было в его словах и выражении лица что-то трогательно-детское, словно у ребенка, торопливо хватающего взрослого за рукав, когда тот собирается уходить.
- Скука, - он демонстративно обвел комнату взглядом и сделал движение бровями, будто говоря «вы же сами видите».
Действительно, в комнате не было даже трещин на потолке, которые можно было бы разглядывать, а единственное окно было слишком узким и располагалось слишком высоко под потолком, чтобы в него смотреть.
- Телевизор, книги? Или вам требуются более изысканные развлечения? – улыбнулась Кристина.
С телевизором, правда, будет сложновато – если только Кристофер позаимствует из «большого дома». Тут, во флигеле, не было ни телевизора, ни телефона, ни компьютера. Почему-то Кристина только сейчас пожалела об этом. Впрочем, все это было бы неким «окном в мир», а ей хотелось уединенности.
Зато книг у нее было достаточно, на любой вкус.
- А можно попросить вас заходить ко мне почаще? – неожиданно улыбнулся заложник. – Мне понравилось с вами разговаривать.
- Неужели? – изумилась Кристина. Вот это новость. – Я подумаю, что можно сделать, - пообещала она. – Не хотелось бы пренебрегать своими обязательствами в угоду капризам незнакомого человека.
Это не было шпилькой в его адрес, Кристина просто пыталась как-то пояснить отсутствие твердого обещания. На самом деле ей просто нужно было время, чтобы все обдумать и решить, готова ли она к подобному общению и нужно ли оно ей.
Но он, вероятно, воспринял это как упрек. Приподнялся, изобразил что-то вроде церемонного поклона и представился:
- Горацио Кейн.
- Горацио Кейн, - повторила Кристина, окидывая его взглядом. – О ком из великих грезила ваша мать?
Вопрос, вероятно, вышел слегка резковатым, но Кристина помнила, как тяжело приходится детям, слишком сильно отличающимся от своих сверстников, и ей хотелось понять, о чем думала эта женщина, называя безусловно красивым и гордым, но таким вычурным именем рыжего мальчишку.
- О Горацио Алджере, - чуть приподнял брови он.
Известный писатель… Кристина и сама любила книги, но тем не менее… Вероятно, разница между ней и далекой миссис Кейн заключалась в том, что Кристина многое повидала в жизни и, читая книги, узнавала, что бывает еще и вот так, а мать Горацио, скорее всего, наоборот - многое вычитала в книгах, а потом уже жизнь показала ей, что бывает еще и вот так.
- А я думала, о лорде Горацио Нельсоне, - сказала Кристина. – Жаль…
Она начала собирать тарелки, и тут заметила удивленный и вопросительный взгляд.
- Жаль, что она не подумала, каково будет жить с этим именем Горацио Кейну, - пояснила свою мысль Кристина.
В дверь постучали, и она вышла, не заметив странного выражения, появившегося на лице Горацио после этих слов.
За дверью ждал разъяренный Кристофер.
- Какого черта ты пошла туда без маски?! И не говори, что ты не подумала, Марк тебе предлагал, - зашипел он.
- А что такого? – спокойно осведомилась Кристина.
- Не строй из себя идиотку. Он сможет тебя опознать.
- Если выйдет отсюда живым, - пожала плечами Кристина, - и будет знать, где находился. Но тогда он арестует всех, и маски вам не помогут.
- Да нужен он кому, - буркнул Крис. Не признать логичности аргументов он не мог. Это он уже засветился в местной правоохранительной системе, а Кристина-то – нет. Если коп не будет знать адреса, ничего ей не грозит. – Ладно, принеси его одежду.
Кристина зашла в комнату, не глядя на Горацио, забрала снятую им одежду и снова вышла. Кристофер сунул одежду в пакет и отдал Марку.
- Значит, так, - Крис почесал затылок. Спокойствие Кристины казалось ему подозрительным. Если ей настолько все безразлично – стоит ли ей доверять присматривать за лейтенантом? – Он все понял?
- Да, - кивнула Кристина.
- Хорошо, - прищурился Кристофер. – Я его сейчас забираю, ненадолго. Если все пройдет нормально – буду забирать каждый день в это же время, пока его не обменяют. Будь построже: если что, я ему быстро другие апартаменты подыщу.
- Насколько я поняла, это был не твой приказ, - заметила Кристина.
- Да, босс распорядился, - поморщился Крис.
Вернулся Марк, мужчины напялили маски, и Кристофер жестом предложил Кристине войти в комнату. Горацио стоял у окна, при виде Кристофера его глаза сузились, сжались губы, Кристина ощутила, как он весь напрягся, и испугалась. Одно лишнее движение – и Кристофер устроит заложнику веселую жизнь. Проследив взгляд Горацио, Кристина увидела в руках Криса темную повязку и пластиковые наручники.
- Это не нужно, - сказала она, отстраняя наручники и забирая повязку. И уже больше для Горацио продолжила: - Он может просто пообещать, в доказательство своих намерений, не трогать повязку. И уж тем более не сопротивляться. Правильно, Горацио Кейн?
Кристина взглянула Горацио прямо в глаза, напоминая об уговоре.
- Правильно, - ответил Горацио, наклоняясь, чтобы ей удобнее было завязать повязку.
Кристина быстро пожала ему руку, пока он выпрямлялся, подбадривая и заодно показывая, что он верно понял правила игры.
Кристина довела Горацио до двери, где его перехватили Марк и Кристофер.
Мужчины ушли. Кристина немного понаблюдала за неровной, неуверенной походкой Горацио и внезапно подумала, что он, вероятно, не простой полицейский. Слишком много уверенной властности было в нем: в движениях, голосе, надменно вздернутом подбородке в момент появления Кристофера. «Трудно ему придется в роли заложника, - думала Кристина, собирая тарелки. – Похоже, он не привык к пассивности, к бессилию, невозможности ничего предпринять». Сидеть и ждать освободителя – женская роль. Горацио Кейн был мужчиной до мозга костей.
Закрыв обе двери, ведущие в ее комнату, Кристина со вздохом посмотрела на пустой эркер и устроилась с книжкой на кровати. Габриэль Гарсия Маркес. «Сто лет одиночества». Тягучий, медлительный стиль заворожил ее, он был очень схож с ее обычным в последнее время настроением. Размеренная жизнь, редкие вспышки активности в период каких-то острых событий и, главное, чувство тоскливой безысходности, безнадежной обреченности любых попыток что-то изменить.
Сто лет одиночества. Кристина взяла фотографию, некоторое время рассматривала смеющихся Дамира, Кэтти, Питера. Разве можно быть одинокой, когда ты не одна? Почему она так уверена в том, что ответ – «да»?
Она не одинока. У нее были дети. А теперь… А теперь вот она лежит с книжкой и ждет возвращения своего «гостя». Кристина не собиралась себя обманывать. С того момента, когда она оказывала ему медицинскую помощь, Горацио попал в ее «зону ответственности». И теперь уже не важно, глупо это или нет, она ждет его возвращения, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. И… Что она не одна?