Глава 9.Глава 9.
Если бы кто-то спросил Питера Маршалла, почему он так уверен, что брошенная им почти четыре года назад семья должна ждать его возвращения и непременно ему обрадоваться, вряд ли бы он нашелся с ответом. Это же его семья, его жена, его дети – разумеется, они должны ждать, должны радоваться.
То, что ему не рады, Питер понял в первую же минуту встречи, и это его слегка огорошило. Ну ладно, Дамир мог обижаться за то, что он так долго не приезжал. Но Кэтти чего обижаться, она же совсем мелкая была, что она помнит-то?! Испугалась вон, дуреха, не признала даже. Но это хоть как-то можно было объяснить, а вот открытая враждебность младшей дочери поставила Питера в тупик. Чем он мог ее обидеть, если первый раз видит? Разве что Кристина наговорила ей чего…
В глаза жене Питер решился взглянуть не сразу. А взглянув – приободрился. Не было в них ни обиды, ни злости. И Питер, недолго думая, решил, что все в порядке. Жена не злится, а дети… Дети привыкнут, куда денутся.
Кристина же, подавив первый порыв произнести: «Что ж, очень мило с твоей стороны, что ты зашел поздороваться, но теперь извини, мы пошли», – теперь наблюдала за Питером даже с интересом. Она никак не могла предположить, что муж еще объявится – после всего, что он наговорил при расставании, после того, как он не пришел даже узнать, живы ли они, и не интересовался ни ей, ни детьми столько времени… Что же такое должно было произойти, чтобы Питер вдруг вспомнил о них? И что он собирается делать?
Кроме того, Кристина не хотела лишать детей возможности самим решить, как они относятся к своему отцу. Она никогда не говорила ничего плохого в его адрес, на вопросы Дамира и Кэтти о том, где же папа, отвечала, что папа в столице, зарабатывает деньги и надеется, что у них будет все хорошо. Дамир из-за этого немного важничал, ведь по его представлениям это означало, что отец доверил семью ему, а Кристина считала такую полуправду лучшим выходом. Сейчас Дамир насупился, видимо, прощаясь со своим титулом главы семьи.
– Что ж, – сказала Кристина, решив, что негоже устраивать представление на улице, – заходи, раз приехал.
Приглашение не отличалось особым радушием, но Питеру хватило и этого. Решив разыграть настоящего отца семейства, он шагнул к жене, протягивая руки к Джинни. Питер собирался взять девочку на руки, одним махом убив двух зайцев: вроде как помочь Кристине, забрав у нее явно не слишком легкую ношу, и ненавязчиво познакомиться и подружиться с младшей дочерью. Вот только Джинни это пришлось явно не по вкусу. Девочка коротко вдохнула, будто захлебнувшись воздухом, вцепилась что было сил в одежду матери, прижимаясь к ней всем телом, и куда-то в шею торопливо заговорила, всхлипывая в промежутках:
– Нет-нет-нет-нет, не отдавай меня ему! Не хочу к нему! Он плохой-плохой-плохой!
Оторопевший Питер опустил руки и отступил на шаг. Кристина тоже инстинктивно отступила, еще больше увеличив дистанцию.
– Детка, посмотри на меня, – погладив Джинни по голове, попросила она.
Девочка послушно подняла голову с ее плеча, позволяя увидеть мокрые щеки, уже покрасневший нос и дрожащие губки подковкой.
– Я буду очень-очень хорошей, – пообещала Джинни.
– А ты и так очень-очень хорошая, – улыбаясь, заверила ее Кристина. – Я и не собиралась тебя отдавать. Никому-никому. Конечно, если ты сама захочешь к папе на ручки…
Джинни так отчаянно замотала головой, что пояснений не требовалось.
– Хорошо, тогда мы все-таки войдем в дом, ты пойдешь в ванную и умоешься, а потом посидишь с Дамиром и Кэтти, хорошо? Я никуда не уйду, просто поговорю с папой, ладно?
– Хорошо, – согласилась Джинни, а Дамир с Кэтти кивнули.
Желания пообщаться с отцом ни у кого из них что-то не возникло. Дамир переживал утрату старшинства, Кэтти отца почти не помнила, Джинни вообще не любила новых людей, тем более тех, кто покушался на ее личное пространство.
– Мам, а как же речка? – уже почти скрывшись в дверях детской, вспомнил Дамир.
– Речка никуда не убежит, – успокоила Кристина.
Дамир решил считать это подтверждением того, что спор с Кэтти разрешился в его пользу, и поспешно скрылся в детской, пока мама не передумала.
Вышедшая из ванной Джинни, опасливо покосившись на Питера, юркнула туда же.
Питер с досадой подумал, что Кристина в разговоре – умышленно или случайно? – ни разу не назвала девочку по имени. Он прошелся по дому: гостиная, спальни детей – об этом свидетельствовали картинки и разноцветными буквами наклеенные имена (ага, Джинни!) на дверях комнат, спальня Кристины – то, что шкаф для книг и журналов был больше размером, чем шкаф для одежды, вызвало у него ностальгическую улыбку. Похоже, в главном жена не изменилась. Дети были в игровой. У Дамира уже была война в разгаре, Кэтти наряжала кукол, младшая старательно разукрашивала стену. Питер только рот смог открыть, глядя на это. Целая стена была глиняной. Пол рядом с ней – тоже. Десятка два баночек с разноцветными красками, стул, на нем тазик с водой, полотенца, под стулом – ведро и тряпка, видимо, эквивалент ластика. Кисточек предусмотрено не было, маленькая художница просто макала пальчики в краску и рисовала на стене. Возле окна виднелся старый, засохший рисунок: четыре разноцветных пятерни, слегка заходящих друг на друга.
Видимо, Питер слишком долго рассматривал поразившую его картину, потому что девочка почувствовала его взгляд и обернулась. В ее глазах снова отразился страх, она торопливо глянула на Дамира, будто взывая о помощи. Безмолвного призыва оказалось достаточно. Дамир подошел и встал рядом с сестрой. Питер скорчил ей рожу, надеясь развеселить и переломить этот непонятный ему страх, но девочка только прижалась к Дамиру, который покровительственным жестом обнял ее за плечи.
– Не надо ее дразнить, – странно взрослым тоном сказал он отцу. – Она не любит …чужих.
Питер чуть не психанул от этого тона – ишь ты, командир выискался, отца учить! – и от того, как Дамир посмел его назвать, но тут подошла Кристина.
– Что случилось? – спокойно и чуть насмешливо спросила она.
Заглянула в детскую, задержалась взглядом на рисунке Джинни. Четыре фигурки: большая голубая, маленькая синяя, красно-желтая и коричневая побольше, синяя речка, желтое солнце, – и большая черная туча, из которой идет черный дождь, вот-вот догонит фигурки. Предельно ясно и выразительно.
Кристина ободряюще улыбнулась Джинни:
– Мы с папой будем в гостиной. Без особой необходимости нам не мешайте. Я с ним поговорю, а потом мы пойдем на речку. Я вас позову.
Три синхронных кивка – и дети вернулись к своим занятиям, будто взрослых тут больше не было.
Питер пошел за Кристиной, одновременно злой и обнадеженный. В доме не было и следа другого мужчины. За все эти годы его место никто не занял, значит, Кристина его ждала, хоть и демонстрирует прямо противоположное.
Он развалился на плетеном креслице, наблюдая, как Кристина разливает чай. Питер чувствовал себя хозяином положения. Кристина вела себя так церемонно, будто он попал на английский «файф-о-клок», только с восточным антуражем в виде пиал и саронгов.
– Значит, внушаешь детям, что я им чужой? – поинтересовался Питер, начиная разведку боем. Что-то подсказывало ему, что в роли просителя выступать бесполезно, а вернуть свое «место под солнцем» хотелось. Значит, нужно легонько надавить.
Кристина помолчала, изучая его лицо.
– А какой же ты им? – негромко поинтересовалась она. – Неужто родной?
Сарказма Питер не уловил. Это слишком выбивалось из характера Кристины, каким он его помнил.
– Не просто родной, а родной отец! – с апломбом сказал он.
– Оте-ец, – насмешка в голосе Кристины стала более явной. – Наверное, я должна быть тебе благодарна за то, что ты заделал мне таких замечательных детей, а, Питер? Кстати, ты на скольких претендуешь?
– Что?!
– Ну… – Кристина пожала плечами, провела пальцем по ободку пиалы. – Мне так помнится, в последнюю нашу встречу ты утверждал, что я …как ты там говорил?
Питер молчал, поигрывая желваками. Конечно, он помнил только общий смысл сказанного тогда, но повторять свои слова что-то не хотелось в любом случае.
– Молчишь? – Кристина говорила спокойно, но Питеру захотелось поерзать. – Это правильно. Кстати, с чего ты вздумал тянуть руки к ребенку, про которого ты не знаешь абсолютно ничего, даже имени, и вообще своим признавать отказался?
– Ну, погорячился я тогда, с кем не бывает, – примирительно буркнул Питер. – Ты тоже хороша, знай хвостом крутила перед Крисом. Он-то, я погляжу, тоже не торопится признавать дочку своей?
Кристина спокойно выдержала испытующий взгляд Питера, не спеша возражать мужу и убеждать, что Джинни его дочь.
– Надолго ты в Кампонгчнанг? – спросила она, когда мужу надоело сверлить ее взглядом, и он принялся-таки за чай.
Питер чуть не поперхнулся. Потом справился с собой, отпил еще глоток.
– Посмотрим, – лениво протянул он. – Смотря что ты сможешь мне предложить.
Такой широкой улыбки на лице жены Питер давно не видел. Очень давно. Кристина откинулась на спинку кресла, ее глаза искрились еле сдерживаемым смехом.
– Даже не знаю, Питер, – проговорила она. – И что же я смогу тебе предложить…
– Я не о том, о чем ты подумала, – задрал подбородок Питер, с гордостью отвергая глупые подозрения. – От тебя мне ничего не нужно. Я имел в виду работу.
По мимике Кристины он так и не понял, ощутила ли она всю мощь этого неожиданного удара. Она склонила голову, потирая лоб, волосы слегка прикрыли лицо, и разобрать его выражение было сложно.
– Работу, – повторила Кристина, опустив руку и спокойно глядя на Питера. – А что бы тебя заинтересовало?
– Ну, поскольку ты теперь начальница, у тебя наверняка найдется, что предложить.
– Разумеется, – кивнула Кристина. – Могу я взглянуть на твое резюме?
– Это еще к чему?! – возмутился Питер.
– Таков порядок, – пожала плечами Кристина. – Мне же нужно вложить что-то в дело.
Она легко встала, прошла в маленькую комнату, в которую Питер не успел заглянуть – судя по всему, там было что-то вроде кабинета, только письменный стол был маловат, словно детский. Вернувшись, положила перед Питером лист бумаги и ручку.
– Можно подумать, ты сама не знаешь, – он нарочито небрежно отодвинул лист от себя и даже рассмеялся.
– Представь себе, о последних годах я ничего не знаю, – прищурилась Кристина.
– Я продиктую.
– А кроме того, – продолжила она, – мне нужно убедиться, насколько восстановилась твоя моторика после переломов.
Питера пробил холодный пот – заметила. Черт возьми, заметила!
Как можно было надеяться, что врач с таким опытом ничего не заметит – непонятно, но Питер самоуверенно считал, что легко обведет жену вокруг пальца. Даже сломанного. Ну а потом, когда все всплывет, уж он сумеет повернуть дело так, чтобы она прикрывала его и помогала на операциях.
– Неважно, – попытался все же удержаться на плаву Питер. – Да, ты права, моторика не восстановилась, эти сволочи постарались. Но это ничего не меняет.
– Да нет, это все меняет, – качнула головой Кристина. – Когда меня утверждали на место главного врача, министр лично со мной беседовал. Мой госпиталь обязан проводить про-камбоджийскую кадровую политику. Иностранные специалисты должны обладать уникальными навыками или занимать вакантные должности временно, пока на их место не найдется кто-то местный. Уникальными навыками ты больше не обладаешь. А у меня сейчас есть вакансия только для старшего врача, остальной штат укомплектован.
– Хватит вешать мне лапшу на уши! – прошипел Питер, комкая листок. – Ты устроишь меня на работу в свой поганый госпиталь, и не дерьмо выносить, поняла?
– Вы мне угрожаете, мистер Маршалл? – Кристина была спокойна, и ее ледяной тон сразу отрезвил Питера.
– Кристин, ну будь человеком – скатываясь в просительный тон, начал Питер. – Ну куда меня возьмут такого? Да я сейчас даже ни к одной бабе подкатиться не могу, прям хоть подыхай без…
Питер осекся, сообразив, кому он это сказал. Что поделаешь, за последние годы он окончательно отвык думать о Кристине, как о сексуальном партнере или жене, которой не положено знать о его некоторых сторонах его жизни. Он и сейчас воспринимал ее только как некий инструмент для налаживания собственной несложившейся жизни, не более. Нужно было только найти правильный подход к упрямой женщине
– Ну, – помолчав, сказала Кристина, – пожалуй, с этим я смогу тебе помочь.
Питер замер, не веря своим ушам. Он не ослышался? Как?!
– Думаю, раз ты безработный, мы сможем пойти тебе навстречу и кастрировать бесплатно.
– Ах ты, тварь, – процедил Питер, переворачивая стол.
Кристина оказалась на ногах слишком быстро, а в ее глазах не было страха, но в ярости Питер этого не заметил. И не замечал, пока не оказался на полу.
– Надеюсь, я ничего тебе не сломала, дорогой, – сказала Кристина. Она стояла в разумном отдалении, собранная, готовая к драке.
Питер, покряхтывая, поднялся с пола, потирая челюсть. Брезгливое презрение на лице жены чуть не заставило его снова броситься на нее, но Питер уже понял, что раунд проигран. Кулаком тут ничего не изменишь. Нужно было придумать другой способ, как отомстить вероломной сучке.
***
Какое-то время после «разговора по душам» Питер не появлялся. Вероятно, был озабочен поисками жилья и работы. Вот только вышло так, что проблемы Кристине он доставил одним своим появлением.
Староста отказался продолжать дело о разводе, узнав, что муж Кристины приехал в город.
– Принесите заявление и от него, – велел он.
– Простите, – нахмурившись, уточнила Кристина. – Я не совсем поняла. Что меняется от того, что Питер приехал сюда? Он не живет с нами, ему не нужны ни я, ни дети.
– Это вы так говорите, – поджал губы староста. – А мне нужно услышать это от него.
– Хорошо, я принесу заявление, – сказала Кристина.
Но сделать это было не так-то просто. Она прекрасно понимала, что, с какой бы просьбой она не пришла к мужу, он откажет просто из вредности.
Некоторое время Кристина обдумывала мысль о том, чтобы подделать заявление – ведь почерк Питера наверняка сильно поменялся после травмы, значит, сравнить образцы и уличить ее в подделке будет довольно сложно. Но такой обман вскроется, стоит кому-то спросить Питера. Или просто сообщить ему о разводе. Наверняка он поинтересуется, каким образом развод оформили без его согласия.
В конце концов Кристина решила, что попытка – не пытка. Если Питер не подпишет заявление – все просто останется как есть, тогда она и будет думать над другими вариантами. Оставаться миссис Маршалл после всего пережитого ей совсем не хотелось.
Сердце Кристины сжалось в предчувствии неудачи, едва она увидела злорадный огонек в глазах открывшего дверь Питера. Жил он в какой-то развалюхе, работал, насколько ей удалось выяснить, рикшей для туристов.
Кристина молча положила заполненный, но неподписанный чек на стол перед Питером. Трое детей требовали немалых расходов, но кое-какие сбережения у нее имелись. Сумма была не головокружительной, но вполне приличной.
– Это с какой это радости ты разбрасываешься такими подарками? – поинтересовался Питер. – Неужто сегодня Рождество?
– Это не подарок. Это обмен. Подпись на подпись.
Кристина положила рядом с чеком уже заполненное заявление. Питер внимательно прочитал его, смачно плюнул, скомкал и выкинул. Кристина меланхолично пожала плечами, забрала неподписанный чек и развернулась к двери.
– Ты никогда не получишь развод! Никогда, слышишь?! – выкрикнул Питер ей вслед.
Кристина не обернулась, мысленно пообещав: «Еще посмотрим».
Но дело застопорилось. Староста уперся, твердя, что он не будет лишать отца и мужа шанса сохранить семью. От уверений Кристины в том, что этот шанс был уже дважды ему предоставлен и окончательно потерян еще в 1995 году, он просто отмахивался.
Питер начал распускать о ней всякие слухи, но Кристина нанесла ему еще один визит и доступно объяснила, что просто заявит обо всех его изменах, одним махом получит развод и избавится от него самого, если он не прекратит это. Справедливости ради стоит заметить, что такое заявление действительно решило бы все проблемы, но… Кристина не могла так поступить. Отправить Питера в местную тюрьму – это было слишком. Все, чего ей хотелось – это чтобы муж стал бывшим и оставил ее в покое. Но достичь этого желательно было мирным путем. Использовать угрозу такого заявления в качестве шантажа Кристине и в голову не приходило, единственное, на что ее хватило – это противопоставить эту угрозу грязным методам, к которым прибег муж. Да и то, сделать это она смогла лишь потому, что была уверена: слова так и останутся словами, приводить угрозу в действие ей не придется.
Очередное затишье – и Питер нашел новое направление для атаки. Теперь он якобы пытался наладить контакт с детьми. Встречал Дамира из школы, пытался поговорить с девочками, когда те гуляли с няней. Когда дети были с Кристиной, Питер благоразумно держался в стороне, к тому же девочки его попросту боялись. Точнее, отчаянно боялась его Джинни, а Кэтти просто не хотела расстраивать свою молчаливую сестру, общаясь с тем, кто так ее пугал. Да не особенно ей этого и хотелось. Все-таки она была слишком маленькой, чтобы запомнить отца, когда Питер бросил их.
Единственным, кто поддался, был Дамир. Он помнил отца лучше всех, все еще любил его и за прошедшее время успел убедиться, что на роль главы семьи отец не претендует. Кристине пришлось нелегко. Она не считала, что имеет право запрещать мальчику видеться с отцом. Объяснить, что Питер просто использует его в своих целях и, как только ему надоест, интерес пропадет – означало испортить сыну недолгое, как она была уверена, время, которое он мог провести в свое удовольствие. А Питер, как нарочно, устраивал так, чтобы Дамир пропадал без предупреждения, нарушал данное слово, приходил домой затемно. Не срываться Кристине помогало только то, что она понимала: это все нарочно. Это – назло ей. Если удастся перетерпеть – Питеру надоест, и все наладится. Дамиру уже десять, он взрослый парень, да и она поможет ему пережить внезапное охлаждение отца, когда оно наступит.
А потом объявился Кристофер, и начался тихий ад. Питер обхаживал Дамира, Кристина прикрывалась от домогательств Кристофера невозможностью расторгнуть брак, Кристофер настаивал на переезде в Штаты, где развод оформят только так и Питера даже не спросят.
Кристина колебалась, а Кристофера поджимало время. Приехав в Штаты, он с удивлением обнаружил, что бизнес по продаже наркотиков, который он намеревался тут развернуть, уже развернут давно и прочно, все места поделены. Вспомнив свой военный опыт, Крис начал «карьеру» боевиком, за четыре года «дослужился» до начальника охраны при крупном боссе. Босс торговал героином, и однажды случилось несчастье: недоглядел за своим единственным сыном. Жена босса давно умерла, а тут парень, случайно наткнувшись на отцовский, еще не разведенный, «товар», обрадовался и не рассчитал дозу. Откачать его откачали, но теперь назвать парня человеком было сложно.
И тут Кристофер вспомнил, что у него на примете есть прекрасный врач, да еще и по совместительству она вполне может быть ему хорошей любовницей. И Кристофер отпросился у босса на три месяца в Камбоджу: «забрать кое-что свое», – как он выразился.
Время шло, а вот «свое» все никак не шло в руки. Уже совсем было решившаяся на переезд Кристина узнала, что для получения визы на детей требуется разрешение Питера на их выезд из страны. Понятно, что она даже спрашивать не стала.
Кристофер был в ярости, обстановка накалялась. Но взрыв, как водится, прогремел совсем не там, где его ждали.