Глава 3.
Глава 3.
- Горацио… - растерянно проговорила Келли, рассматривая его.
Непривычная одежда, кровоподтек в углу рта, руки свободно сложены на коленях.
- Это я, Келли, - кивнул Горацио и тут же перевел взгляд куда-то в сторону.
Появившийся мгновением позже мужчина в маске практически загородил собой Кейна.
- Достаточно, - жестко сказал он. – Теперь: одно слово, лейтенант, и мы прерываем связь, ясно? – мужчина повернул голову так, чтобы краем глаза видеть Кейна. Горацио кивнул, и похититель снова обратился к камере. – Надеюсь, вы удостоверились, кто перед вами? Всяких глупостей, разных проверок устраивать не будем, ни к чему тянуть время, - заявил он, не обращая внимания на замешательство Келли, которая как раз хотела потребовать каких-то еще доказательств. – Поверьте, отслеживать вызов бесполезно, мы не дилетанты.
- Чего вы хотите? – подняла брови Келли.
- Разумеется, обмена, - ответил мужчина. – Вам нужен ваш лейтенант, нам нужно содержимое одной из ячеек банка. Вы же расследуете ограбление? Найдите товар – получите лейтенанта. Пока он не совершает глупостей, вроде попыток побега, условия содержания будут нормальными.
Келли взглянула на стоящего вне зоны видимости камеры Эрика, затем перевела взгляд на Горацио. Но решать должен сейчас не он, решать должна она. А какой, собственно, выбор? Содержимое ячейки они будут искать в любом случае. Если сейчас она ответит гордым отказом – а-ля «мы не ведем переговоров с террористами», - то где гарантии, что Горацио не убьют прямо перед камерой?
- Номер ячейки? – спросила Келли и увидела, как Горацио чуть приметно улыбнулся. Что это значит? Он не одобряет ее решения? Или радуется, что его оставят в живых?
- 375, - ответил мужчина. – Связь ежедневно в это же время.
Сигнал прервался, на экране замельтешила рябь.
- Пусть техники все же попытаются отследить сигнал, - проговорила Келли. – Мало ли, что они там сказали…
- Как ты думаешь, их словам можно доверять? – вопрос Эрика прозвучал, казалось бы, невпопад, но Келли поняла, о чем он спрашивает.
- Он не был связан и, кажется, его не били, - пожала плечами она, глядя на пустой экран и восстанавливая перед глазами виденное. – Да, думаю, следы на лице – от удара ногой в банке.
- Все равно нужно найти содержимое ячейки как можно скорее, - покачал головой Райан.
- Да, - задумчиво глянув на него, подтвердила Келли. – Пожалуй, нам придется поработать по хранилищу самим.
- Ты не посмеешь… - побледнел Райан. Вот чего он не ожидал, так это того, что Келли попытается отстранить его от дела.
- Райан… - Келли поглядела ему в глаза и запнулась. А когда она продолжила, Райану показалось, что она сказала не совсем то, что собиралась. – Это дело становится приоритетным для нас. Работать будем все. Все вместе.
***
- Кристина? – дон Винченце сделал приглашающий жест. – Проходи.
Кристина прошла через веранду, не остановившись возле кофейного столика, и встала возле перил, глядя в сад.
- Как у нас дела сегодня? – негромко, с потаенной грустью спросил дон Винченце, откидываясь на спинку плетеного кресла.
- Хорошо, - не оборачиваясь, ответила Кристина, обхватывая себя руками. – Как всегда.
Дон Винченце улыбнулся ее немногословности, любуясь тонкой фигуркой, и слегка прищурился при последних словах.
- Улучшений нет? – дернув уголком рта, спросил он.
- Нет, - вздохнула Кристина. – Либо мы их не видим, а они накапливаются, готовя скачкообразный прорыв – но это маловероятно, - она помолчала, - либо это предел.
- Не расстраивайся, девочка, - ласково сказал дон Винченце, поднимаясь и подходя к ней. – Ты сделала все, что могла. Три года назад у меня было лишь тело сына и постоянная угроза потерять и его после очередного припадка. Сейчас у меня тридцатилетний сын с разумом пятилетнего ребенка, которого все окружающие считают идиотом, - он наклонился вперед, опираясь на перила. – Но у меня все же есть сын, который сознает, что я – его отец, с которым можно поговорить и даже сходить на бейсбол…
Кристина молча кивала, глядя перед собой. Похоже, что так. Ее работа закончена. Джошуа не нужен больше врач. И она действительно добилась неплохих результатов, если сравнивать с тем, что она увидела три года назад. Тогда парень ходил под себя и с трудом фокусировал взгляд на лице человека. Пришлось всему учиться заново – сидеть, есть, ходить, говорить. Некоторые функции мозга так и не восстановились – доза наркотика, принятого Джошуа, была чудовищной. За эти годы у Кристины появились некоторые неприятные догадки, где именно парень раздобыл столь чистый героин, что показавшаяся ему нормальной доза дала такой эффект. Она никак не выдала зародившихся подозрений в надежде, что когда ее работа будет закончена, она просто тихо уйдет. Похоже, этот момент настал.
- Как себя чувствует твой гость? – будто подслушав ее мысли, спросил дон Винченце.
- Гость? – приподняв брови, переспросила Кристина.
- Ты же не откажешь мне в этой маленькой услуге? – вкрадчиво уточнил дон Винченце.
- Он полицейский, - спокойно ответила Кристина.
- Верно, - подтвердил дон Винченце, вопросительно глядя на Кристину. Внутренне он ликовал. Его план удался. Теперь, связанная участием в похищении лейтенанта, Кристина никуда не денется. Профессионал высшей пробы, одинокая, всегда спокойная, собранная – идеальная кандидатура на место врача для его ребят.
- Вы гарантируете, что его жизни ничего не угрожает? – взглянув прямо в глаза босса, спросила Кристина.
- Разумеется, - разулыбался дон Винченце. – Я прошу тебя просто присмотреть за ним, позаботиться, - подчеркнув тоном слово «прошу», добавил он.
Кристина еще некоторое время смотрела вдаль. Дон Винченце слегка прищурился – неужели откажется? – но тут Кристина молча кивнула и пошла к выходу. Дон Винченце довольно улыбался, глядя ей вслед. Крошка с характером, но это неплохо. Тупой покорности подчиненных Кристофера он уже нахлебался. Хотя на сей раз эти идиоты, кажется, оказали ему неплохую услугу.
***
Часы у него забрали вместе с остальными личными вещами, поэтому, сколько прошло времени, он знал лишь приблизительно. Но с тех пор, как его оставили в уже знакомой комнате, прошло, вероятно, несколько часов. Сперва Горацио нервно ходил по комнате, попутно подергав дверь – точно ли заперта. Даже не поленился встать на стул и проверить – открывается окно или нет. Пролезть в него вряд ли получится, но все же… Окно не открывалось.
Он пошел в ванную, умылся, на обратном пути хотел было сделать шаг в сторону другой двери, но внезапно опомнился. Да, несмотря на видимость свободы, он - заложник. Но чего он добьется, раздражая охранника? Ведь наденут наручники, мешок на голову, да и запихнут в тот бетонный колодец. Лучше будет? Не будет заедать мысль о том, что он, лейтенант Горацио Кейн, сидит сложа руки и ничего не предпринимает, чтобы вырваться на свободу? Так предлагали же вариант побега – всего-то, убить двоих человек… И - свобода…
Горацио вернулся в комнату и лег на кровать, заложив руки за голову. А почему, собственно, это так трудно для него – бездействовать? Может, потому, что сразу лезут в голову разные мысли, большинство из которых доставляет не самые приятные эмоции, и думать о чем-то личном из-за этого совсем не хочется.
Солнце клонилось к закату. Элина и Рэй уже ждут его. Но если не лгать самому себе, он ведь рад, что сегодня они его не дождутся. Потому что все это слишком сложно… Горацио поморщился. «Хоть сам себе-то не лги, - подумал он. – Дело не в этом…» Но в чем именно дело, ему думать отчаянно не хотелось. Пусть все остается как есть. Элина – жена его брата, мать его племянника, она счастлива с Риком… Горацио стукнул кулаком в стену. Вот об этом думать ему не хотелось точно.
Ему послышался какой-то шум в смежной комнате. «Наверное, вернулась Кристина», - решил он. Это обрадовало – можно будет отвлечься от тоскливых, безрадостных, вертящихся в одном и том же заколдованном круге мыслей. Несмотря на то, что при разговоре с Кристиной Кейн чувствовал себя как на минном поле, разговор действительно ему понравился. Да, пока инициатива ускользала от него, но интуитивное ощущение, что он способен решить эту задачку, подталкивало к дальнейшим попыткам разговорить эту странную женщину.
Услышав, что в замке провернулся ключ, Горацио сел на кровати. Кристина вошла с подносом, быстро оглядела комнату и молча принялась составлять тарелки на стол. Горацио тоже молча наблюдал за ней. Что-то изменилось с прошлого посещения, и не в лучшую сторону. Но сделать какие-либо выводы он не успел – Кристина сделала приглашающий жест. И неожиданно для него села в то же кресло, где сидела днем. Горацио улыбнулся и сел напротив.
- Уговор прежний? – иронично поинтересовался он.
Кристина, даже не взглянув на него, кивнула. На сей раз Горацио не торопился с едой и с вопросами. Кристина же обращала на него не больше внимания, чем хозяин на неотрывно наблюдающего за ним пса. Хочется смотреть – смотри.
- Я вас раздражаю? – наконец начал разговор Горацио.
- Да, - безразлично ответила Кристина. – Своим присутствием.
- Я же не специально и ничего не могу с этим поделать, - поставив на стол локти, сцепив в замок пальцы и низко опустив голову, проговорил Горацио.
- А я и не прошу вас ничего с этим делать, - чуть пожала плечом Кристина.
- Мне бы не хотелось доставлять вам негативные эмоции, - осторожно сказал Горацио.
- Доставляйте позитивные, кто вам мешает, - незамедлительно откликнулась Кристина, переводя на него взгляд.
Ирония была запрятана так глубоко, что Горацио слегка замешкался, вглядываясь и анализируя свои ощущения, чтобы разобраться, уж не почудилось ли. Ему снова показалось, что внутри Кристины пытаются ужиться две совершенно разные женщины. Одна – холодная и деловитая, отчужденная и неприступная, другая – живая и любопытная, по какому-то недосмотру иногда проскальзывающая во взгляде, чуть трогающей уголки губ улыбке, неожиданных вопросах. Кажется, он догадывался, почему это происходит, но, если он угадал, этого выдавать ни в коем случае нельзя. Если какая-то трагедия, например, смерть кого-то из близких, заставила Кристину спрятаться так глубоко, так отгородиться от окружающего мира, что при первом знакомстве кажется, что эти холодность и отстраненность – естественно присущие ей черты, то его попытки влезть в запретное приведут лишь к прекращению общения.
- Наверное, это моя судьба, - сказал Горацио после долгой паузы, грустно усмехаясь и опустив взгляд на свои руки. – Быть там, где меня сейчас ждут, я не могу, хотя там мое присутствие доставило бы радость, и избавить вас от своего присутствия тоже не могу, хотя и рад бы…
- Бессилие – скверная штука, - согласилась Кристина. – Вас ждет ваша семья?
Горацио вскинул глаза на Кристину и тут же снова их опустил. Шах. Теперь уже он готов был опустить забрало и прекратить общение, лишь бы не развивать эту тему. Вот только он не мог себе этого позволить. Сейчас в глазах Кристины было то самое удивительное сочувствие, которое так поразило его при разговоре о его имени. Если он хочет добиться ее доверия, придется отвечать.
- Да, - негромко, будто про себя, сказал Горацио. – Моя семья. Жена моего брата и племянник. У него сегодня день рождения.
- Печально, - так же негромко произнесла Кристина.
Горацио прищурился, вглядываясь в ее лицо и пытаясь понять, что она имела в виду. Кристина же рассматривала его спокойно и открыто.
- Почему печально? – сдался Горацио.
- Раз вы называете семью вашего брата своей семьей, значит, его с вами уже нет, и вместо радости от посещения родных вы, похоже, испытываете боль, - скупо пояснила Кристина. Ее взгляд стал немного неуверенным и виноватым, будто она осознала, что сказала что-то не то. – Простите, - тут же добавила Кристина, подтверждая это впечатление, и спустила ноги с кресла, собираясь встать.
- Не уходите, - попросил Горацио, сдвигая домиком брови.
- Вам неприятно об этом говорить, а я… я лезу не в свое дело, - извиняющимся тоном проговорила Кристина, поднимаясь. – Вы не должны передо мной исповедоваться…
Горацио опустил голову, не зная, как удержать ее. Кристина слишком проницательна, чтобы ее можно было провести, - ему действительно было мучительно развивать эту тему. Но и объяснить, зачем ему разговаривать с ней, даже если разговор не доставляет удовольствия, он тоже не мог. Не мог же он впрямую сказать, что таким образом хочет заслужить ее доверие, чтобы узнать побольше о ней самой.
- Поймите, - неожиданно сказала Кристина, опускаясь обратно в кресло. – Это ничего вам не даст, - она оперлась локтем на подлокотник кресла и устало потерла лоб. – Я не смогу помочь вам сбежать, это просто небезопасно для меня, а вы в безопасности, пока не попытаетесь. А собеседник из меня плохой.
- Неправда, - быстро возразил Горацио. – Вы очень наблюдательны, - мягко улыбнулся он.
- Приходится, - кивнула Кристина. – Мои пациенты слишком часто не могут рассказать свою историю, по тем или иным причинам, приходится догадываться самой. Но это не оправдывает моей нетактичности по отношению к вам, - нахмурилась она.
- Если б я не знал, что вы говорите о своей работе, я бы решил, что вы говорите о моей, - не прекращая улыбаться, сказал Горацио, не позволяя разговору вернуться к опасной теме.
Кристина склонила голову к плечу, подпирая рукой щеку, и задумчиво посмотрела на Горацио. Он ответил спокойным прямым взглядом. Напряжение потихоньку отступало.
- Вы работаете в убойном отделе и имеете дело исключительно с трупами? – предположила Кристина.
- Нет, я работаю криминалистом и имею дело с уликами, - ответил Горацио, откидываясь на спинку кресла и расслабляясь.
Солнце почти уже село и в комнате царил полумрак, но Кристина почему-то не торопилась зажигать лампу. Вероятно, ее вполне устраивало, что лицо собеседника, как и ее собственное, было видно неясно – это позволяло вести спокойный, негромкий, доверительный разговор. Горацио тоже это нравилось – именно к такому разговору он и стремился с самого начала, но не ожидал, что это удастся так быстро. Правда, не сказать, что это удалось легко… Но, когда ему показалось, что все совершенно потеряно, он снова неожиданно получил поблажку. Что-то расположило Кристину к такой беседе, но сейчас Горацио некогда было анализировать, что именно. Сейчас он тщательно продумывал каждое слово, пытаясь соблюсти видимую непринужденность, чтобы не спугнуть это внезапное расположение.
- Да, разговаривать с родственниками жертв довольно тяжело, - говорила Кристина, заправляя за ухо прядь волос и снова позволяя руке расслабленно улечься на подлокотник, свесив тонкую кисть.
Горацио давно уже обратил внимание, что Кристина не испытывает потребности в смене позы, сидит практически неподвижно, и теперь гадал, является ли это профессиональной привычкой или личной особенностью.
– Тяжелее разве что разговаривать с родственниками умершего пациента. Ведь в их глазах убийца – ты, - негромко продолжала Кристина. – Вам доводилось убивать людей?
- Да, - глухо ответил Горацио, снова наклоняясь вперед и опираясь локтями о стол.
- Приносило ли вам облегчение то, что иначе было нельзя? – глядя в сторону и тоскливо скривив губы, спросила Кристина.
- Нет, - тряхнул головой Горацио, поднимая глаза и встречаясь взглядом с глазами Кристины, наполненными точно такой же болью.
- Тогда вы понимаете, - отводя взгляд, кивнула Кристина. – Проще работать с коматозниками. Единственное, что от тебя требуется – знать, что необходимо человеку, который не может этого сказать, что с ним происходит. Истинная суть работы врача.
- А я бы сказал, что это истинная суть работы криминалиста, - улыбнулся Горацио, возвращаясь к началу разговора. – У вас большой опыт работы, - продолжил он, выводя разговор из замкнутого круга и решив, что можно попробовать аккуратно сместиться с профессиональных на более личные темы. – Когда вы все успели?
- Мне 34, - чуть пожала плечом Кристина. – А помогать матери в госпитале я начала рано, в 14 я уже работала санитаркой. За двадцать лет можно поднакопить опыта и получить не две, а полдюжины специальностей, - улыбнулась она.
- А кто вы по специальности? – осторожно спросил Горацио. Вроде пока Кристина отвечала свободно, но слишком давить не стоило.
- Хирург, - сделала страшное лицо Кристина. – И врач экстренной помощи.
Чем темнее становилось в комнате, тем оживленнее становились ее мимика и тон. Или это было связано не с темнотой, а с тем, что между ними возникла определенная степень доверительности во время этого разговора.
- Но здесь, в Штатах, мой диплом ничего не значит, - сдвинула брови Кристина. – Во всяком случае, пока я не пройду процедуру подтверждения. Так что можете к списку моих прегрешений перед законом добавить незаконное занятие врачебной деятельностью, - поддразнила она Кейна. – Или как там это правильно называется.
Горацио, улыбаясь, опустил голову, припоминая собственную неудачную провокацию во время их первого разговора. И намеки Кристины на свою подневольность и обязательства перед пациентом.
- Могу я задать вопрос? – несмело взглянув на Кристину, начал Горацио, всем своим видом показывая, что он не настаивает на ответе. – Как вы здесь оказались? Что держит вас в этом доме?
Кристина долго молчала, глядя куда-то в сторону. Горацио не мог в темноте разобрать выражение ее лица и не решался сказать еще что-то, боясь помешать ответу.
- Я отвечу, но не сегодня, - наконец заговорила Кристина. – Может быть, завтра, - в ее тоне было столько усталости, будто размышляла она не пару минут, а целую вечность. Мучительную вечность.
- Значит, вы придете завтра? – уточнил Горацио, утверждаясь в мысли о какой-то серьезной беде, поломавшей жизнь Кристины. Для того, чтобы рассказать об этом, он действительно был слишком чужим.
- Конечно приду, - кивнула Кристина, поднимаясь. Она зажгла лампу и начала составлять тарелки на поднос. – Кто-то же должен вас кормить, - наигранно-ворчливо добавила она, сопровождая свои слова таким лукавым взглядом, что Горацио прикрыл ладонью невольно расплывающуюся по лицу улыбку.
Кристина пошла к двери – спокойно повернувшись к нему спиной, отметил Горацио – но Кейн, движимый полуосознанным порывом, опередил ее и галантно распахнул дверь комнаты. Кристина остановилась на пороге, в упор глядя на Горацио. В ее глазах плясали чертенята, Кейн принял самый смущенно-скромный вид, на какой только был способен.
- Тогда до завтра, Кристина? – поднимая домиком брови и склонив голову к плечу, мягко проговорил он.
- До завтра, Горацио Кейн, - тихо ответила Кристина, тоже склоняя голову к плечу.
Никакой отчужденности не было и в помине, вообще Кристина была сейчас совершенно не похожа на женщину, пришедшую сюда сегодня днем, всего несколько часов назад. Казалось, если б не поднос в руках, она потянулась бы поцеловать Горацио на прощанье. Но Кристина не сделала ничего подобного, а просто шагнула за порог, и Горацио прикрыл за ней дверь. Еще через несколько секунд в замке повернулся ключ, но это уже не имело значения – Горацио своим поступком поменял акценты. Теперь он был не невольным захватчиком, а гостем, соседом.
Вытянувшись в кровати, Горацио хотел еще раз мысленно перебрать события этого дня, чтобы подвести его итог и понять, как вести себя дальше, но его глаза закрылись прежде, чем он успел мысленно произнести «итак». Все-таки этот день был безумно длинным…
Глава 3.- Горацио… - растерянно проговорила Келли, рассматривая его.
Непривычная одежда, кровоподтек в углу рта, руки свободно сложены на коленях.
- Это я, Келли, - кивнул Горацио и тут же перевел взгляд куда-то в сторону.
Появившийся мгновением позже мужчина в маске практически загородил собой Кейна.
- Достаточно, - жестко сказал он. – Теперь: одно слово, лейтенант, и мы прерываем связь, ясно? – мужчина повернул голову так, чтобы краем глаза видеть Кейна. Горацио кивнул, и похититель снова обратился к камере. – Надеюсь, вы удостоверились, кто перед вами? Всяких глупостей, разных проверок устраивать не будем, ни к чему тянуть время, - заявил он, не обращая внимания на замешательство Келли, которая как раз хотела потребовать каких-то еще доказательств. – Поверьте, отслеживать вызов бесполезно, мы не дилетанты.
- Чего вы хотите? – подняла брови Келли.
- Разумеется, обмена, - ответил мужчина. – Вам нужен ваш лейтенант, нам нужно содержимое одной из ячеек банка. Вы же расследуете ограбление? Найдите товар – получите лейтенанта. Пока он не совершает глупостей, вроде попыток побега, условия содержания будут нормальными.
Келли взглянула на стоящего вне зоны видимости камеры Эрика, затем перевела взгляд на Горацио. Но решать должен сейчас не он, решать должна она. А какой, собственно, выбор? Содержимое ячейки они будут искать в любом случае. Если сейчас она ответит гордым отказом – а-ля «мы не ведем переговоров с террористами», - то где гарантии, что Горацио не убьют прямо перед камерой?
- Номер ячейки? – спросила Келли и увидела, как Горацио чуть приметно улыбнулся. Что это значит? Он не одобряет ее решения? Или радуется, что его оставят в живых?
- 375, - ответил мужчина. – Связь ежедневно в это же время.
Сигнал прервался, на экране замельтешила рябь.
- Пусть техники все же попытаются отследить сигнал, - проговорила Келли. – Мало ли, что они там сказали…
- Как ты думаешь, их словам можно доверять? – вопрос Эрика прозвучал, казалось бы, невпопад, но Келли поняла, о чем он спрашивает.
- Он не был связан и, кажется, его не били, - пожала плечами она, глядя на пустой экран и восстанавливая перед глазами виденное. – Да, думаю, следы на лице – от удара ногой в банке.
- Все равно нужно найти содержимое ячейки как можно скорее, - покачал головой Райан.
- Да, - задумчиво глянув на него, подтвердила Келли. – Пожалуй, нам придется поработать по хранилищу самим.
- Ты не посмеешь… - побледнел Райан. Вот чего он не ожидал, так это того, что Келли попытается отстранить его от дела.
- Райан… - Келли поглядела ему в глаза и запнулась. А когда она продолжила, Райану показалось, что она сказала не совсем то, что собиралась. – Это дело становится приоритетным для нас. Работать будем все. Все вместе.
***
- Кристина? – дон Винченце сделал приглашающий жест. – Проходи.
Кристина прошла через веранду, не остановившись возле кофейного столика, и встала возле перил, глядя в сад.
- Как у нас дела сегодня? – негромко, с потаенной грустью спросил дон Винченце, откидываясь на спинку плетеного кресла.
- Хорошо, - не оборачиваясь, ответила Кристина, обхватывая себя руками. – Как всегда.
Дон Винченце улыбнулся ее немногословности, любуясь тонкой фигуркой, и слегка прищурился при последних словах.
- Улучшений нет? – дернув уголком рта, спросил он.
- Нет, - вздохнула Кристина. – Либо мы их не видим, а они накапливаются, готовя скачкообразный прорыв – но это маловероятно, - она помолчала, - либо это предел.
- Не расстраивайся, девочка, - ласково сказал дон Винченце, поднимаясь и подходя к ней. – Ты сделала все, что могла. Три года назад у меня было лишь тело сына и постоянная угроза потерять и его после очередного припадка. Сейчас у меня тридцатилетний сын с разумом пятилетнего ребенка, которого все окружающие считают идиотом, - он наклонился вперед, опираясь на перила. – Но у меня все же есть сын, который сознает, что я – его отец, с которым можно поговорить и даже сходить на бейсбол…
Кристина молча кивала, глядя перед собой. Похоже, что так. Ее работа закончена. Джошуа не нужен больше врач. И она действительно добилась неплохих результатов, если сравнивать с тем, что она увидела три года назад. Тогда парень ходил под себя и с трудом фокусировал взгляд на лице человека. Пришлось всему учиться заново – сидеть, есть, ходить, говорить. Некоторые функции мозга так и не восстановились – доза наркотика, принятого Джошуа, была чудовищной. За эти годы у Кристины появились некоторые неприятные догадки, где именно парень раздобыл столь чистый героин, что показавшаяся ему нормальной доза дала такой эффект. Она никак не выдала зародившихся подозрений в надежде, что когда ее работа будет закончена, она просто тихо уйдет. Похоже, этот момент настал.
- Как себя чувствует твой гость? – будто подслушав ее мысли, спросил дон Винченце.
- Гость? – приподняв брови, переспросила Кристина.
- Ты же не откажешь мне в этой маленькой услуге? – вкрадчиво уточнил дон Винченце.
- Он полицейский, - спокойно ответила Кристина.
- Верно, - подтвердил дон Винченце, вопросительно глядя на Кристину. Внутренне он ликовал. Его план удался. Теперь, связанная участием в похищении лейтенанта, Кристина никуда не денется. Профессионал высшей пробы, одинокая, всегда спокойная, собранная – идеальная кандидатура на место врача для его ребят.
- Вы гарантируете, что его жизни ничего не угрожает? – взглянув прямо в глаза босса, спросила Кристина.
- Разумеется, - разулыбался дон Винченце. – Я прошу тебя просто присмотреть за ним, позаботиться, - подчеркнув тоном слово «прошу», добавил он.
Кристина еще некоторое время смотрела вдаль. Дон Винченце слегка прищурился – неужели откажется? – но тут Кристина молча кивнула и пошла к выходу. Дон Винченце довольно улыбался, глядя ей вслед. Крошка с характером, но это неплохо. Тупой покорности подчиненных Кристофера он уже нахлебался. Хотя на сей раз эти идиоты, кажется, оказали ему неплохую услугу.
***
Часы у него забрали вместе с остальными личными вещами, поэтому, сколько прошло времени, он знал лишь приблизительно. Но с тех пор, как его оставили в уже знакомой комнате, прошло, вероятно, несколько часов. Сперва Горацио нервно ходил по комнате, попутно подергав дверь – точно ли заперта. Даже не поленился встать на стул и проверить – открывается окно или нет. Пролезть в него вряд ли получится, но все же… Окно не открывалось.
Он пошел в ванную, умылся, на обратном пути хотел было сделать шаг в сторону другой двери, но внезапно опомнился. Да, несмотря на видимость свободы, он - заложник. Но чего он добьется, раздражая охранника? Ведь наденут наручники, мешок на голову, да и запихнут в тот бетонный колодец. Лучше будет? Не будет заедать мысль о том, что он, лейтенант Горацио Кейн, сидит сложа руки и ничего не предпринимает, чтобы вырваться на свободу? Так предлагали же вариант побега – всего-то, убить двоих человек… И - свобода…
Горацио вернулся в комнату и лег на кровать, заложив руки за голову. А почему, собственно, это так трудно для него – бездействовать? Может, потому, что сразу лезут в голову разные мысли, большинство из которых доставляет не самые приятные эмоции, и думать о чем-то личном из-за этого совсем не хочется.
Солнце клонилось к закату. Элина и Рэй уже ждут его. Но если не лгать самому себе, он ведь рад, что сегодня они его не дождутся. Потому что все это слишком сложно… Горацио поморщился. «Хоть сам себе-то не лги, - подумал он. – Дело не в этом…» Но в чем именно дело, ему думать отчаянно не хотелось. Пусть все остается как есть. Элина – жена его брата, мать его племянника, она счастлива с Риком… Горацио стукнул кулаком в стену. Вот об этом думать ему не хотелось точно.
Ему послышался какой-то шум в смежной комнате. «Наверное, вернулась Кристина», - решил он. Это обрадовало – можно будет отвлечься от тоскливых, безрадостных, вертящихся в одном и том же заколдованном круге мыслей. Несмотря на то, что при разговоре с Кристиной Кейн чувствовал себя как на минном поле, разговор действительно ему понравился. Да, пока инициатива ускользала от него, но интуитивное ощущение, что он способен решить эту задачку, подталкивало к дальнейшим попыткам разговорить эту странную женщину.
Услышав, что в замке провернулся ключ, Горацио сел на кровати. Кристина вошла с подносом, быстро оглядела комнату и молча принялась составлять тарелки на стол. Горацио тоже молча наблюдал за ней. Что-то изменилось с прошлого посещения, и не в лучшую сторону. Но сделать какие-либо выводы он не успел – Кристина сделала приглашающий жест. И неожиданно для него села в то же кресло, где сидела днем. Горацио улыбнулся и сел напротив.
- Уговор прежний? – иронично поинтересовался он.
Кристина, даже не взглянув на него, кивнула. На сей раз Горацио не торопился с едой и с вопросами. Кристина же обращала на него не больше внимания, чем хозяин на неотрывно наблюдающего за ним пса. Хочется смотреть – смотри.
- Я вас раздражаю? – наконец начал разговор Горацио.
- Да, - безразлично ответила Кристина. – Своим присутствием.
- Я же не специально и ничего не могу с этим поделать, - поставив на стол локти, сцепив в замок пальцы и низко опустив голову, проговорил Горацио.
- А я и не прошу вас ничего с этим делать, - чуть пожала плечом Кристина.
- Мне бы не хотелось доставлять вам негативные эмоции, - осторожно сказал Горацио.
- Доставляйте позитивные, кто вам мешает, - незамедлительно откликнулась Кристина, переводя на него взгляд.
Ирония была запрятана так глубоко, что Горацио слегка замешкался, вглядываясь и анализируя свои ощущения, чтобы разобраться, уж не почудилось ли. Ему снова показалось, что внутри Кристины пытаются ужиться две совершенно разные женщины. Одна – холодная и деловитая, отчужденная и неприступная, другая – живая и любопытная, по какому-то недосмотру иногда проскальзывающая во взгляде, чуть трогающей уголки губ улыбке, неожиданных вопросах. Кажется, он догадывался, почему это происходит, но, если он угадал, этого выдавать ни в коем случае нельзя. Если какая-то трагедия, например, смерть кого-то из близких, заставила Кристину спрятаться так глубоко, так отгородиться от окружающего мира, что при первом знакомстве кажется, что эти холодность и отстраненность – естественно присущие ей черты, то его попытки влезть в запретное приведут лишь к прекращению общения.
- Наверное, это моя судьба, - сказал Горацио после долгой паузы, грустно усмехаясь и опустив взгляд на свои руки. – Быть там, где меня сейчас ждут, я не могу, хотя там мое присутствие доставило бы радость, и избавить вас от своего присутствия тоже не могу, хотя и рад бы…
- Бессилие – скверная штука, - согласилась Кристина. – Вас ждет ваша семья?
Горацио вскинул глаза на Кристину и тут же снова их опустил. Шах. Теперь уже он готов был опустить забрало и прекратить общение, лишь бы не развивать эту тему. Вот только он не мог себе этого позволить. Сейчас в глазах Кристины было то самое удивительное сочувствие, которое так поразило его при разговоре о его имени. Если он хочет добиться ее доверия, придется отвечать.
- Да, - негромко, будто про себя, сказал Горацио. – Моя семья. Жена моего брата и племянник. У него сегодня день рождения.
- Печально, - так же негромко произнесла Кристина.
Горацио прищурился, вглядываясь в ее лицо и пытаясь понять, что она имела в виду. Кристина же рассматривала его спокойно и открыто.
- Почему печально? – сдался Горацио.
- Раз вы называете семью вашего брата своей семьей, значит, его с вами уже нет, и вместо радости от посещения родных вы, похоже, испытываете боль, - скупо пояснила Кристина. Ее взгляд стал немного неуверенным и виноватым, будто она осознала, что сказала что-то не то. – Простите, - тут же добавила Кристина, подтверждая это впечатление, и спустила ноги с кресла, собираясь встать.
- Не уходите, - попросил Горацио, сдвигая домиком брови.
- Вам неприятно об этом говорить, а я… я лезу не в свое дело, - извиняющимся тоном проговорила Кристина, поднимаясь. – Вы не должны передо мной исповедоваться…
Горацио опустил голову, не зная, как удержать ее. Кристина слишком проницательна, чтобы ее можно было провести, - ему действительно было мучительно развивать эту тему. Но и объяснить, зачем ему разговаривать с ней, даже если разговор не доставляет удовольствия, он тоже не мог. Не мог же он впрямую сказать, что таким образом хочет заслужить ее доверие, чтобы узнать побольше о ней самой.
- Поймите, - неожиданно сказала Кристина, опускаясь обратно в кресло. – Это ничего вам не даст, - она оперлась локтем на подлокотник кресла и устало потерла лоб. – Я не смогу помочь вам сбежать, это просто небезопасно для меня, а вы в безопасности, пока не попытаетесь. А собеседник из меня плохой.
- Неправда, - быстро возразил Горацио. – Вы очень наблюдательны, - мягко улыбнулся он.
- Приходится, - кивнула Кристина. – Мои пациенты слишком часто не могут рассказать свою историю, по тем или иным причинам, приходится догадываться самой. Но это не оправдывает моей нетактичности по отношению к вам, - нахмурилась она.
- Если б я не знал, что вы говорите о своей работе, я бы решил, что вы говорите о моей, - не прекращая улыбаться, сказал Горацио, не позволяя разговору вернуться к опасной теме.
Кристина склонила голову к плечу, подпирая рукой щеку, и задумчиво посмотрела на Горацио. Он ответил спокойным прямым взглядом. Напряжение потихоньку отступало.
- Вы работаете в убойном отделе и имеете дело исключительно с трупами? – предположила Кристина.
- Нет, я работаю криминалистом и имею дело с уликами, - ответил Горацио, откидываясь на спинку кресла и расслабляясь.
Солнце почти уже село и в комнате царил полумрак, но Кристина почему-то не торопилась зажигать лампу. Вероятно, ее вполне устраивало, что лицо собеседника, как и ее собственное, было видно неясно – это позволяло вести спокойный, негромкий, доверительный разговор. Горацио тоже это нравилось – именно к такому разговору он и стремился с самого начала, но не ожидал, что это удастся так быстро. Правда, не сказать, что это удалось легко… Но, когда ему показалось, что все совершенно потеряно, он снова неожиданно получил поблажку. Что-то расположило Кристину к такой беседе, но сейчас Горацио некогда было анализировать, что именно. Сейчас он тщательно продумывал каждое слово, пытаясь соблюсти видимую непринужденность, чтобы не спугнуть это внезапное расположение.
- Да, разговаривать с родственниками жертв довольно тяжело, - говорила Кристина, заправляя за ухо прядь волос и снова позволяя руке расслабленно улечься на подлокотник, свесив тонкую кисть.
Горацио давно уже обратил внимание, что Кристина не испытывает потребности в смене позы, сидит практически неподвижно, и теперь гадал, является ли это профессиональной привычкой или личной особенностью.
– Тяжелее разве что разговаривать с родственниками умершего пациента. Ведь в их глазах убийца – ты, - негромко продолжала Кристина. – Вам доводилось убивать людей?
- Да, - глухо ответил Горацио, снова наклоняясь вперед и опираясь локтями о стол.
- Приносило ли вам облегчение то, что иначе было нельзя? – глядя в сторону и тоскливо скривив губы, спросила Кристина.
- Нет, - тряхнул головой Горацио, поднимая глаза и встречаясь взглядом с глазами Кристины, наполненными точно такой же болью.
- Тогда вы понимаете, - отводя взгляд, кивнула Кристина. – Проще работать с коматозниками. Единственное, что от тебя требуется – знать, что необходимо человеку, который не может этого сказать, что с ним происходит. Истинная суть работы врача.
- А я бы сказал, что это истинная суть работы криминалиста, - улыбнулся Горацио, возвращаясь к началу разговора. – У вас большой опыт работы, - продолжил он, выводя разговор из замкнутого круга и решив, что можно попробовать аккуратно сместиться с профессиональных на более личные темы. – Когда вы все успели?
- Мне 34, - чуть пожала плечом Кристина. – А помогать матери в госпитале я начала рано, в 14 я уже работала санитаркой. За двадцать лет можно поднакопить опыта и получить не две, а полдюжины специальностей, - улыбнулась она.
- А кто вы по специальности? – осторожно спросил Горацио. Вроде пока Кристина отвечала свободно, но слишком давить не стоило.
- Хирург, - сделала страшное лицо Кристина. – И врач экстренной помощи.
Чем темнее становилось в комнате, тем оживленнее становились ее мимика и тон. Или это было связано не с темнотой, а с тем, что между ними возникла определенная степень доверительности во время этого разговора.
- Но здесь, в Штатах, мой диплом ничего не значит, - сдвинула брови Кристина. – Во всяком случае, пока я не пройду процедуру подтверждения. Так что можете к списку моих прегрешений перед законом добавить незаконное занятие врачебной деятельностью, - поддразнила она Кейна. – Или как там это правильно называется.
Горацио, улыбаясь, опустил голову, припоминая собственную неудачную провокацию во время их первого разговора. И намеки Кристины на свою подневольность и обязательства перед пациентом.
- Могу я задать вопрос? – несмело взглянув на Кристину, начал Горацио, всем своим видом показывая, что он не настаивает на ответе. – Как вы здесь оказались? Что держит вас в этом доме?
Кристина долго молчала, глядя куда-то в сторону. Горацио не мог в темноте разобрать выражение ее лица и не решался сказать еще что-то, боясь помешать ответу.
- Я отвечу, но не сегодня, - наконец заговорила Кристина. – Может быть, завтра, - в ее тоне было столько усталости, будто размышляла она не пару минут, а целую вечность. Мучительную вечность.
- Значит, вы придете завтра? – уточнил Горацио, утверждаясь в мысли о какой-то серьезной беде, поломавшей жизнь Кристины. Для того, чтобы рассказать об этом, он действительно был слишком чужим.
- Конечно приду, - кивнула Кристина, поднимаясь. Она зажгла лампу и начала составлять тарелки на поднос. – Кто-то же должен вас кормить, - наигранно-ворчливо добавила она, сопровождая свои слова таким лукавым взглядом, что Горацио прикрыл ладонью невольно расплывающуюся по лицу улыбку.
Кристина пошла к двери – спокойно повернувшись к нему спиной, отметил Горацио – но Кейн, движимый полуосознанным порывом, опередил ее и галантно распахнул дверь комнаты. Кристина остановилась на пороге, в упор глядя на Горацио. В ее глазах плясали чертенята, Кейн принял самый смущенно-скромный вид, на какой только был способен.
- Тогда до завтра, Кристина? – поднимая домиком брови и склонив голову к плечу, мягко проговорил он.
- До завтра, Горацио Кейн, - тихо ответила Кристина, тоже склоняя голову к плечу.
Никакой отчужденности не было и в помине, вообще Кристина была сейчас совершенно не похожа на женщину, пришедшую сюда сегодня днем, всего несколько часов назад. Казалось, если б не поднос в руках, она потянулась бы поцеловать Горацио на прощанье. Но Кристина не сделала ничего подобного, а просто шагнула за порог, и Горацио прикрыл за ней дверь. Еще через несколько секунд в замке повернулся ключ, но это уже не имело значения – Горацио своим поступком поменял акценты. Теперь он был не невольным захватчиком, а гостем, соседом.
Вытянувшись в кровати, Горацио хотел еще раз мысленно перебрать события этого дня, чтобы подвести его итог и понять, как вести себя дальше, но его глаза закрылись прежде, чем он успел мысленно произнести «итак». Все-таки этот день был безумно длинным…
@темы: Келли Дюкейн, Эрик Делко, Кристина, Райан Вулф, "Заложник", Горацио Кейн
